Александр Невский - Юрий Бегунов

Галицко-Волынская же держава просуществовала после смерти короля Даниила недолго, всего 76 лет.

Ее история полна смут, усобиц, войн. После смерти Даниила вспыхнула война с польским королем Болеславом. Потомки Даниила постоянно находились в распрях, бояре потеряли прежнее значение, горожане не обладали патриотизмом и были бесправны, селяне не были благополучны. После смерти последнего герцога Малой Руси (1340), Юрия II Болеслава, праправнука Даниила Галицкого страну захватили и разделили между собой Литва, Польша и Венгрия. Со смертью Юрия II закончились претензии Даниловичей на обладание Русской землей, и центр восточного славянства окончательно переместился на Северо-Восток, в Москву.

Так Владимир-на-Клязьме и Москва выиграли у Холма, Львова, Галича и Владимира-Волынского церковно-полити-ческое состязание за обладание киевским наследством. Цивилизационная формула оказалась здесь такой: Киевская Русь — Владимиро-Суздальская Русь — Московское княжество и царство — Российская империя.

На Украине же переходная формула материализовалась в иной цивилизационный код, а именно: Киевская Русь — Галицко-Волынская Русь — Литовско-Русская держава — казацкое украинское сообщество.

При оценке политической эффективности двух выборов политики удачной нам представляется суждение историка Г. А. Артамонова. Вот что он пишет: «В научной литературе при сравнении политических программ „возрождения отечества“ Даниила Галицкого и Александра Невского обычно делаются выводы об их несовместимости, диаметральной противоположности: если Даниил делал ставку на союз с католическими государствами, то Александр — на союз с Ордой. История подтверждает правильность выбора владимирского князя. Но если задаться вопросом, а была ли альтернатива у Даниила, то становится очевидным, что выбирать галицкому князю не приходилось: в отличие от земель Владимиро-Суз-дальской Руси, Галичина и Волынь на всем протяжении юго-западной, западной и северо-западной границы находилась в окружении враждебных католических государств. Поэтому и отношение к Западу здесь было объективно иным, чем на северо-востоке. С другими внешнеполитическими реальностями приходилось считаться князьям юго-западных территорий.

Что касается политики Александра Невского, то необходимо помнить, что не о союзе с Ордой помышлял он — о мире, мире даже такой тяжелой ценой, как иго, но во имя будущих генеральных сражений с поработителями. Именно в этом направлении совместно действовали владимирский князь Александр и киевский митрополит Кирилл III»[19].

Пройдет 75 лет, и Восточный Выбор Александра Невского станет понятен Ивану Калите и его потомкам. Это-то понимание и приведет Русь на поле Куликово.

НАСЛЕДНИКИ АЛЕКСАНДРОВЫ: ОТ СЫНОВЕЙ ДО ПРАВНУКОВ

У великого князя Александра было четыре сына и одна дочь. Старший сын — Василий Александрович (1240–1271), от первого брака с княгиней Александрой Брячиславной. С 1252 по 1258 год — князь-наместник новгородский, с 1259 по 1271 год — князь Переяславский. В 1253 году вместе с новгородцами он ходил в поход против литовцев и немцев.

Второй сын — Димитрий Александрович (1253–1294), от второго брака с княгиней Дарьей Изяславной. Князь Переяславский с 1253 по 1294 год, князь Новгородский с 1259 по 1263 год и в 1276–1283 годах, великий князь Владимирский в 1277–1281 и 1283–1294 годах. Был отцом последнего переяславского удельного князя Ивана, который умер в 1302 году, и двух дочерей.

Третий сын — Андрей Александрович (1255–1304), от второго брака. Удельный князь Городецкий с 1263 по 1304 год, удельный князь Костромской с 1276 по 1304 год, великий князь Владимирский в 1281–1283 и 1294–1304 годах. Отец Бориса, удельного князя Костромского, и Михаила, удельного князя Городецкого.

Четвертый сын — святой Даниил Александрович (1261–1304), от второго брака. Родоначальник династии Московских князей.

Дочь — Евдокия (годы жизни неизвестны), от первого брака. В браке с 1262 года с князем Константином-Августом Товтивиловичем Витебским, участником похода на Юрьев в 1262 году. После смерти Товтивила (1263) князь литовский Тренята потребовал выдачи Константина-Августа, но тот ушел с женой и двумя детьми, Юрием и Федором, в Новгород. Князь Ярослав Ярославич послал его княжить во Псков, и Константин погиб в междоусобицах. О судьбе княгини Евдокии ничего неизвестно.

После смерти Александра Невского великокняжеский престол унаследовал его брат Ярослав-Афанасий Ярославич (1247–1272). Он стал родоначальником династии Тверских великих князей. После него великим князем Владимирским стал Василий Ярославич Костромской (1236–1276), и только затем настал черед их племянников, сыновей Александра Невского.

Князья Димитрий и Андрей мало чем походили на отца. Они ожесточенно боролись друг с другом за великий стол, не брезгуя никакими средствами.

Впрочем князь Димитрий начал свою политическую и военную карьеру в лучших традициях Александра Невского. В 1268 году, всего пять лет спустя после кончины Невского героя, датские и ливонские рыцари начали тревожить новгородские пределы близ реки Наровы. Там находился датский каменный замок Везенберг (или Раковер, Раквере). Новгородское вече решило дать отпор крестоносцам. Оно послало за военной помощью к сыну Александра Невского Димитрию в Переяславль. Тот сразу же откликнулся на просьбу вольного города и прискакал с княжеской дружиной на берега Волхова. Свои полки прислали Псков и Тверь. Псковскую дружину возглавил воевода-литовец святой князь Довмонт-Тимофей, сын Трабуса. История сохранила до наших дней его слова, обращенные к псковским ратникам: «Слышал я о мужестве вашем в Ледовом побоище против немцев. Потягнем, братия, за Святую Троицу и за свое отечество!»

Сражение произошло 18 февраля 1268 года на поле за рекой Кеголой. Ливонских рыцарей возглавляли магистр Отто фон Роденштейн и епископ Дерптский Александр. Орденское войско построилось «свиньею», а русская рать — в линию, поэшелонно. На правом крыле встал с псковичами князь Довмонт, за ним — конный полк князя Димитрия и полк князя Святослава. На левом крыле разместилась дружина тверичей во главе с князем Святославом. В центре боевого порядка встало пешее новгородское ополчение, а за ним находился обоз. «Свинья» с ходу врезалась в новгородское ополчение, и ее клин увяз в обозе из-за «злой сечи» с новгородцами. В битве пал смертью храбрых посадник Михаил. Тут по рыхлому клину мужественно ударили псковичи и конница князя Димитрия, которому еще не исполнилось 15 лет. «Ни отцы наши, ни деды не видали такой жестокой сечи», — записал летописец. Жестокость боя превосходила Ледовое побоище. Крестоносцы были разгромлены на льду реки Кеголы. Рыцари проваливались в полыньи. Конница князя Димитрия и новгородцы гнали рыцарей и кнехтов до Раковорского замка. Ливонские летописцы пишут, что в битве погибло 1350 рыцарей и Дерптский епископ. А кнехтов убивали без числа. Правда, и у союзников были большие потери: в сражении погибло 5 тысяч воинов. Магистр вынужден был отступить от Раковора. Он собрал еще большее войско: до 18 тысяч воинов, и с ними отправился в новый поход. Немцы сожгли Изборск, осадили Псков. Мужественный князь Довмонт десять дней сражался с немцами под стенами Пскова, ранил магистра, а подоспевшее новгородское войско во главе с князем Юрием Андреевичем помогло прогнать рыцарей за реку Великую. Победа над немцами была полной.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});