Мне снился сон… - Ирина Глебова

– Ты тоже хороший аналитик. – Он покачал головой. – Вновь попала в точку. Я как раз недавно ездил в Норвегию, разыскивал наследника такого вклада, чей срок подошёл к концу. Нашёл. Там люди бедно не живут, но когда я назвал уже пожилому человеку сумму его наследства, он чуть сознание не потерял.

– И что? Забрал вклад?

– Нет. Мы с ним поговорили, я кое-что подсказал… Основные деньги остались в банке, будут и дальше крутиться. А хозяин станет получать очень приличные дивиденды… Знаешь, банку, который ищет своих вкладчиков, люди доверяют. Ну а я остался, как и был, управляющим этого вклада.

Виктория подошла, стала рядом, глядя в окно. Игорь тоже повернулся, но разглядывал не двор – расчищенные от сугробов дорожки, заснеженные деревья, освещённые окна напротив… Он смотрел на профиль девушки.

– Знаешь, – улыбнулся, покачал головой, – я никогда не рассказывал Лине о работе. Она бы поняла, не сомневаюсь. Просто ей это было не нужно, не интересно, да и мне совсем не хотелось что-то с ней обсуждать…

Виктория молчала, думая: «Он специально заговорил о Виталине. Даёт понять – она в прошлом, её нет. Но тень её не станет между нами… Наоборот, общие воспоминания объединяют…» Она повернулась и сразу увидела глаза Игоря. А в них – ожидание, вопрос, надежда, что-то ещё… Задохнулась: Господи, ведь он только что спас их семью, уберёг от потери крова! И не пожалеет об этом, даже если она снова скажет «нет».

Нежность к этому парню обожгла щёки, наполнила глаза слезами. Она провела ладонью по его волосам, щеке…

– Игорь, спроси меня… Но сначала скажи сам: ты меня любишь?

– Я всегда тебя любил, люблю и буду… Но, Вика, скажи мне?..

– Во мне всё перевернулось, Игорь! И я тебя люблю!

Слёзы, которые она уже не могла сдерживать, текли по щекам. Они держались за руки, но удерживались от последнего рывка друг к другу… Игорь спросил:

– Вика, это правда? Я боюсь: а вдруг твоё чувство – это только благодарность? Любовь в благодарность…

Он непроизвольно сильно сжал её пальцы, она потрясла кистями, вырываясь, и наконец обняла его, прижалась.

– Игорь, Игорёк! Какая разница, отчего один человек любит другого? Вот у меня бабушка полюбила своего второго мужа за то, что он её сильно полюбил. И прожила с ним счастливо до самой смерти. А в первого своего мужа влюбилась просто так, ни за что, с первого взгляда. И рассталась через два года.

Отстранилась, посмотрела в его близкое лицо, улыбаясь и плача одновременно:

– Любовь из благодарности может быть очень сильной. И нежной.

«Как хорошо!.. – думала Вика, когда Игорь долго не мог прервать поцелуй, словно боялся. – Почему я так долго упрямилась…»

Они вышли на кухню ужинать, держась за руки, с такими откровенно счастливыми лицами, что мама не удержалась, сделала отцу знак: «Ты видишь!»

С каким до боли сладостным наслаждением разминает человек мышцы, сбросив со спины тяжёлый груз… С какой же светлой радостью оживает, раскрывается душа, избавившись от груза угнетающих забот!.. Весь вечер прошёл у Пичужиных легко, радостно: и говорилось, и вспоминалось, и смеялось всем от души. Мама всё рвалась рассказать Игорю о том, какая Вика была в детстве, отец останавливал её, но иногда и сам подхватывал: «По деревьям лазила, как обезьянка, ловко…» «Ну да, упала, руку сломала, в музыкальную школу два месяца не ходила…» «А ведь Вика музыку сочиняла, – снова вспомнил папа. – Классе в шестом-седьмом. Она тебе не говорила? Очень хорошие мелодии, мы с матерью сохранили запись…» В конце концов родители ушли, а Виктория и Игорь остались мыть посуду. Посудомоечной машины не было, Пичужины недавно купили стиральную машину-автомат, посудомойку планировали со временем. Да и то, Нина Антоновна была против.

– У нас что, семья огромная? Горы посуды собираются? – восклицала она. – Зачем мне нужно, чтоб у меня на кухне два часа что-то гудело! Да я за три минуты вымою три тарелки…

– Так чисто не вымоешь, – возражала дочь. – Ты даже перчаток резиновых не надеваешь, а это вредно для рук.

– Не могу я в них, руки словно не свои, мне надо осязать тарелку…

Вообщем, Вика, натянув жёлтые резиновые перчатки, мыла посуду, Игорь всё протирал полотенцем, раскладывал в ячейки, на сушку. Причём, делал это безошибочно, словно знал, где какая тарелка и чашка должны стоять. Вика удивилась, на что он прищёлкнул пальцами:

– У меня аналитический склад ума!

Ему не хотелось уходить, но было уже поздновато. Пригласить Вику в кафе или ресторан казалось нелепым после семейного ужина. Позвать к себе? Игорь боялся форсировать события.

– Проводи меня, – попросил он девушку. – Просто выйдем во двор, посмотрим на звёзды. Сегодня их так много, такие яркие…

Виктория от радости захлопала в ладоши. Игорь ведь не знал о её обсерватории! В прежние времена он всего один раз, на несколько минут, зашёл к ней: тогда три подружки собрались у Вики, ждали своего общего кавалера, чтоб поехать развлекаться…

– Пойдём, конечно! Будем смотреть на звёзды. Только я сама тебя поведу. Пойдёшь?

– Куда угодно.

– Вперёд!

Она взяла его за руку, завела в гостиную. Отец и мать сидели перед телевизором.

– Мы – смотреть на звёзды! – отрапортовала Вика.

– О, прекрасно…

Отец было приподнялся, наверное хотел составить им компанию, но мама уверенно посадила его рядом. А Вика, к удивлению Игоря, повела его в лоджию. Там оказалась капитальная лесенка с удобными ступенями. «На крышу, – догадался он. – Но мы же не одеты…» Однако девушка уверенно стала подниматься, и он промолчал. А потом охнул, оказавшись в комнате-беседке.

Сначала они смотрели в телескоп на Луну, разглядывали лунные кратеры, сделали несколько цифровых снимков, которые Игорь сразу сбросил себе на флешку. Потом, смеясь, поймали вид Госпрома – самого известного в городе здания, а здесь, в центре, – самого высокого. От дома Вики невооруженным глазом Госпром виден не был, а вот в мощный телескоп ребята даже заглядывали в освещённые окна здания. Правда, их было сейчас уже немного, некоторые пустовали, кое-где сидели люди у компьютеров или перебирая бумаги… Не интересно.

– Звёзды мы посмотрим без телескопа, – сказала Вика. – Я хочу видеть сразу всё звёздное небо. Оно здесь открывается, как в планетарии.

Они распахнули широкое окно, мороз дохнул им в лица, но тепло комнаты не давало замёрзнуть. Игорь крепко обнял девушку за плечи, небо было перед ними. Он проговорил полушёпотом:

– Давно я не видел такой красоты! Столько звёзд…

– Ты смотри, смотри! Нужно долго, не отрываясь смотреть, и тогда начинаешь видеть даже звёздную пыль. То есть, такие маленькие звёздочки, которые просто так не разглядишь. А когда начинаешь видеть их, то чувствуешь – тебя затягивает эта сверкающая… не знаю как сказать… бесконечность! Голова начинает кружиться, перестаёшь ощущать тело, превращаешься в луч и улетаешь туда… Попробуй, смотри и молчи…

Они долго молча стояли, запрокинув головы, дыхание вырывалось белым паром, но им было тепло, хорошо.

– Видишь стрелочку? – Вика протянула вверх руку, и Игорь в самом деле увидел скопление звёзд, соединившихся в виде маленькой элегантной стрелы. – Сверкает, словно усыпанная бриллиантиками! Это созвездие Стрела, я всегда любуюсь ею, но проступает она только в очень звёздные ночи, как сегодня…А у тебя есть любимое созвездие?

– Мне нравится Северная Корона. Вон она, полукругом, – показал в противоположную от Стрелы сторону. – В середине самая яркая звезда, Гемма. А от неё, по прямой, вот там… Сияет!

– Это же Арктур!

– Да, Арктур, альфа Волопаса. Вот на них люблю смотреть. А у тебя, значит, Стрела…

– Знаю, знаю, сейчас скажешь: пронзила моё сердце стрелой… Ошибаешься, мне очень нравится Стрелка, но любимое созвездие у меня другое. Сейчас покажу… Вон, гляди – Плеяды. Папа рассказывал: когда совсем маленькой он приносил меня сюда и показывал небо, а я ещё говорить толком не умела, то тянула ручку к этим звёздочкам. Наверное потому, что это одно из самых ярких звёздных скоплений, хорошо видно невооружённым глазом. Ну а потом я читала мифы Древней Греции и узнала, что Плеяды – дочери Атланта, который держит небесный свод. Ещё позже вычитала, что именно это созвездие занимает особое место во многих культурах. У древних ацтеков календарный год начинался с того дня, когда жрецы впервые замечали на небосводе Плеяды перед самым восходом солнца. Так же у новозеландских маори начинался год с Плеяд… Ой, да я много тебе могу рассказать! А ещё мне очень нравится русское их название – Стожары. А японцы знаешь как называют?

Игорь пожал плечами, восхищённо глядя на девушку.

– Субару! Это японское название Плеяд.

– Надо же! Сколько раз слышал…

– И звёздочки видел на капотах…

Потом они целовались под этим сияющим пологом над головами. Наконец Игорь закрыл створки окна, сказал:

– Я приглашаю тебя… Вообщем, у моего отца в феврале будет юбилей. Поедем к нему вместе, это в Крыму, в Балаклее.