Наследник огня и пепла. Том V - Владислав Добрый

с массивным забралом из железных прутьев. Хороший ход — даже не пытаясь ударить меня, он готов принять удар на щит. Рискует сравнительно мало — даже пробив щит, мое копье вряд ли его убьет. Скорее всего он вылетит из седла — но дальше будут варианты. Зато гарантированно спасет своего рыцаря.

Выбора нет, я направляю острие в него. Этому оруженосцу не повезло — Магн слишком хорош в таких делах. Направляемое его навыками острие моего копья проходит на какие-то миллиметры мимо щита и бьет прямо под срез шлема. Я в последний момент успеваю отвести взгляд, только слышу похожий на выстрел треск ломающегося копья и влажный хруст. Выпускаю из руки обломок копья, протягиваю руку вправо-назад. В ладонь что-то утыкается, я сжимаю пальцы и обнаруживаю в руке топор.

Это чей-то очередной подарок — какое-то особенное дерево, он очень тяжелый, переделанный из двуручного. Тем мне и глянулся. Я даже велел Вокуле записать имя того, кто мне его подарил. С пометкой «проницательный подлец». Вот только поупражняться с этим топором я толком ещё не успел. А это же важно, привыкнуть к инструменту. Похоже, мой оруженосец всучил мне первое, что смог выудить из жадносумки на скаку.

Хочу злобно зыркнуть на Сперата, но не успеваю — Коровка грудью сбивает с дороги лошадку оруженосца и сталкивается грудь в грудь с лошадью клетчатого. Тот уже держит в руке здоровенную секиру с очень широким лезвием. Как половинка от сковороды. И такая же толстая. Наши лошади встают на дыбы, пытаются ударить друг друга подковами. Коровка явно лучше боксирует, ему удается нанести подряд два удара в грудь коня клетчатого. К несчастью, под клетчатой попоной сталь — я слышу глухое звяк-звяк. Лошади падают навстречу друг другу и буквально обнимаются. Не как друзья, а как боксеры вошедшие в клинч. И тут же начинают кусать друг друга за шеи. Бить, сидя на спине лошади, которая стоит на задних ногах, очень не удобно. Но клетчатый отлично справляется — я отражаю все удары его секиры, даже те, что он направил в мою ноги. Мой щит из толстого, особенным образом обработанного дерева, окованный железным листом, буквально расползается по швам. От моего щита летят искры и куски «обшивки» — клетчатый ублюдок работает секирой с такой скоростью, что её лезвие размывается в воздухе, как лопасть вентилятора. Я, наконец, поймал удачный момент и цепляю клювом своего топора его щит, резко дергаю вниз и тут же бью в него шипом на верху обуха, стараясь вонзить его если не в глазницу, так в забрало. В последний момент этот гад успевает отвернутся и шип скользит по его шлему, высекая искры и оставляя глубокую царапину, походя срывая синие ленты.

В этот момент наши лошади теряют равновесие. Ни одна не падает, но в водовороте битвы нас тут же раскидывает в разные стороны. Коровка резко прыгает вперед, пытается напоследок лягнуть «клетчатого» — но я уже не вижу этого — обернуться некогда, я принимаю на щит стеклянную сосульку. Это было последней каплей — щит словно размок и буквально висит на соплях. Отчасти это даже хорошо — магический снаряд летел с хорошей скоростью, частью его энергия поглощена превращением моего щита в обломки. Удар отдается жуткой болью в руке, но я удержался в седле. Стряхиваю остатки щита с руки, перехватываю топор двумя руками. И тут же бью им в длинном выпаде, успев развернуть его лезвием. И проминаю шлем всадника оказавшегося рядом. Он падает. Возможно, просто оглушен. Я не расстроен этим. Честно говоря, я не уверен, что на нем были синие ленты. Может, это был свой. Коровка мчится дальше, стараясь подставить мне встречных или сам буквально прыгая на них, чтобы сбить грудью.

Иронично, что размахивая топором в жутком темпе, умудрившись даже сбить летящую в меня огненную бабочку, впрочем довольно слабо полыхнувшую — я поймал себя на том, что думаю об акулах. Вернее о селедке. Видел ролик с косяком селедки, который синхронно двигался, расступаясь перед акулой. И голос диктора пояснял, что это такой способ запутать хищника. И вот прямо сейчас я чувствовал себя в положении этой акулы — меня явно избегали. Коровка нес меня в самую гущу врагов, а они синхронно шарахались в сторону. И я не успевал сосредоточиться на ком-то. Выбрать цель для атаки, определиться с врагом. И терял драгоценные мгновения, оказываясь в неудобной для хорошего удара позиции.

Неожиданно, Коровка будто вывалился из боя. И ускорился, вынося меня в сторону. Я тяжело дышал, Коровка тяжело дышал. Я почувствовал дискомфорт в ноге, опустил руку к бедру. Нащупал арбалетный болт в своей ноге и выдрал его, тут же пустив волну лечения. Потом коснулся залитой кровью от глубоких прокусов шеи Коровиэля. Похоже, кроме этого и пары гематом, мой конь не пострадал. Слегка подлечив свое средство роскошное передвижения, я оглянулся вокруг. Ни одного пажа, рядом только Ланс и, неожиданно, оба брата-огневика. Еще несколько караэнских всадников.

— Где Сперат⁈ — ору я на Ланса, одновременно пытаясь запомнить тех, кто рядом.

Ланс осматривается вокруг, привстает на стременах, кричит, повторяя мой вопрос. Рыцарь в древнем шлеме-ведре с забралом в виде прутьев, указывает обломком копья в сторону. Видимо, так и не выпустил после удара, затупил в горячке боя. Я смотрю в ту сторону, не особо веря, что этот тип показывает правильно. Но он оказывается прав. Я вижу Сперата. Он пеший. Когда я нахожу его взглядом, он отбивается сразу от двух всадников. По виду — вооруженные слуги. У одного короткое копье, у второго шипастый шар на цепи. Сперат местами черный и дымится, как будто он камень в бане и на него водой плеснули. Я ору и направляю Коровку к Сперату. Конь недовольно фыркает — он ждет, что мне дадут копье. Но идет. В этот момент что-то отвлекает копьеносца и он скачет прочь. Сперат тут же этим пользуется. Он кидается на второго, подныривает под мелькнувший над ним шипастый шар и, как американский футболист, бьет плечом лошадь. Это сравнительно мелкая лошадка, не такой диплодок, как Коровиэль или та тварь под клетчатым. Лошадка в ужасе ржет и падает. Сперат взгромождается сверху, хватает растерянного всадника за поля открытого шлема, и проворачивает его голову лицом назад. Тут же быстро осматривается вокруг. Не переставая дымиться и поглядывать по сторонам, некоторое время топчется рядом с брыкающейся лошадью, которая порывается встать но ей