Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй - Вадим Леонидович Телицын

во многих полках не достает одной трети до комплекта и т. д. Заметим, что на 90 % сведения Нолькена были дезинформацией, которую он сам и фабриковал (Каков гусь! — В. Т.). Однако его донесения производили большой эффект в правящих кругах Швеции (Можно только этому порадоваться. — В. Т.). Швеция начала переговоры с Турцией о заключении военного союза против России. В ответ императрица Анна Иоанновна запретила вывоз хлеба в Швецию из русских портов. В 1738 году в Турцию из Швеции отправился дипкурьер майор Синклер (Цинклер) с секретными документами, касающимися планов войны с Россией. Однако русская разведка не дремала. Правда, в то время в России не было специального разведывательного ведомства, эти функции выполняли отдельные чиновники, о которых мы сейчас знаем очень мало (автор ошибается, функции разведки взяла на себя Коллегия иностранных дел. — В. Т.). Одним из самых блестящих разведчиков России XVIII века был Иван Иванович Неплюев (1693–1773). Он окончил Новгородскую математическую школу и Санкт-Петербургскую морскую академию. С 1721 по 1734 год являлся русским резидентом в Стамбуле, в 1739 году участвовал в переговорах о заключении Белградского мира. Затем был назначен губернатором Киева и главным комиссаром всей Малороссии (то есть «государевым оком» при гетмане). Агентура Неплюева успешно функционировала в Турции, Персии и многих странах Европы (именно в это время Неплюев служил по ведомству иностранных дел. — В. Т.). Шведская агентура (то есть русская агентура в Швеции. — В. Т) донесла Неплюеву о поездке Синклера. Неплюев сообщил о ней генерал-фельдмаршалу Бухарду Кристофу Миниху (1683–1767). Миних вызвал к себе поручика Тверского драгунского полка Левицкого и дал ему секретное поручение. Причем по простоте душевной Миних вручил ему собственноручно написанную инструкцию. В ней Левицкому предписывалось взять с собой трех унтер-офицеров или капралов и ехать в Польшу на перехват Синклера, а «ежели его найдете, то стараться его умертвить или в воду утопить» (немец Миних не в ладах был с русским языком). (И Миних суров, и автор — тоже; что же еще мог приказать генерал-фельдмаршал? — В. Т.) Самое забавное, что генерал-фельдмаршал под этой инструкцией поставил свою подпись. Левицкий четко выполнил приказ: Синклера убили (наемные убийцы в рядах российских спецслужб, как видно, существовали всегда и во все времена. — В. Т.), все его документы доставили Миниху. Однако об убийстве скоро узнали в Польше, а затем и в Швеции. Стокгольмская чернь даже попыталась разгромить дом русского посла (удивительно: почему «чернь» и почему не разгромила? — В. Т.). Поэтому императрица Анна Иоанновна на всякий случай отправила Левицкого и всех, причастных к сей государственной тайне в Сибирь, в Тобольскую губернию. («За что боролись, на то и напоролись», — так говорят русские. — В. Т.) Для утешения Левицкому присвоили очередной воинский чин. Через несколько лет его вернули в центральную Россию, где он продолжал делать карьеру»[287]. (Интересно, какую? Офицера или киллера? Об этом автор умалчивает. — В. Т.)

Интересный и весьма показательный пример. Правда, чего мог опасаться Миних, отдавая собственноручно подписанный приказ, и собственноручно составленные инструкции? Думается, что действовал он согласованно с расчетами российской императрицы. В противном случае не миновать было ему снести свою голову.

Продолжим: «Позиция короля Фредерика, а также деятельность русской разведки сорвали вмешательство Швеции в русско-турецкую войну 1735–1739 годов. Но через два года Швеция все-таки объявила войну России. Причем главной причиной тому стал бардак на российском престоле (странная формулировка. — В. Т.). По-другому ситуацию не назовешь. Подробное описание династического кризиса в России во второй половине XVIII века выходит за рамки нашей работы, поэтому мы упомянем о нем вскользь, уделив внимание лишь тем деталям, которые имели отношение к русско-шведской войне. Петр I убил в 1715 году своего единственного законного сына Алексея не столько из-за того, что тот был противником реформ, сколько из боязни за судьбу своей полузаконной жены Екатерины (Марты Скавронской) и ее потомства (это уже откровенный перегиб, поскольку, например, Петр так и не оставил никаких документов на предмет правил престолонаследия. — В. Т.). Но вскоре умер ребенком их сын Петр Петрович, «шишечка», как его любовно называл Петр I. Тогда Петр изменил закон о престолонаследии, по новому закону царствующий монарх сам назначал себе наследника. (Вот! — В. Т.) Однако Петр не сумел (или не успел) этого сделать»[288].

Сложно эту ситуацию назвать «бардаком». Но автор продолжает: «После смерти Петра Великого единственным законным наследником остался его внук Петр Алексеевич, сын несчастного царевича Алексея и Софии Шарлотты Христины Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Но ему было, увы, только 10 лет. С помощью «птенцов гнезда Петрова»: А. Д. Меншикова, начальника Тайной канцелярии П. А. Толстого, генерал-адмирала Ф. М. Апраксина и канцлера Г. Н. Головкина (а также двух гвардейских полков) на престол взошла Екатерина I»[289].

Опять, уже в который раз получает подтверждение факт вмешательства российских спецслужб во внутриполитическую борьбу. Зачем! Зачем? Что у сыска, разведки и контрразведки не хватало своих дел или некуда было девать избыток сил и энергии? Что-то очень сомнительно. Думается, что все просто: российские спецслужбы в большей степени использовались (или участвовали самостоятельно, поскольку ими руководили не профессионалы разведчики или дипломаты, а политики) во внутреннем противостоянии из-за особенностей российской политической действительности: это когда «силовое» ведомство видело своей целью не поддержание порядка, а проталкивание к трону своих людей[290].

Через два месяца после смерти Петра (21 мая 1725 года), — пишет цитируемый нами автор, — в Петербурге состоялась свадьба старшей дочери Петра и Екатерины, царевны Анны Петровны с двадцатипятилетним голштинским герцогом Карлом Фридрихом. Формально и Анна, и Елизавета являлись незаконнорожденными дочерьми Петра Алексеевича, поскольку обе родились до его официального брака с Екатериной (Мартой Скавронской), но тогда об этом все предпочитали помалкивать[291]. Да и потом мало кто вспоминал.

Карл Фридрих оказался не очень удачной кандидатурой на роль жениха для дочери Петра Великого. Герцогство Голштинское имело размеры примерно 150 на 50 километров, и рассмотреть его на европейских картах можно было только через увеличительное стекло. Отец Карла, герцог Фридрих был приятелем и участником игр юного шведского короля Карла XII, а затем и мужем его старшей сестры Гедвиги-Софии. В Северной войне Фридрих Голштинский сражался на стороне шведов и погиб в 1702 году в битве при Клиссо-во. Карл Фридрих был его единственным сыном. В ходе Северной войны датчане отняли Голштинское герцогство у малолетнего Карла Фридриха. Но Петр I после смерти Карла XII призвал Карла Фридриха в 1721 году в Петербург и 22 ноября 1724 года помолвил его с дочерью Анной. От этого брака в