Зеленая Миля - Стивен Кинг

— Спокойно, — прошептал Зверюга. — Спокойно, Дел. Держись, пока все хорошо.

«Эй, парни! — звенело у меня в ушах. — Подойдите и посмотрите, что выделывает Мистер Джинглес». А над головой опять громыхнуло.

Перси с важным видом выступил вперед. Свершилось, наконец-то он оказался в центре внимания, все взгляды сосредоточились на нем. Все, кроме одного. Делакруа, увидев, кто стоит перед ним, уставился на свои колени. Я мог бы поспорить на последний доллар, что Перси собьется и не сможет сказать то, что полагается, но он произнес положенную речь без единой запинки на удивление ровным и спокойным голосом.

— Эдуард Делакруа, вы приговорены к смерти на электрическом стуле, приговор вынесен присяжными и утвержден судьей. Господи, спаси народ нашего штата. Вы хотите что-нибудь сказать перед тем, как приговор будет приведен в исполнение?

Дел попытался, но сначала с его губ слетали лишь бессвязные звуки. Перси презрительно усмехнулся, и я едва сдержался, так мне хотелось его пристрелить. Дел, однако, совладал с нервами и заговорил:

— Я сожалею о том, что сделал. Я отдал бы все, чтобы повернуть часы назад, но это невозможно. Так что теперь… — Гром над головой прогремел с такой силой, словно рядом взорвалась бочка пороха. Дел подпрыгнул, насколько позволяли хомуты, глаза его ярко блестели на мокром от слез лице. — Так что теперь я должен заплатить за содеянное. Да простит меня Бог. — Он облизнул губы и посмотрел на Зверюгу. — Не забудьте ваше обещание насчет Мистера Джинглеса, — шепотом, уже только для нас, добавил он.

— Не волнуйся, не забудем. — Я похлопал Дела по холодной как лед руке. — Он отправится в Маусвилл…

— Черта с два, — оборвал меня Перси. Он закреплял ремень на груди Делакруа и говорил уголком рта, не двигая губами. — Нет такого места. Это сказочка, придуманная для того, чтобы ты сидел тихо. Тебе следует знать об этом, гомик.

Страдание, застывшее в глазах Делакруа, подсказало мне, что он, конечно, догадывался об этом… но оставил бы эти мысли при себе, если б не Перси. Я яростно уставился на него, а он ответил мне холодным взглядом, как бы спрашивая, ну и что же я собираюсь делать. Перси, конечно, держал меня за горло. Ничего я не мог сделать. Во всяком случае, в этот момент, на глазах двадцати пяти свидетелей и с Делакруа, которому через несколько мгновений предстояло перейти в мир иной. Не оставалось ничего другого, как продолжать.

Перси взял с крюка мешок-маску и натянул на голову Дела, оставив одну выбритую макушку. Теперь следовало достать губку и уложить ее в колпак, и вот тут Перси впервые отступил от заведенного порядка: вместо того чтобы наклониться и достать из ведра губку, он взял колпак, висевший на спинке электрического стула, и наклонился уже с ним. Другими словами, вместо того чтобы поднести губку к колпаку, что выглядело более логичным, он поднес колпак к губке. Я слишком расстроился, чтобы обратить на это внимание и тут же понять: что-то не так. Пожалуй, то была единственная казнь, когда ситуация полностью вышла у меня из-под контроля. А Зверюга, так тот просто не желал смотреть на Перси. Наклонившись над ведром, Перси развернулся так, чтобы мы и не могли видеть, что он там творит, потом выпрямился с колпаком и торчащим из-под него краем губки. Зверюга теперь смотрел на черную материю, облегающую лицо Дела. Тот широко открыл рот, жадно хватая воздух. На лбу Зверюги, на висках выступили большие капли пота. Такого на экзекуции я за ним не замечал. И Дин стоял какой-то посеревший, словно его мутило и он думал только о том, как бы не расстаться с ужином. Теперь-то я знаю, в чем причина: мы все чувствовали — что-то не так. Да только не могли определить, что именно. Никто из нас не знал тогда о вопросах, которые Перси задавал Джеку ван Хэю. Задавал он их много, я думаю, главным образом для того, чтобы среди них затерялись ключевые. А интересовало Перси, я в этом уверен на все сто процентов, только одно — губка. Предназначение губки. Почему ее замачивают в соляном растворе… и что произойдет, если ее не замочить.

Что произойдет, если губка останется сухой.

Перси нахлобучил колпак на голову Дела. Маленький француз подпрыгнул и громко застонал. Некоторые свидетели заерзали на стульях. Дин шагнул вперед, чтобы помочь с ремешком, но Перси коротким взглядом остановил его. Дин подчинился, и тут же прогремел очередной раскат грома. По крыше забарабанили первые капли дождя. Словно кто-то начал швырять горсти камней и жестяной таз. Перси сам закрепил ремешок под подбородком Делакруа.

Вы, разумеется, слышали, как люди, рассказывая о чем-то ужасном, случившемся на их глазах, говорят: «У меня кровь застыла в жилах». Естественно. Все мы слышали. Но лично со мной такое произошло лишь единожды, в ту самую октябрьскую грозовую ночь, примерно через десять секунд после полуночи. И вызвала это ощущение не торжествующая физиономия Перси, когда тот отходил от сжавшейся на Старой Замыкалке фигуры в маске, в колпаке, с привязанными руками и ногами. Причина заключалась в другом: я не заметил того, что следовало заметить. По щекам Дела из-под колпака не лилась вода. Вот тут я все понял.

— Эдуард Делакруа, — вещал Перси, — электрический ток будет проходить через ваше тело, пока вы не умрете, согласно законам этого штата.

Я посмотрел на Зверюгу. Сердце мое схватило с такой силой, что боль, вызванная урологической инфекцией, я бы почел за счастье. ГУБКА СУХАЯ! Вроде бы я произнес эти слова, но он меня не услышал, покачал головой, показывая, что не понимает, и вновь повернулся к Делакруа.

Я протянул руку, чтобы схватить Перси за локоть, но тот подался назад, одарив меня коротким взглядом. Очень коротким, но сказавшим мне все. Потом он лгал или говорил лишь часть правды, пусть и убедительно, во всяком случае, ответственные лица ему поверили, но я знал истину. Если Перси что-то интересовало, он становился отличным учеником, впитывая каждую крупицу знаний. И он слушал внимательно, когда Джек ван Хэй рассказывал, как пропитанная соляным раствором губка словно собирает электрический ток, направляя его в мозг на манер электрической пули. Да, Перси отдавал себе полный отчет в том, что делал. Пожалуй, я поверил ему, когда он сказал, что и представить себе не мог, как далеко все зайдет, но в том, что губку он не смочил сознательно, сомнений у меня нет. Однако что я мог поделать, кроме как крикнуть Джеку ван Хэю: «Не поворачивай рубильник!» В присутствии исполняющего обязанности начальника тюрьмы и двадцати пяти свидетелей. Я бы и крикнул, если бы Перси дал мне еще пять секунд, но Перси мне их не дал.

— Да помилует Бог вашу душу, — бросил он замершему от страха Делакруа и повернулся к забранному сеткой окну, за которым стояли Гарри и Джек. Последний положил руку на рубильник, называемый феном старушки Мабел. Доктор стоял справа от окна, уставившись на черный саквояж, лежащий у его ног. — Позиция два!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});