Выпускница Бартонского пансиона (СИ) - Дина Елизарьева

возражениями. — Ирхану-то мы можем рассказать без ложного стыда. Только ты пока слабенький маг, чтобы вылечить сразу. С тех пор каждый день, как волшебное зелье, поцелуй — то, что лекарь прописал. А сегодня ты решила меня кинуть. Скажи честно, тебе плевать, как себя чувствует бедняга Дэйс, ты тревожишься, что командир подумает? Так он не расскажет Ри. Правда ведь, друг?

— Маг жизни? — выслушав весь это бред, Ирхан повернулся ко мне.

— Да, — я внутренне сжалась, ожидая осуждения.

— И каждый день ему так плохо?

Дэйс уже стонал сквозь сомкнутые губы, закрыв глаза, останавливаясь лишь для того, чтобы вдруг начать глубоко и часто дышать. Как же он переживал предыдущие дни, когда уходил, чтобы я его не могла видеть?

— Он… — у меня перехватило горло, — говорил, что становится лучше.

— Дэйс! Дэйс! — Ирхан легонько сжал пальцами локоть друга, и тот протяжно застонал.

— Аааа… Что ещё? Уходите.

— Я останусь, — торопливо сказала я.

— Смысл? — командир внимательно посмотрел на меня, — через пять минут тебе его станет жалко, через шесть — ты начнёшь придумывать всякие оправдания, через десять — ты его поцелуешь, и окажется, что эти полчаса он мучился напрасно.

Целовать вряд ли буду, но зелье притащить вполне могу, это точно. Но как его бросить вот так даже без гарантий? А вдруг станет совсем плохо?

— Уходи, Яна, — проскрипел Дэйс.

— Ну, хорошо, хорошо, хорошо, я уйду! — вспылила я. — Но если ты умрёшь!..

— Всё будет хорошо, Яна, я покараулю. А тебя ещё пленник с завтраком ждёт. Всё, иди выполнять, — спокойно приказал Ирхан.

— Есть, — я выскочила из лазарета. Если бы была дверь — непременно бы хлопнула.

Глава 50

История Наранбаатара

ВАРЬЯНА

— Наран, вот скажи, у вас же эта лярча каждый год цветёт да и после пахнет, выделяет наркотик. Как вы выживаете?

Аварх удобно устроился на тюфячке со своей стороны решётки. Он всегда так сидел, игнорируя стол и табуретку. Отправляя в рот ложку за ложкой, он никогда не забывал нахваливать еду. Мне было приятно, я стала задерживаться, чтобы забрать у него опустошённую посуду. Слово за слово — и мы стали разговаривать. Конечно, смешно было бы рассчитывать, что он сбежит таким образом или что я его выпущу, но мне казалось, что ему действительно интересно наше общение. Впрочем, я не касалась темы его побега с родины.

— Никогда особо не задумывался над этим. Тот, кто родился и вырос в Орайвал-Айаре имеет некоторый иммунитет, конечно. И если под сильное воздействие попадает человек, то шаманы его за месяц возвращают, иногда раньше. Только вот они никому не говорят, как проводят лечение.

— У нас нет шаманов, только маги. Я даже не знаю, чем они отличаются, — я вопросительно посмотрела на него.

— Ишь, какая, — Наран ухмыльнулся. — Да никто тебе этого точно не скажет. Но шаманы как-то ближе к изначальной, старой культуре, они и богов иногда слышат, и в кланах часто решающее слово за ними. А маги всегда более рациональны. Вот они говорят, что козье молоко спасает от дурмана. Ох уж, эти козы, спасение и наказание, — он засмеялся, — с ними запросто не поладишь. Вздорная скотинка.

— А вот и нет! — горячо возразила я. И замолчала. Воспоминание маячило близко-близко, и казалось, что я вот-вот ухвачусь за его хвостик.

— Нет? Послушная? — перебил мои усилия парень, даже не заметив паузы. — Видимо, ты умеешь с ними ладить, волшебное слово знаешь. Я бы тоже такую красавицу слушался с удовольствием.

— Какое волшебное слово? В первый раз слышу, — заинтересовалась я, пропуская мимо ушей комплимент. Сколько их уже тут прозвучало — полно! Но я не принимала на свой счёт, это Наран от безделья болтает, он-то, конечно, хочет, чтобы я подольше не уходила. Скучно ему в этих стенах. Ещё бы!

— В Великой Степи так говорят о тех, кого все животные понимают, но я таких не встречал. Понятно, что собственная животинка будет слушаться, если не хочет розгой получить, но чтобы со всеми животными ладить — такого не видел.

— Слушай, но ведь здесь нет коз, как же ваши не побоялись столько лярчи жечь? — свернула я с темы о магах жизни.

Мне хотелось узнать хоть какую-то полезную информацию. Про молоко, конечно, важные сведения, но где сейчас его найти?

— Тоже, наверное, волшебное слово знают, — подмигнул аварх. — Или шаманов с собой прихватили.

— Можешь ты побыть серьёзным? — рассердилась я, — ты вот зачем бежал? Да с такими сложностями? Почему бы тебе не уйти неделей позже, когда лярча перестанет цвести? Было бы и легче, и с нашей стороны проще. Если я правильно понимаю, вообще не надо было бежать, а можно было на законных основаниях переселяться.

— Всё-таки дошли до этого вопроса мы, да? «Почему»? «С целью какой»?

Акцент и другое построение речи внезапно поразили. До этого Наран говорил на имперском, как родном, а когда заволновался, то слова в предложениях стали меняться местами. Аварх и сам преобразился, выпрямился, нахмурился.

— Не был простой батыр я. Никогда не был, — и тут он замолчал.

— Что же случилось? — здесь чувствовалась какая-то непростая история, поэтому, наверное, мой голос прозвучал с любопытством.

— Слезливой драмы в духе разлученных возлюбленных можешь не ждать, — криво ухмыльнулся он, — случилось то, что в Великой Степи таких, как я, убивают ещё в детстве.

— Каких «таких»?

— Отмеченных луной. Лунатиков, попросту говоря. Ты первый человек, которому я об этом говорю, — он с вызовом посмотрел на меня.

Я пожала плечами. Ну, лунатик, подумаешь. Чем это хуже, чем моя потеря памяти? Хотя, если лунатики, как говорят, не помнят своих ночных приключений, то мы похоже больше, чем я могла бы думать. Сложно, наверное, каждое утро просыпаться и думать — что именно ты мог забыть.

Теперь я смотрела на аварха с большим сочувствием:

— И что — больше никто не знал? Как же ты бежал? И почему не ушёл официальным путём?

— Ой-ой, сколько вопросов! — попробовал засмеяться Наран, только получилось у него не очень хорошо, — знала одна женщина, благодаря ей я и сбежал в итоге. А официальным путём было невозможно, потому что из влиятельного рода я. Высокий аварх обязан быть патриотом и не имеет права хотеть жить в другой стране.

— Ясно. Я и не знала, что у вас так сурово.

— Да и у вас так же, — парировал он. — Разве может сын приближенного к императору вельможи переселиться в ту же Рамезию, например?

— Рамезию? — название снова вызвало всполох образов в моей просыпающейся памяти. Я подумала, что мой отец мог быть убит на