Скандал столетия - Габриэль Гарсия Маркес

обвязали животное канатом и с помощью якорной лебедки сумели вызволить. Зверюга оказалась вида столь же фантастического, сколь и трогательного – почти четырех метров длины, со светлой, гладкой кожей, женским торсом с крупными грудями любящей мамаши, с огромными печальными глазами, из которых струились совершенно человеческие слезы. Впервые тогда услышал я из уст капитана Конде Абельо, что мир этот погибнет, если в нем будут по-прежнему убивать речных животных, а потому он запрещает стрелять с борта своего судна. «Кому охота убивать – пусть дома у себя убивает! – крикнул он. – А не на моем корабле». Никто, впрочем, не внял его словам. Спустя три года – 19 января 1961-го – приятель позвонил мне в Мехико и сообщил, что на пароходе «Давид Аранго», стоявшем в порту Маганге, вспыхнул пожар, и судно сгорело дотла. Я выслушал и повесил трубку с ужасным ощущением того, что в тот день кончилась моя юность и последнее, что еще оставалось от нашей ностальгической реки, пошло к известной матери.

Да, в самом деле, именно туда и пошло. Река Магдалена мертва, ее воды отравлены, ее животные уничтожены. Восстановительные работы, о которых заговорило правительство после того, как группа сосредоточенных журналистов сделала эту проблему модной, – суть не больше чем фарс и отвлекающий маневр. Возрождение Магдалены возможно будет лишь в результате постоянных и упорных усилий четырех, по крайней мере, сознательных поколений – то есть на это потребуется целый век.

На словах восстановление окрестных лесов пройдет легко и просто. А в реальности это значит, что надо будет посадить по берегам Магдалены 59 110 000 деревьев. Повторяю прописью – пятьдесят девять миллионов сто десять тысяч деревьев. Но тут дело даже не в том, сколько их будет посажено, а где. Потому что едва ли не вся пригодная под лесонасаждения территория находится в частном владении, а для полного восстановления леса понадобится 90 процентов ее. С чувством законного любопытства спросим – где это видано, чтобы землевладельцы любезно отдали 90 процентов своих угодий для того лишь, чтобы насадить деревья и тем самым отказаться от 90 процентов своих реальных доходов.

А загрязнение поражает не одну только Магдалену, но и все ее притоки. А они несут с собой и собирают, кроме того, и все отходы промышленного и аграрного производства, равно как и жизнедеятельности людей и животных, и все это низвергают в реку, внося свою лепту в огромное, общенациональное свинство Пепельного Устья. В ноябре минувшего года двое геррильеро, уходя от преследования военных, бросились в реку Богота возле Токайны. Они выплыли и спаслись, но, побывав в воде, отравились едва ли не смертельно. И по этой самой причине обитатели бассейна Магдалены, особенно те, что живут в низменной его части, давно уже не пьют чистую воду и не едят здоровую рыбу. Как выражаются тамошние дамы, у нас там сплошное дерьмо.

Итак, задача беспримерная по масштабам, и, вероятно, это лучшее, что в ней есть. Полный проект того, что надлежит сделать, – все тридцать его томов, – несколько лет назад разработанный смешанной комиссией Колумбии и Нидерландов, спит сном неправедных в архивах Института гидрологии и метеорологии. Заместителем руководителя этого грандиозного проекта был Хайро Мурильо, молодой инженер из Антиокии, отдавший ему полжизни, а в конце концов – и то, что еще осталось: он утонул в этой реке своих снов и мечтаний. В отличие от него за последние годы ни один кандидат в президенты не рискнул погрузиться в ее воды. Жители прибрежных поселков и городов – те самые люди, которым в ближайшие дни доведется в первых рядах исполнять общенациональный замысел под названием «путешествие Караколы», – должны отдавать себе в этом отчет. И помнить, что от Онды и до Бокас-де-Сениса найдется достаточно голосов, чтобы выбрать президента республики.

25 марта 1981 года, «Эль Паис», Мадрид

«Мария моей души»

Года два назад я рассказал мексиканскому кинорежиссеру Хайме Умберто Эрмосильо некий эпизод из моей жизни в надежде, что он превратит его в фильм, но мне не показалось, что история заинтересовала его. Однако спустя два месяца он безо всякого предупреждения объявил, что уже набросал вчерне первый вариант сценария, а теперь мы вместе будем доводить его до готовности. Прежде чем приступить к разработке двух главных ролей, мы договорились о том, что лучше всего их сыграют Мария Рохо и Эктор Бонилья. И это позволяло нам надеяться, что оба примут участие в написании диалогов, причем мы даже оставили кое-где лакуны, чтобы на съемках у актеров был простор для импровизации.

Много лет назад услышав в Барселоне эту историю, я сделал лишь несколько отрывочных записей в школьной тетрадке и придумал вариант названия – «Нет, я буду говорить только по телефону». Но когда пришло время регистрировать сценарий, нам показалось, что оно не вполне годится, и придумали другое, временное и условное – «Мария, любовь моя». Позднее Хайме Умберто Эрмосильо дал еще одно, окончательное – «Мария моей души». Оно больше подходило к этой истории – и не только по сути, но и по стилю.

Картина делалась, можно сказать, вскладчину. Творческий состав и технический состав – все мы вкладывали в производство наш труд, а денег у нас было два миллиона песо, полученных от университета Веракруса, что равнялось примерно восьмидесяти тысячам долларов, – по кинематографическим понятиям, не бюджет, а слезы горькие. 93 каторжных дня снимали на цветную 16-мм пленку в лихорадочном квартале Порталес, который мне представляется одним из самых характерных для Мехико. Я хорошо знал эти места, потому что за двадцать лет до этого работал в тамошней типографии и по меньшей мере раз в неделю после смены отправлялся со своими закадычными друзьями-наборщиками в местные кабачки, где мы пили все, кроме разве что спирта для заправки ламп. Нам казалось, что это самая естественная среда для «Марии моей души». Кино я увидел уже готовым, смонтированным и озвученным, и порадовался, что не ошиблись тогда. Хорошее получилось кино, одновременно и жестокое, и нежное, и при выходе из зала меня просто захлестнула сильнейшая ностальгия.

Главная героиня Мария в реальной жизни была девушкой лет двадцати пяти, недавно вышедшей замуж за государственного служащего. Однажды, под вечер, в проливной дождь, когда она ехала по шоссе, ее машина заглохла. Целый час она тщетно пыталась остановить проезжавшие мимо автомобили, пока наконец какой-то водитель автобуса не сжалился над ней и обещал отвезти к ближайшему телефону, чтобы она смогла позвонить мужу и попросить его приехать за