Оккультные силы СССР - Александр Колпакиди

Декларируемая русскими мартинистами цель ордена заключалась в том, чтобы, с одной стороны, подготовить идущего к Высшему посвящению (программа-максимум), а с другой — расширить среднее эзотерическое образование непризнанных достойными посвящения. Скрытная деятельность их продолжалась вплоть до 1925 года, когда ими всерьез заинтересовалось ОГПУ.

Заслуживают внимания тесные связи мартинистов с другими масонскими группами, в том числе и заграничными. Первым из киевских мартинистов был посвящен в Итальянское политическое масонство («Великий Восток Италии») Сергей Константинович Маркотун. Получили масонское посвящение и видные деятели московского мартинизма Петр Михайлович Казначеев, его сын Дмитрий, Леон Гольторп, Юрий Константинович Терапиано и др. К «Великому Востоку Италии» принадлежал один из руководителей петербургских мартинистов в 1918 — 1919 годах — Борис Кириченко (Астромов).

* * *

Прямой угрозы для устоев Российской империи деятельность оккультистов, конечно же, не представляла. Тем не менее верные своему долгу чиновники Департамента полиции пристально следили за происходящим в этой сфере. В Особом отделе Департамента масонская тема была даже выделена в особое производство: «Переписка о последователях различных сект и религиозных учений, деятельность коих носит противоправительственный характер» (более 3 000 листов).

Из нее, в частности, видно, что уже в 1906 году попали «под колпак» агентов охранки мартинист П. М. Казначеев (кличка Дряхлый) и его сын Д. П. Казначеев. Не остались без внимания полиции и такие известные масоны-оккультисты начала XX века, как Ч. И. Чинский, Г. О. Мёбес, Н. Н. Беклемишев, П. А. Чистяков, Варвара Авчинникова-Архангельская, М. М. Ковалевский и другие.

В 1908 году руководитель зарубежной агентуры Департамента полиции в Европе А. М. Гартинг сумел внедрить во французскую ложу «Жюстис» «Великого Востока Франции» своего агента — некоего Биттара-Моненана, продержавшегося в этом качестве около 5 лет, пока тот не был разоблачен В. Л. Бурцевым. Благодаря донесениям Биттара-Моненана Департаменту полиции стало известно о приезде в Россию в мае 1908 года двух масонских эмиссаров из Парижа — Р. Сеншоля и Ж. Буле — с целью официального открытия ими в Петербурге и Москве двух масонских лож: «Полярная звезда» и «Возрождение», находящихся под юрисдикцией «Великого Востока Франции».

Это был новый поворот в развитии масонства, поскольку, строго говоря, мартинисты, филалеты, розенкрейцеры, как и другие оккультные сообщества, несмотря на масонский характер их деятельности, формально масонами как таковыми (то есть входящими в союз Великой ложи Англии или Великих Востоков Франции и Италии) не являются. Да и политикой оккультисты в качестве особой, так называемой «духовной», ветви масонства интересуются мало. Совсем другое дело — «Великий Восток Франции», чисто масонская организация, огромная роль которой в политической жизни Франции того времени была очевидна для всех. Не скрывали французские масоны и своего отрицательного отношения к русскому самодержавию, которое они называли «стыдом цивилизованного мира». Отсюда — резко возросший интерес охранки к деятельности российских масонских лож и их французским связям.

Первая масонская ложа во Франции для эмигрантов из России («Космос») была открыта еще в 1887 году. Среди первых членов ее — писатель А. Амфитеатров, земский деятель В. Маклаков и др. Несколько позже была образована и другая русская ложа в Париже — «Гора Синай».

В 1901 году под контролем парижской ложи «Космос» была открыта русская Высшая школа общественных наук, проработавшая до 1904 года. Среди ее слушателей было немало будущих большевиков, в том числе и молодой А. В. Луначарский, получивший в эти годы посвящение в одной из лож «Великого Востока Франции». Среди преподавателей школы — проф. М. М. Ковалевский, Г. С. Гамбаров, Е. В. де Роберти, М. М. Винавер, которые и составили ядро возрождающегося русского масонства. Октябрьская амнистия 1905 года и введение политических свобод в России привели к тому, что масоны-эмигранты не только получили возможность возвратиться на Родину, но и включиться в активную политическую борьбу в стране.

В то же время было бы неправильно видеть в появлении масонских лож в России исключительно французское влияние. История кружка «Беседа» (1899 — 1905) и «Союза освобождения» (1904 — август 1905), участники которых: В. Я. Богучар-ский, П. Д. Долгоруков, С. А. Котляревский, А. М. Колюбакин, Д. И. Шаховской и другие — входили в цвет «Великого Востока народов России», показывает, что это не так.

Заметной личностью среди русских «братьев» был в эти годы бывший профессор Московского университета известный социолог Максим Максимович Ковалевский, уволенный с работы за проповедь в своих лекциях конституционных идей. Он долгие годы (с 1887 по 1906 год) провел за границей, встречался и вел переписку с К. Марксом и Ф. Энгельсом и был одним из основателей Международного социологического института. Возвратившись в 1906 году в Россию, этот давний член французской ложи «Верные друзья» не только основал здесь «прогрессис-тскую партию», но и, победив на выборах, прошел в депутаты I Государственной думы. Ему же принадлежит инициатива организации в России в конце 1906 года первых временных «кадетских» масонских лож — «Возрождение» (Москва), которая была открыта 15 (28) ноября (члены: М. М. Ковалевский, В. А. Маклаков, Н. Н. Баженов, Е. В. Аничков, В. И. Немирович-Данченко, С. А. Котляревский, В. А. Маклаков) и «Полярная звезда» (Петербург, декабрь 1906 года). Московская ложа была создана в основном на бумаге. Настоящее ее открытие произошло только в январе 1908 года. Мастером-наместником московской ложи был выбран врач-психиатр Н. Н. Баженов, первым братом-наставником — князь С. Д. Урусов, оратором — адвокат С. А. Балавинский.

Совсем иная картина была в Петербурге, где «Полярная звезда», хотя и открылась в качестве временной ложи, сразу же оказалась в эпицентре политической жизни России. Уже через несколько месяцев она насчитывала 19 человек: князь Д. И. Бебутов, адвокат В. А. Маклаков, писатель и журналист В. И. Немирович-Данченко, адвокат М. С. Маргулиес, А. М. Ко-любакин, историки П. Е. Щеголев и Н. П. Павлов-Селиван-ский, другие представители петербургской интеллигенции. Большинство принадлежало к кадетам или сочувствовало им. Мастером-наместником «Полярной звезды» стал Ковалевский.

Видную роль в становлении русского политического масонства первых лет его существования сыграл князь Давид Иосифович Бебутов.

"Во время выборной работы в Первую Думу, — вспоминал позднее князь, — со мной очень осторожно заговорил Е. И. Кедрин о масонах. Заметив, что я очень заинтересовался, он признался, что сам масон и что имеются еще масоны в достаточном числе, чтобы принять новых членов. При этом он заявил мне, что и другие масоны уже обратили на меня внимание и если бы я захотел вступить в масонство, то согласны были бы принять меня, если выдержу установленный экзамен. (Речь идет о французской ложе «Космос», русские члены которой получили право самостоятельного пополнения своих рядов в России. — В. Б.)

Прием мой был назначен на 23 апреля (1906 года. — В. Б.). В этот день заседал еще третий кадетский съезд. Мне было назначено явиться в редакцию газеты «Страна» на Невском, д. 92, ровно в 2 часа. В передней встретил меня Кедрин, чтобы я не мог больше никого видеть, и провел через коридор в одну из последних комнат. Я знал, что прием в масонство сопряжен с тайным ритуалом, но в чем он состоял, мне не было объяснено, так как это составляет тайну для всех. Рассказывают про масонов всякие сказки о приеме, все это чистый вздор. Напротив: прием, должен сказать, производит сильное впечатление и основан на очень логическом принципе. Он совершается тайно, вступающий не знает до последней минуты, пока он не принят, кто такие другие масоны и кто его принимает. Это чрезвычайно важно на случай, если кто не принят, чтобы он не мог никого назвать. Самый прием имеет целью узнать человека, вызывая его на полную откровенность. Оставив меня одного, Кедрин удалился и, вернувшись, передал мне лист бумаги, на котором были написаны вопросы. Когда ответы мои были готовы, просмотрены и найдены удовлетворительными, то мне были завязаны глаза и какие-то двое увели меня в другую комнату. Проделан был весь ритуал приема, который отнял два часа. Должен сказать, что самый допрос производит страшно сильное впечатление, получается какое-то особенное настроение, какое-то желание отвечать на все с полной искренностью. Настроение такое приподнятое, что разве совершенно испорченный может кривить душой и не будет искренним в своих ответах. Словами этого нельзя выразить, это надо самому испытать, чтобы понять, что происходит с человеком. Такое же мнение я слыхал от других, когда они принимались.

Объявив и поздравив меня, по положенному ритуалу, со вступлением в масонство, каждый из присутствующих трижды поцеловался со мною. Когда я увидел близко знакомые лица, то был удивлен, ибо по голосам не мог никого узнать. Принимал меня профессор М. М. Ковалевский в качестве мастера-наместника, а затем присутствовали доктор Баженов, Кедрин, проф. Котляревский, проф. де Роберти, Маклаков и доктор Лорис-Меликов.