Падший - Павел Корнев

– Ты такой мальчишка! – покачала головой Лилиана. – Скучаешь по работе?

Я взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев.

– Я должен что-то сделать. Бездействие мучительно, любовь моя.

– Любовь?

– Образное выражение, – со смешком пошел я на попятный и подмигнул собеседнице.

Лилиана с притворной обидой вырвала руку, откинулась на спинку стула и наморщила лоб.

– Пиши, – сказала она после минутных раздумий и начала диктовать имена.

И я начал записывать. В неуловимых тугов я не верил, куда перспективней казалась версия с подкинувшим записку слугой. Впрочем, немедленно вспомнились в один миг заполонившие глухой переулок индусы, и мой скептицизм несколько пошатнулся. Но нужно же было с чего-то начинать…

Постепенно приносили блюда, и мы приступили к трапезе, несколько более скованные, чем раньше. Разговор не прошел бесследно и оставил тягостное впечатление чего-то некрасивого и неуместного.

К счастью, после бокала вина Лилиана вновь пришла в превосходное расположение духа и принялась расспрашивать меня об апартаментах.

– Пригласишь полюбоваться видом на озеро? – заулыбалась она, когда мы расплатились и направились на выход.

– Негоже невинной девице посещать жилье холостяка, – с усмешкой ответил я, но идея неожиданно захватила меня. Времени до вечернего приема оставалось предостаточно.

Хитрая лиса Лилиана рассмеялась.

– Может, завтра? Если будешь себя хорошо вести. Ты ведь будешь себя хорошо вести, Лео?

Ответить я не успел. Откуда-то сзади послышалось:

– Разрази меня гром! Лео, мои глаза не обманывают меня, это действительно ты?

Вздрогнув, я обернулся и увидел Альберта Брандта, спускавшегося с Елизаветой-Марией со второго этажа ресторана.

– Ты же собирался покинуть этот райский уголок? – припомнил поэт и пригладил песочного цвета бородку. – Так на кой черт ты… – Альберт слегка поклонился моей спутнице, приподняв при этом шляпу, и счел уместным смягчить выражение, – ввел меня в заблуждение?

Елизавета-Мария в своем черном одеянии не произнесла ни слова, но я чувствовал, как через густую вуаль на меня глядят ее слепые глаза.

– Альберт, ты все перепутал. Я уезжал, но уже вернулся.

– А ведь не собирался?

– Обстоятельства изменились.

– И не зашел ко мне?

– Брось! – похлопал я поэта по плечу. – Я вернулся в шесть утра и все это время с высунутым языком бегал по городу, устраивая дела. Тебя собирался навестить во второй половине дня. Мы почти соседи.

– Отлично! Какие планы на вечер?

Лилиана улыбнулась и сообщила:

– Мы приглашены на прием в дом Максвелла.

– Просто чудесно! Тогда там и увидимся!

Альберт шагнул к барной стойке, но сразу развернулся обратно. Как мне показалось, на месте его удержала Елизавета-Мария, чьи пальчики несколько сильнее обычного стиснули руку супруга.

– Да, мы собираемся посетить термальные источники! – сообщил поэт. – Не желаете составить нам компанию?

– Прямо сейчас? – задумался я.

– Именно!

– У нас нет с собой купальных костюмов, – засомневалась Лилиана.

– У нас – тоже! – мягко рассмеялась Елизавета-Мария. – Чудесный повод пройтись по магазинам, не так ли?

Лили посмотрела на меня и спросила:

– Что скажешь, Лео? Я с удовольствием.

– Почему бы и нет? – пожал я плечами, взглянув на часы. – Времени у нас с избытком, если только вы не проторчите в магазинах до самого вечера.

– Мы постараемся, – улыбнулась Елизавета-Мария.

– Тогда решено! – оживился поэт.

И мы отправились за покупками.

Купальни с термальными источниками были обустроены на горном склоне неподалеку от обрывистого ущелья, по дну которого грохотала, перекатываясь на камнях, быстрая река. Я стоял на краю огороженной железным поручнем искусственной заводи, теплая вода срывалась с бортика и сплошной занавесью уносилась вниз. Ударялась об один каскад, переливалась на другой и так до тех пор, пока не стекала в ущелье.

Отсюда была видна лишь крыша электростанции, но по многочисленным открыткам я знал, что немного ниже по склону горы бурный поток исчезает в приземистом мощном строении, вращает валы генераторов и с пеной и брызгами вырывается наружу.

– Последнее детище Максвелла, – задумчиво произнес стоявший рядом Альберт Брандт и поежился из-за прохладного ветерка. – Брр… идем поплаваем.

– Идем.

На краю замощенной кафельной плиткой площадки вода не доходила и до середины щиколотки, но по мере продвижения к крытому бассейну ее уровень повышался. Одновременно росла и температура. Над водной гладью курился легкий дымок.

В теплое время года боковые панели ограждения убирали, и нам не пришлось подныривать под них, чтобы заплыть в бассейн. Там мы выбрались из общей ванны и зашагали к арендованной купальне.

В помещении воздух был влажным и теплым, но в мокром купальном костюме я даже несколько озяб. Мое полосатое одеяние, в отличие от купленного Альбертом, закрывало руки до локтей, но от этого не становилось ни на каплю теплей. Впрочем, я выбрал такой фасон лишь потому, что рукава скрывали все татуировки; наружу выглядывал только сложный узор из сплетенных в браслет крестов.

В бассейне было многолюдно, со всех сторон летели брызги, гулко разносились над водой крики и веселые возгласы, поэтому я с облегчением откинул занавесь огороженной дощатыми стенками купальни и скрылся внутри. Шагнул в просторную ванну, постоял на верхней ступеньке, привыкая к горячей воде, потом медленно присел и погрузился по шею. Через отверстия в полу били теплые струи, излишки воды через сток уходили в общий бассейн.

– Хорошо! – блаженно выдохнул Альберт. – Не хуже, чем в столичных термах.

– Не хуже, – согласился я, усаживаясь на мраморный выступ, опоясывавший ванну по периметру. – Только мы сваримся, дожидаясь наших дам.

– У тебя все серьезно? – спросил поэт.

Ответить я не успел, занавесь качнулась, и к нам присоединились Лилиана и Елизавета-Мария. Их купальные костюмы состояли из коротких платьиц с оборками и штанишек до колен, руки и щиколотки оставались открытыми.

Лили помогла спутнице спуститься по ступеням, и девушки с визгом и хохотом плюхнулись в воду. Немного побарахтались и, по нашему примеру, расположились на мраморном выступе, наслаждаясь упругим напором бивших со дна струй.

– Настоящее чудо света, – блаженно жмурясь, проговорила Лилиана. – Правда, Лео?

– Так и есть, – ответил я, хотя близость вплотную придвинувшейся спутницы волновала куда больше купания. Сейчас я бы дорого заплатил за четверть часа наедине с подругой, но правил приличия мы нарушать не стали, благочинно сидели на своих местах и вели светскую беседу. И все же я дал себе зарок как-нибудь побывать в купальнях в компании одной только Лили.