Тысяча лет в долг - Клугер Даниэль Мусеевич

Семен немного подумал. Нет, ему не стало намного яснее — фаза, отставание, приближение... Тем более что после падения у него все еще шумело в голове. Но переспрашивать не хотелось. И потом — какая разница? Может, и к лучшему, что Судный день наступит вот-вот. Скрижаль нужно было собрать целиком именно к этому сроку. Если только Сатан ничего не перепутал... или не обманул.

— Где он? — спросил Семен. — Где он прячется?

— Теомиэль?

— Да.

Сатан слабо взмахнул рукой. Семен посмотрел в ту сторону и увидел, как из клубов багрового тумана, смазавшего край вздыбленного горизонта, медленно проступают очертания непропорционально высокой (но что здесь пропорции?) остроконечной горы, похожей на гигантский клык.

— Шеол Тахтит. — Скрежещущий шепот Сатана царапнул слух. — Нижняя Преисподняя.

— Нижняя? — машинально переспросил Семен, наблюдая за тем, как истаивают клочья тумана. — Эта высоченная гора — Нижняя Преисподняя?

— Не в том... — сказал Сатан и вновь закашлялся. На этот раз он кашлял так, что на глазах выступили слезы. — Не в том смысле...

Теперь черная гора четко вырисовывалась на багровом фоне. Ее вершина смотрела прямо в центр небосвода, так что облачный водоворот имел своим центром именно ее.

— Какая правильная форма... — вырвалось у Семена. — Не думал, что у гор могут быть такие вершины.

Сатан издал короткий смешок.

— Это не вершина, — сказал он. — Это место обитания Теомиэля. Храм. То есть Антихрам. Так что? Отправишься туда? Или как?

Вместо ответа Семен перебросил через плечо лук и колчан со стрелами, поправил меч и взял в руки змееголовый посох.

— Жертвоприношения происходят там? — мрачно спросил он. — В Антихраме? Наверху?

Сатан кивнул.

— Думаю, и седьмая скрижаль хранится в храме, — добавил он. Решительный вид Семена чуть оживил потухший взгляд старческих глаз.

— Ладно, — сказал Семен. — Значит, нанесем визит темному величеству.

— Не боишься? — спросил Сатан.

Семен задумался. Ему захотелось ответить на этот вопрос искренне.

Не подучилось. Он и сам не мог понять — боится ли встречи с хозяином Тхом. Но сейчас это было не важно. Важно, что Дачия и Эгуд вот-вот пойдут под жертвенные ножи отвратительных чудовищ в жуткой пародии на богослужение.

Важно, что есть шанс прекратить существование Тхом. Семен прощально махнул рукой и двинулся в направлении Нижней Преисподней.

— Погоди! — крикнул вдруг Сатан. Семен остановился. — Погоди. — Сатан говорил с трудом, едва шевеля губами. — Я должен тебе сказать кое-что еще. Если тебе не удастся сделать то, ради чего ты оказался здесь, существование Тхом не просто продлится до следующего Судного дня. — Князь Гееномский качнул головой, словно пытаясь проглотить комок. — К следующему Судному дню проценты на тысячу лет нарастут так, что мир Тхом догонит твой мир. Временные фазы совпадут.

— И что же? — настороженно спросил Семен, крепче сжимая посох.

— Тхом наложится на твой мир. Власть Теомиэля распространится и на него.

6

АНТИХРАМ

Семен устало опустился на землю и подпер голову рукой. Он прошел уже не менее десяти километров, затратив около двух часов (так ему казалось, во всяком случае), но дорога не стала короче, а цель — ближе. Черная гора, подобно гигантскому клыку вонзившаяся в неестественно искривленный небосклон, словно дразнила его своей близостью и в то же время оставалась далеко, у самого горизонта. Да она и была горизонтом — единственным четким ориентиром на краю клубящейся черно-багровой бездны, в которой уже невозможно было определить: небо это или земля, туман или облака.

Семен облизнул пересохшие губы. На зубах отвратительно скрипел песок, таким же песком, мелким, как пудра, покрылись за это время лицо и руки. Он нашарил висевшую у пояса кожаную флягу, встряхнул. Развязал тесьму на горлышке, вынул пробку. Вода оказалась теплой, с затхлым привкусом. Он сделал несколько глотков, поморщился, выплеснул остатки воды в ту же осточертевшую красную пыль, мягким ковром покрывавшую весь грунт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сейчас причудливую дикость, уродливую хаотичность местного ландшафта почти полностью поглотил плотный туман. Он явственно и быстро густел по мере удаления Семена от обрыва, разделившего Абадон и Шеол Тахтит. Этот густой, плотный туман больше походил на дым от мощного пожара.

Но никакого пожара не было, был лишь странный, искаженный, словно вытянутый вдаль купол неба — и Нижняя Преисподняя, взметнувшая под самые облака странное сооружение, названное Сатаном Антихрамом.

В грубых, искаженных очертаниях Антихрама виделась скрытая угроза и какая-то загадка.

Что представляло собою это сооружение, Семен пока не знал. Знал лишь, что там, на колоссальной высоте, должно закончиться его путешествие.

При мысли о глубине той пропасти, над которой находилось место обитания Темного Владыки, у Семена закружилась голова.

Он отвел взгляд от черного, словно вырезанного из фотобумаги силуэта. Одиночество — вот ощущение, которое не оставляло его с момента похищения Далии и Эгуда. Сатан — как бы ни подозревал Семен князя Гееномского в двойной игре, но привык к нему, почти как к человеку, — превратился в дряхлого и бессильного старика.

Семен вспомнил, как, оглянувшись в последний раз на изможденную фигуру, чудом удерживавшуюся на камне, он вдруг испытал мгновенную странную жалость. Это чувство попросту ошеломило его: испытывать жалость от бессилия ангела смерти!

Увы, в тот момент сидевший на камне старик был не грозным ангелом смерти, а верным помощником и советчиком. Он еще раз оглянулся, прощально махнул рукой. Рука так и застыла в воздухе. Фигура сидящего Сатана стала вдруг нечеткой, а потом и вовсе прозрачной.

И наконец исчезла. Словно багровый воспаленный свет, лившийся сверху, растворил ее.

Именно тогда Семен со всей ясностью понял: он остался один. И рассчитывать мог отныне только на самого себя.

То есть Сатан должен был вернуться — его бессилие кончится вместе с Судным днем. Только тогда помощь повелителя княжества Гееном уже окажется абсолютно бесполезной.

«Тхом наложится на твой мир. Власть Теомиэля распространится и на него».

Слова эти прозвучали будто наяву, четко вписались в багровый сумрак, вспыхнули черным пламенем перед глазами — и исчезли. Семен тяжело поднялся на ноги. Змееголовый жезл, на который он опирался во время ходьбы, светился во мгле тусклым зеленоватым свечением. Он поправил лук, попробовал — легко ли выхватить меч из-за пояса. Пора было продолжать путь.

Семен прикинул на глаз расстояние до вершины. Вряд ли удастся быстро преодолеть его. Примерно в километре отсюда лента дороги заворачивала круто вверх, а затем превращалась в серпантин или, вернее, в подобие резьбы гигантского винта — если считать винтом черную гору Нижней Преисподней.

Так или иначе, сидеть здесь на камне и делать вид, что усталость лишила тебя возможности двигаться дальше, не имело никакого смысла. Никто не сделает твою работу. Никто не придет и не скажет: «Посиди, Сенечка, отдохни. Я сгоняю узнаю — как там и что там, вернусь — расскажу».

— Посиди, посиди... — раздался вдруг чей-то ехидный голос. — Отчего ж не посидеть? Посиди, посиди, задница к камню прирастет, ноги в землю уйдут. Корни пустишь — ничего делать не придется! Ох-ха-ха!..

Семен схватился за меч. Лихорадочно завертел головой:

— Кто здесь? — Жезл полетел в сторону. Сжимая меч обеими руками, Семен медленно продвигался туда, где, как.ему казалось, прятался говоривший.

— А никого! Нету здесь никого и не было! Ох-хо-хо, тупая твоя башка! Он и не видит ничего, и не слышит! — заскрипел ехидный голос совсем с другой стороны. — Может, и его здесь нет?

Семен резко развернулся, яростно взмахнул оружием.

— Я даже не уверен, что он думать может! — послышалось за его спиной. — Да и как думать, если ты на самом деле, может быть, и не существуешь? Зря теряем время! — Этот голос был другим, но столь же скрипучим и ехидным.