Дом на Сиреневой улице - Автор, пиши еще!

Снизу на детской площадке копошились малыши под присмотром бабушек и мам, на соседнем балконе кто-то курил, солнце светило в лицо, играя на молодой зелени деревьев.

Петр Иванович почесал белоснежную округлую бороду, улыбнулся солнышку и шагнул с балкона в приятную прохладу квартиры. Когда-то море было вокруг в любое время дня и ночи, двадцать четыре часа в сутки. Море в штиль, море в шторм, зимнее суровое море и ласковое летнее, растворяющее закатные лучи. Петр Иванович много лет ходил в рейсы, сначала матросом, потом боцманом, а потом и помощником капитана. Привычный график: полгода – дома с семьей, полгода – в рутинах и приключениях. Десятки городов и стран, тонны перевезенных грузов и разномастный интернациональный экипаж, который на время становится единственным кругом общения. С ним можно было и посмеяться, и поругаться на ломаном английском, поиграть в карты и шахматы после дневной смены – ведь от слаженности и расторопности действий команды иногда зависит твоя жизнь. Теперь все это ушло в прошлое, уступив спокойной и размеренной жизни на пенсии.

Иногда воспоминания накатывали и не давали спать. Иногда казалось, что совсем скоро новый рейс и новое море. Но в целом Петр Иванович привык к жизни на суше, к медленно дряхлеющему телу и повседневным хлопотам. Тоска по морю и приключениям обострилась, когда жена уехала погостить к старшей дочери в другой город, оставив его один на один со своими мыслями. Петр Иванович с ней вместе не поехал: он вел занятия в кружке юных моряков «Каравелла», и совсем скоро его воспитанникам предстояло сдать свой первый в жизни экзамен, самостоятельно пройдя на парусных яхточках по заливу на местной речке. Подготовка была в самом разгаре, а к дочери можно съездить и потом. А еще лучше, чтобы она приехала погостить с семьей, прихватив шумных и любимых внуков – Сеньку и Лешку. Но разговоров с женой очень не хватало, особенно по вечерам, перед сном.

Сначала в отсутствие жены пенсионер развил бурную деятельность: он собрал всех детей во дворе и вместе с ними покрасил детскую площадку, выбив банки с краской из упирающихся сотрудников управляющей компании. Затем он отправился на дачу к своему старому другу Никитичу помогать тому окучивать картошку. Домой вернулся довольный, но с больной спиной: из подручных материалов они собрали мотоблок, который прошел полевые испытания на ура. Рыбалка удалась на славу, а вот с окучиванием картошки вышло не совсем гладко.

Отлежавшись и вымазав на поясницу тюбик чудодейственной мази, Петр Иванович приступил к новым боевым действиям. На этот раз мишенью стала кладовка, в которой ужас сколько всего было и которую он грозился разобрать уже лет десять. Теперь он выносил старые подшивки журналов, привезенные из разных уголков мира безделушки и другие памятные вещи, и вот тут-то и накрыла ностальгия. Окончательно и бесповоротно. Море стало мерещиться на каждом шагу, гудеть в ушах и звать на новые подвиги. Дошло до того, что он даже начал смотреть цены на морские круизы и сопоставлять их с пенсией и дополнительными заработками. Результат получался не очень оптимистичным, да и жену на это дело подбить было бы сложновато.

Петр Иванович подошел к зеркалу и критически себя осмотрел. Оттуда на него смотрел моложавый старичок с густой копной совершенно белых волос, с такой же белой бородкой, аккуратно подстриженной полукругом, и с лукавыми голубыми глазами. Ни тебе обветренного загорелого лица, ни былой ловкости рук, затягивающих канаты, ни сильных ног, которые не обращают внимания на сильную качку.

– Ну, не так уж все и плохо, я вполне еще ого-го, – посмеялся пенсионер и надел на голову сувенирную капитанскую фуражку, купленную когда-то на туристическом рынке в порту.

Он подтянул к себе увесистую связку старых журналов, сел в кресло и стал их рассеянно пролистывать, думая о чем-то своем. «Техника – молодежи» за 1986 год – устройство подводной фермы, приложение к журналу «Юный техник» – схема модели лихтеровоза, книга «Юный кораблестроитель» с моделями кораблей. А что если… Но мысль была настолько смелой, что даже страшно было додумать ее до конца. Старик отложил журналы, несколько минут неподвижно посидел в кресле, усилием воли все-таки додумал мысль и снова забрался в кладовку за нужными книгами и вырезками.

Следующую неделю он провел в вычислениях, рисуя схемы и перелистывая пожелтевшие листы советских книг. По вечерам, после занятий в «Каравелле», он оставался в яхт-клубе, знакомясь с местными завсегдатаями и разглядывая их небольшие суденышки. Дождавшись пенсии, Петр Иванович отправился штурмовать строительные магазины. Покрякав от цен на стройматериалы, решил не гнушаться ни свалками строительного мусора, ни мусорными контейнерами в новом микрорайоне неподалеку. Здесь можно было найти выброшенные неэкономными строителями и отделочниками ценности: куски фанеры и обрезки досок, остатки цементных смесей и утеплителя, мотки проволоки и проводов. Все это пенсионер заботливо складировал на своем балконе, который постепенно заполнялся самыми нужными вещами.

Строительную мастерскую Петр Иванович оборудовал в зале, оставив спальню в первозданной чистоте. Он отодвинул стол к стене, скатал и сунул под диван ковер, притащил с кухни табуретки, избавив их от умело связанных руками жены подушечек, и начал творить. Чем же в итоге закончится стихийно начатая авантюра, старик не знал, но твердо решил попробовать довести дело до конца. До соседей каждый день стали доноситься стуки и звуки сверлений и пилений, а Никитич получил от ворот поворот, когда надумал пригласить Иваныча испробовать новую коптильню, чему был неприятно удивлен.

– Очень занят. Очень мало времени, – оправдывался Петр Иванович, неохотно отрываясь от работы.

Он увлекся так сильно, что даже пропустил приезд жены из дальних краев, которую, между прочим, должен был встретить на вокзале. Петр Иванович перепутал вторник со средой, а телефон, как назло, разрядился еще утром и не подавал признаков жизни, валяясь в кармане ветровки. Испуганная Любовь Васильевна повернула ключ в двери, громко вопрошая:

– Петя, ты где, с тобой все хорошо? Что случилось, что у тебя с телефоном? Я тебе звоню, а он недоступен?

Услышав, что дома ведется активная деятельность, женщина резко сменила испуг на гнев, приготовившись устроить скандал и решительно распахнув дверь зала.

Но, заглянув в комнату, Любовь Васильевна ойкнула и уронила тяжелые сумки на пол. Диван был скрыт под толстым слоем бумажек и баночек с гаечками и шурупчиками, на полу валялись обрезки фанеры и куски пенопласта, инструменты и остатки упаковки. Пахло едким клеем и раскаленным паяльником. А раскрасневшийся и мокрый от пота Петр Иванович в спортивных штанах и с голым торсом ходил вокруг остова здорового, нет, здоровенного плавательного средства. Оно занимало практически весь зал, одним краем уходя под стол (тоже