События и люди. Издание пятое, исправленное и дополненное. - Анри Рухадзе

Однако Президиум ВАК, наплевав в очередной раз на собственное «лицо», постановил 12. 11. 1993 не рассматривать положительное решение совета Д 003. 49. 03 по новому расширенному варианту диссертации, сославшись на невыполнение требований ее «переработки» в угоду именно этим необъективным отзывам, так как никаких других официальных документов с конкретизацией требований «переработки» диссертанту предъявлено не было. ВАК даже не счел нужным своевременно сообщить об этом своем постановлении соискателю и диссертационному совету. Ответом на последущие обращения в ВАК были отписки, ложь или просто молчание. Даже через суд не удалось получить от ВАК ответ на вопрос, какие же именно места и на основе каких замечаний должны быть «переработаны» в диссертации!

Подчеркнем специально, что в этой истории нет научного спора, поскольку критические замечания в адрес М. И. Трибельского и его соавторов, опубликованные в научной печати, не были никем опровергнуты. Вместо стремления к истине здесь проявляется тупое и небескорыстное подчинение озвученным академиком Ю. А. Осипьяном «разным мнениям»[39].

По этим примерам работы ВАК видно, что представляет собой на самом деле то «сопротивление», хвалу которому воздают в «Известиях» академики Захаров и Фортов. Подобная активность оказала и продолжает оказывать разрушительное влияние не только на нашу науку, но и на все общество в целом прежде всего потому, что в основе ее лежит ложь — большая ложь, масштабы которой заставляют вспомнить доктора Геббельса, соратника упоминаемых академиками Гиммлера и Гитлера.

В книге Шкловского «Эшелон» об этой лжи сказано так: «Кому не повезло в нашей литературе и искусстве, а также журналистике — так это ученым и науке. Трудно себе представить человеку, стоящему в стороне от науки, как вся эта проблематика в нашей литературе искажена и какие мегатонны лжи и глупости сыплются на головы бедных читателей».

Эта внешняя по отношению к науке ложь тесно смыкается с внутренней ложью, которая стала привычным делом для восхваляемого Захаровым и Фортовым «большинства наших ученых», включая их самих.

В «Независимой газете» 26. 09. 1998 Захаров сетует, что «зачастую институт лоббирования в России подменяется полублатным протекционизмом». Однако сам Захаров тоже внес в этот «протекционизм» заметный вклад, без которого, впрочем, его реальные научные достижения могли и не получить формальной оценки «академического сообщества», как это случилось с А. А. Власовым.

На защите Трибельского Захаров выступал в его поддержку, предавая научную истину и закрывая глаза на ложь, очевидную даже для неспециалиста. А двумя годами ранее в том же Институте теоретической физики им. Ландау Захаров выступал с официальным положительным отзывом на защите С. М. Гольдберга, в диссертации которого утверждается прямо противоположное тому, что написано в диссертации Трибельского — соавтора Гольберга.

А. М. Бонч-Бруевич, составлявший хвалебный отзыв ведущей организации (Государственный оптический институт им. Вавилова) на диссертацию Гольберга, выступает затем с хвалебным официальным отзывом на защите Трибельского, умалчивая о вопиющем противоречии между результатами этих диссертаций, и обе они признаются удовлетворящими требованиям ВАК. То же самое делает и другой официальный оппонент Гольберга — Б. С. Лукьянчук, составивший заведомо необъективный хвалебный отзыв на диссертацию Трибельского от Института общей физики. Директор Института А. М. Прохоров не стал утверждать этот отзыв, однако зам. директора Ф. В. Бункин не устоял и утвердил отзыв на своего соавтора Трибельского и даже поехал на защиту в Черноголовку, хотя формально в его присутствии не было необходимости. Но тут уж не до формальностей!

Один из непосредственных мотивов такого поведения — карьера в Академии наук, ради чего многие «наши ученые» пускаются во все тяжкие. Научные истины, моральные заповеди и законы в подобных играх отступают на задний план в угоду интересам того клана, который контролирует академические выборы и систему аттестации.

Неподчинение клановым правилам практически не оставляет никаких шансов ученым для продвижения по академическим ступеням, независимо от значимости их научных достижений! Повествуя об академических выборах, Шкловский пишет, что он лишился каких-либо шансов на избрание академиком после того, как «крайне неосторожно задел не подлежащий критике посмертный авторитет Ландау и позволил высказать свое недвусмысленно отрицательное отношение к одному неблаговидному поступку, некогда совершенному Зельдовичем». Не уделял, по-видимому, должного внимания академическим кланам и В. С. Летохов, который до сих пор не был избран даже членом-корреспондентом Академии наук, хотя его работы уже давно получили мировое признание. То же самое можно сказать о Г. А. Аскарьяне, С. А. Ахманове, Ю. Л. Климонтовиче и других ученых-физиках. О таких позорных для Академии фактах Захаров и Фортов не вспоминают, предпочитая разглагольствовать о «государственном антисемитизме».

Подобную «академическую» линию на своем уровне в системе аттестации проводит и ВАК, где действуют те же самые борцы «сопротивления», частично упомянутые выше. Стараниями таких деятелей уровень лжи в нашей науке и обществе давно превысил ту критическую отметку, за которой следуют экологические и социальные катастрофы.

Член-корреспондент АН СССР Л. П. Феоктистов был не только председателем экспертного совета ВАК по физике, который весьма специфически реализовывал на практике принцип единства требований к соискателям ученых степеней. Он был также зам. главного редактора журнала «Природа», где в октябре 1983 г. в рубрике «Новости науки» сообщалось о «достижениях» Анисимова и Трибельского, а в июне 1985 г. в статье, одним из соавторов которой был зам. директора ФИАЭ им. Курчатова — тот же Л. П. Феоктистов, рекламировалась «экономичность, надежность, безопасность» наших АЭС.

Через десять месяцев эта ложь взорвалась в Чернобыле. Как и всегда в подобных случаях, виноватым оказался «стрелочник», хотя опасные принципиальные недостатки реакторов чернобыльского типа не были тайной для специалистов. Однако эта информация подавлялась мегатоннами лжи, распространяемой борцами «сопротивления».

Подавляющее большинство «сопротивленцев», активно проявивших себя на этом поприще, были избраны членами-корреспондентами и академиками, получили новые назначения, в том числе и министерского уровня. Кресла министра науки и вице-президента РАН достиг В. Е. Фортов. В. Е. Захаров стал директором Института теоретической физики им. Ландау. Директором вновь образованного академического Института проблем безопасного развития атомной энергетики в 1991 г. был утвержден Л. А. Большов — составитель заведомо ложного и непонятно кем утвержденного отзыва ФИАЭ на диссертацию Самохина, который ВАК продолжает считать действительным. Очень старавшийся зам. председателя экспертного совета по физике Н. В. Карлов возвысился даже сразу до двух должностей: ректора МФТИ и председателя ВАК.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});