9 ноября - Колин Гувер

- Всё будет хорошо, Джордин. Я обещаю.

Входная дверь хлопает и она оборачивается. Я могу видеть волнение в её глазах, так что скорее всего это Кайл.

Мой живот сводит от напряжения, которое превращается в тяжелые камни. Чёрт. Он же сказал, что сегодня будет дома только после семи.

- Это Кайл? – спрашиваю я Джордин.

Она кивает, проходя мимо меня. – Он вернулся пораньше, чтобы помочь мне, - отвечает она, и подойдя к раковине и схватив салфетку, протирает глаза. – Скажи ему, что я сейчас выйду. Не хочу, чтобы он узнал как много я плачу сегодня, чувствую себя такой глупой.

Чёрт.

Может быть, он не вспомнит. Это было так давно, и мы никогда не говорили об этом. Я делаю глубокий вдох и прохожу в гостиную, пытаясь скрыть панику. Он не должен всё разрушить.

- С Джордин всё в порядке, - говорю я, как только возвращаюсь в гостиную, пытаясь успокоить свою нервозность. Я останавливаюсь, когда вижу Кайла, потому что выражение его лица четко даёт мне понять, что он все помнит. И он зол.

Кайл бросает свои ключи на стол и смотрит прямо на меня. – Нам нужно поговорить.

По крайней мере, он уводит меня от Фэллон, чтобы поговорить. Какое облегчение. Не похоже, что он собирается говорить что-либо при ней. Я могу справиться с ним наедине, это не проблема. Я могу выбраться из ситуации, в которую сам себя загнал, но последнее чего я хочу, это чтобы Фэллон была вовлечена в это.

Я улыбаюсь Фэллон, потому что по выражению её лица могу сказать, что она понимает, что с Кайлом что-то не так. Я хочу успокоить её и показать, что всё в порядке, даже если это далеко не так. – Я сейчас вернусь. Фэллон кивает, и я следую за Кайлом.

Брат останавливается только у двери в свою комнату.

Он указывает в сторону гостиной. – Ты можешь, чёрт возьми, объяснить мне, что здесь происходит?

Бросаю взгляд на гостиную, раздумывая, как можно выйти из этой ситуации. Но я знаю, что Кайл не поверит ни чему, кроме правды.

Я кладу руки на бёдра и опускаю взгляд. Тяжело видеть разочарование в глазах брата. – Мы друзья, - говорю я ему. – Я встретил её в прошлом году. В ресторане.

Кайл недоверчиво смеётся. – Друзья? – переспрашивает он. – А Йен только что представил её, как твою чёртову девушку, Бен.

Чёрт.

Я делаю, что могу, чтобы разрядить обстановку. Никогда раньше не видел его таким злым. – Я клянусь, это не так. Я просто… - Чёрт возьми, все слишком запутано. Я вскидываю руки, в знак поражения.

- Она мне нравится, ясно? Я не могу с этим ничего поделать. Я не планировал, но так получилось.

Кайл смотрит в сторону, и в отчаянии проводит руками по лицу. Когда он снова оборачивается, я не готов к тому, что происходит дальше. Он изо всей силы толкает меня, и я врезаюсь в стену. Кайл крепко держит меня за плечи и пригвождает спиной к стене. – Она знает Бен? Она знает, что ты тот, кто устроил тот пожар? Что ты причина того, что она едва не погибла?

Я чувствую, как сжимается моя челюсть. Кайл не может этого сделать. Не сегодня. Не с ней.

- Замолчи, - сквозь зубы прошу я. – Пожалуйста. Ради всего святого, она же в другой комнате.

Я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он хватает меня рукой за горло.

- В какую чёртову ситуацию ты себя загнал, Бен? Ты идиот?

Как только этот вопрос срывается с его губ, я вижу, как из-за угла выходит Фэллон. Она останавливается, когда видит разыгравшуюся сцену и шок, который появляется на её лице, успокаивает меня, потому что она ничего не слышала.

Фэллон

Кладу страницы поверх рукописи.

Он облажался.

Бен неудачный писатель. Как он посмел взять что-то реальное… что-то, что я пережила… и превратить это в вымысел с нелепой сюжетной линией?

Я зла. Как он мог так поступить? Хотя, с другой стороны, он ещё не закончил роман, стоит ли мне так злиться?

Но зачем он сделал это? Неужели он не знал насколько это личное для меня? Не могу поверить, что Бен решил попытаться заработать на такой ужасной трагедии.

Наверно я не была так зла, если все написанное было правдой и он действительно виновник пожара. По крайней мере, тогда я бы не чувствовала, что Бен воспользовался моей историей.

И зачем он выдумал драку и всё остальное связанное с Кайлом, когда это действительно произошло? Он вообще что-нибудь здесь выдумал?

Я смеюсь над собой. Это не правда. За два года до пожара мы не были знакомы. Не может быть, чтобы Бен был в этом замешан. Кроме того, каковы шансы, что он встретит меня в годовщину пожара, ровно два года спустя? Тогда он должен был бы преследовать меня.

Он не следил за мной.

Ведь так?

Мне нужно выпить воды.

Я пью воду.

Мне нужно опять сесть.

Я сажусь.

Все вокруг вращается, вращается, вращается. Паутина возможной лжи окутывает меня, кружится голова, кружится желудок. Такое ощущение, что даже кровь в моих жилах кружится. Я выравниваю стопку со страницами рукописи.

Зачем ты написал это Бен?

Смотрю на обложку и провожу пальцем по названию. Девятое ноября.

Ему нужен был хороший сюжет. Это то, что он сделал? Просто добавил факты в сюжетную линию?

Он никак не мог быть виновником пожара. Это абсолютно не имеет смысла. Виноват мой отец. Он знает об этом, полиция знает, и я знаю это.

Я нахожу в себе силы перевернуть титульный лист. Смотрю на первую страницу рукописи и делаю единственное, что действительно поможет мне найти больше ответов.

Я читаю с самого начала.

Девятое ноября

автор

Бентон Джеймс Кесслер

«Начало в начинаниях».

-Дилан Томас.

Пролог

Каждая жизнь начинается с матери. Моя не исключение.

Она была писателем. Мне сказали, что мой отец был психиатром, но я не знаю наверняка, так как у меня не было возможности спросить его об этом. Папа умер, когда мне было три года. У меня нет воспоминаний о нём, но думаю это даже и к лучшему. Трудно скорбеть по людям, которых ты не помнишь.

У моей мамы была степень магистра по поэзии и еще она защитила кандидатскую диссертацию, посвящённую Уэльскому поэту Дилану Томасу. Она часто цитировала его, хотя её любимые цитаты не принадлежали его всемирно известным стихам, скорее его повседневным диалогам. Я никогда не мог понять, мама уважала Дилана Томаса как поэта или как личность. Потому что, исходя из того, что я узнал о нём в своих исследованиях, уважать его как личность особо было не за что. Или возможно именно за это и нужно уважать его – за то, что Дилан Томас не сделал ничего, чтобы завоевать популярность как человек, и всё, чтобы завоевать популярность как поэт.