Волчина позорный - Станислав Борисович Малозёмов

Андрей Марченко выехал со двора, загрузивши внутрь двести «армянского», и на небольшой скорости поехал на угол, чтобы повернуть вправо, выскочить на асфальт и рвануть на скорости к своему заводу.

На повороте девушка вырывалась из рук какого-то нахального парня. Вырвалась и побежала на другую сторону дороги. Марченко повернул на секунду голову, мельком на неё глянул и сразу же почувствовал удар по капоту. Парень взлетел над ним потом перевалился через лобовое стекло, кувыркнулся по крыше и свалился с багажника на грунт перед асфальтом.

Через пару минут вокруг машины уже собралась куча народа, шедшего на работу. Было восемь часов утра. Марченко, может, и уехал бы. С совестью у него неважно было и так, а ещё двести граммов коньяка подстёгивали смыться, будили смелость. Но перед капотом стояло человек десять, а вокруг машины да возле сбитого пешехода не менее тридцати мужиков и женщин топтались. Кто-то сгонял к автомату и вызвал милицию.

Из ГАИ позвонили в уголовный розыск и доложили, что наезд, возможно, со смертельным исходом. Поэтому стражи порядка на дорогах и оперативники из управления расследования убийств приехали одновременно. Шура Малович спросил вызвали ли «скорую» и кто-то снова побежал к автомату на угол. Александр нашел пульс у парня и громко доложил всем, что пешеход жив. Парень удачно упал. Крови не было ни капли. Но этот факт не отменял самого наезда на человека.

— Да от него несёт на метр, — крикнула женщина в дорогом крепсатиновом платье с бусами из малахита. — Шофёр пьяный! Милиция, проверьте.

— Дыхните в стакан, — гаишник сунул какую-то колбу почти в рот Марченко. Насыпанный на дно колбы желтый порошок стал синим. — Ну, что сказать? Выпил недавно не меньше стакана коньяка крепостью сорок градусов. Пахнет не водкой.

— Свидетели, ко мне подойдите, — крикнул Малович. — Подтвердите вот под этим текстом, что водитель в пьяном виде сбил человека. — Он быстро достал из папки лист и написал короткое предложение. Все семь человек расписались.

— Мы водилу пока заберем к себе. Оформим изъятие прав на год и подарим штраф на двести рублей, — сказал капитан ГАИ. — А завтра я позвоню и вы его себе возьмёте на проверку — не был ли наезд преднамеренным, задуманным заранее

— Пойдёт. — кивнул Шура. — Переночует у вас? Вы же экспертизу официальную сделаете и допрос вечером?

— Так точно! — козырнул капитан и защелкнул на руках Марченко наручники. — Поедете в нашей машине. А вашу пригонит сержант Антипов.

— Есть пригнать! — сказал сержант.

И все разошлись и разъехались. Шура на мотоцикле поехал в управление доложить командиру, что всё прошло как задумали. Перед тем как «скорая» увезла пострадавшего, Шура шепотом спросил его, лежащего на носилках.

— Не ушибся, Олег?

— Да ну. С чего тут ушибиться было? Я машину просто перепрыгнул с касанием металла. И упал как в яму для прыжков. Нормально, езжай по делам, — тоже шепотом ответил товарищ по сборной области.

— Спасибо, — Малович погладил его по плечу. — Артист цирковой. Мы задержанному скажем, что ты скончался от полученных травм. Нам надо его крутить по другой теме.

— Да мне без разницы, — улыбнулся Олег. — Делай как тебе надо.

Доложил Малович командиру об удачно исполненной подставе. Лысенко Шуре пожал руку а свои потёр ладонью об ладонь.

— Ну, лиха беда — начало.

— Ладно, утром его заберём и начнём крутить, — Малович пожал командиру подполковнику руку, отдал честь и поехал к Виталику в школу. Он две двойки получил за неделю по литературе. Надо было разобраться.

На следующий день утром из ГАИ лейтенант привёз Марченко. Отвели его в седьмую камеру. На девять тридцать назначили допрос.

— Пойду-ка я для начала в гостиницу к Русанову, — объявил Александр Павлович. — Намекну ему на то, что посадим мы его, как я и обещал, за ложное обвинение, за ту фотографию, плохо смонтированную. Но если по ходу всех расследований вылезет его фигура в виде заказчика убийства, то снова откроем дело и тогда уже накрутим срок приличный с учетом введения следствия в заблуждение. А вот если он через день сам вспомнит, то с учётом добровольного признания добавим максимум полгода. И попрошу рассказать — как строить разговор с Марченко. Он-то ему почти друг. Знает, с какой стороны его брать.

Лысенко задумался и сделал озабоченное лицо.

— Может, не надо Русанова пугать? Он нам ещё помогать должен по каждому фигуранту. А их минимум пятнадцать. Пусть Алексей Иванович будет нашим тайным агентом. — Подполковник стал двумя пальцами щипать подбородок. Волновался. — Он же обо всех своих партнёрах знает всё. Вся бухгалтерия чёрная на нём. Если они с ним не откровенны по всем вопросам, то для них Русанов опасен. Он ведь может так элегантно кому — то цифры понизить, что не придерёшься. Всё обоснует и убедит любого. А разницу — себе за пазуху. Это они все понимают и потому все до одного перед бухгалтером как перед Господом Богом будут каяться честно в тяжелой для них ситуации.

— Русанов может нам открыто докладывать кто и какие убийства заказывал. — Добавил Вова Тихонов. — Все подпольщики- боссы знают, что мы несколько убийц посадили. Вот они и «запели» на зоне. Перед своими хвастались. На Русанова никто и не подумает. Потому, что ему бы тут удачно от своих заказов отвертеться. Так давайте мы его насчёт убийств по его просьбе вообще пока не будем говорить. Тогда он станет нам помогать хорошо.

Малович поправил фуражку, вздохнул и согласился.

— Ну, вы правы. Успеем прижать и его попозже. А вот насчёт того как расколоть Марченко я с ним потолкую.

И Шура ушел в гостиницу. Русанов лежал на диване и смотрел новости по телевизору. Пил лимонад из буфета и грыз печенье «крикет»

— Слушай, Алексей, мы взяли Марченко. — Шура сел с краю на диван. — Но взяли на ДТП. Он человека сбил. Пьяный был за рулём. Убийство шофёра с фабрики взял на себя исполнитель Филонов. «Дед» у него погоняло. И сказал под протокол, что заказ был от Марченко. Но на следственном эксперименте он со своим подельником Цаплей — Семенченко сбежал. Сейчас в розыске. А я уверен, что Андрей Андреич ранее организовал через других исполнителей ещё минимум три трупа.

— Вот как нам его расколоть? Слабые места Марченко дай мне. Ты всех их знаешь. Убийств, кроме уже раскрытых по швейным цехам, ещё десяток. Не меньше. Поможешь — я тебя