Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Четвероевангелие. - Архиепископ Аверкий (Таушев)

Воскрешение Лазаря

(Иоанна 11:1-46).

Об этом событии рассказывает только один Евангелист Иоанн. Еще во времена пребывания Господа в Перее, Им было получено известие о болезни любимого Им друга Лазаря, жившего в Вифании со своими сестрами Марфою и Мариею. Это семейство было особенно близко Господу, и Он бывая в Иерусалиме, надо полагать, часто посещал его, чтобы отдохнуть там от шума постоянно следившей за ним толпы и лукавых совопросников книжников и фарисеев. Сестры послали сказать Господу: «вот, кого Ты любишь, болен» в надежде, что Господь Сам поспешит придти к ним, чтобы исцелить болящего. Но Господь не только не поспешил, а даже нарочно остался на том месте, где был, еще «два дня», сказав, что «эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий». Господь знал, что Лазарь умрет, и, если сказал, что его болезнь не к смерти, то потому что намерен был воскресить его. Только спустя два дня, когда Лазарь уже умер, Господь сказал ученикам: «пойдем опять в Иудею». Господь указывает не на Вифанию, а на Иудею, как на цель их путешествия, чтобы вызвать наружу ведомую Ему, гнездившуюся в сердце учеников мысль об угрожающей Ему в Иудее опасности.

Этим Господь хотел укоренить в них мысль о необходимости, и потому неизбежности страданий и смерти их Учителя. Ученики действительно высказали страх за Него, напоминая, что еще недавно иудеи хотели побить Его в Иерусалиме камнями. На это опасение учеников Господь отвечает аллегорической речью, заимствовав ее от обстоятельств, в которых Он находился в то время. Это было, вероятно, ранним утром, при восходе солнца: они имели, следовательно, 12 дневных часов для своего путешествия.

В продолжение всего этого времени можно совершать путешествие беспрепятственно: опасно было бы, если бы пришлось путешествовать после захода солнца, ночью, но в этом нет надобности, ибо до Вифании можно успеть дойти еще ранее захода солнца. В духовном смысле, это значит: время нашей земной жизни определено высшей Божественной волей, а потому, пока это время продолжается, мы может без страха идти определенным нам путем, исполнять дела, к которым мы призваны: мы безопасны, ибо Божественная воля охраняет нас от всяких опасностей, как свет солнца охраняет ходящих днем. Опасность была бы, если бы в нашем деле застала нас ночь, т. е., когда мы, вопреки воле Божией, вздумали бы продолжать нашу деятельность: тогда мы споткнулись бы. В отношении к Иисусу Христу это значит, что жизнь и деятельность Господа Иисуса Христа не кончится раньше определенного ей свыше срока, а поэтому ученики не должны страшиться угрожающих Ему опасностей. Совершая свой путь во свете воли Божией, Богочеловек не может подвергнуться опасности непредвиденной. Объяснив это, Господь указывает на ближайшую цель путешествия в Иудею: «Лазарь, друг наш, уснул, но Я иду разбудить его».

Смерть Лазаря Господь назвал сном, как это делал и в других подобных случаях (см. Матф. 9:24, Марк. 5:29). Для Лазаря смерть действительно была как бы сном по ее кратковременности. Ученики не поняли, что Господь говорит о смерти Лазаря, принимая во внимание ранее Им сказанное, что эта болезнь не к смерти: они полагали, что Господь придет чудесно исцелить его. «Если уснул, то выздоровеет» — сказано было, вероятно, для того, чтобы отклонить Господа от путешествия в Иудею: «нет надобности идти, раз болезнь приняла благоприятный оборот».

Тогда Господь отстраняя всякое прекословие учеников и желая подчеркнуть безусловную необходимость идти в Иудею, сказал им прямо: «Лазарь умер». При этом Иисус добавил, что радуется за них, Апостолов, что Его не было в Вифании, когда Лазарь был болен, так как простое исцеление его от болезни не могло бы укрепить веру их в Него так, как предстоящее теперь великое чудо воскрешения его из мертвых. Решительно прекращая разговор, вызванный опасениями учеников, Господь говорит: «но пойдем к нему». Хотя нерешительность и была побеждена, но опасения учеников не рассеялись, и один из них Фома, называемый Дидим, что значит Близнец, выразил эти опасения весьма трогательным образом: «Пойдем и мы, умрем с ним»,  т. е., если уж нельзя отвратить Его от этого путешествия, то неужели мы оставим Его? Пойдем и мы на смерть с Ним.

Когда они приблизились к Вифании, оказалось, что Лазарь уже четыре дня, как находится во гробе. «Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати»,  т. е. около двух с половиной верст, в получасу хода, сказано для того, чтобы объяснить, каким образом в доме Марфы и Марии в немноголюдном селении оказалось много народа. Марфа, как отличавшаяся большей живостью характера, услышав о приходе Господа, поспешила ему навстречу, не сказав даже об этом сестре своей Марии, которая «сидела дома» в великой горести, принимая утешения пришедших утешать. Со скорбью, говорит она, не упрекая Господа, а только выражая сожаление, что так случилось: «Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой».

Вера в Господа поселяет в ней уверенность, что и теперь не все потеряно, что может совершиться чудо, хотя прямо этого она и не высказывает, но говорит: «Знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог». На это Господь прямо говорит ей: «воскреснет брат твой». Как бы проверяя себя, не ошибается ли она и желая побудить Господа уточнить эти слова, дать ей ясно понять, о каком воскресении говорит Господь, и чуде ли, которое Он намерен сейчас совершить, или только об общем воскресении мертвых при кончине мира, Марфа говорит: «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день», Марфа высказала веру в то, что Бог исполнит всякую просьбу Иисуса: следовательно, у нее не было веры в Самого Иисуса, как всемогущего Сына Божия. Поэтому Господь возводит ее к этой вере, сосредотачивает ее веру на Своем лице, говоря: «Я есть воскресение и жизнь; верующий в Меня если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек». Смысл этих слов тот: во Мне источник оживотворения и вечной жизни: следовательно, Я могу, если захочу, воскресить твоего брата и теперь, прежде общего воскресения. «Веришь ли этому?» спрашивает затем Господь Марфу, и получает утвердительный ответ, что она верует в Него, как в пришедшего в мир Мессию-Христа.

По повелению Господа, Марфа пошла затем за сестрой своей Марией, чтобы и ее привести к Господу. Так как она позвала Марию тайно, то утешавшие ее иудеи не знали, куда она идет и последовали за ней, думая, что она пошла на гроб Лазаря, «плакать там». Мария со слезами пала к ногам Иисусовым, произнося те же самые слова, что и Марфа. Вероятно, в скорби своей они часто говорили между собой, что не умер бы брат их, если бы Господь и Учитель их был с ними, и вот, не сговариваясь, они выражают свою надежду на Господа одними и теми же словами. Господь «восскорбел духом и возмутился» при виде этого зрелища печали и смерти. Еп. Михаил полагает, что эта скорбь и возмущение Господа объясняются присутствием иудеев, плачущих неискренне и пылавших злобой против Него, собиравшегося совершить столь великое чудо. Это чудо Господь хотел совершить для того, чтобы пред предстоящими Ему страданиями дать возможность Своим врагам одуматься и раскаяться, уверовать в Него: но вместо этого, они еще больше воспылали к Нему ненавистью и решительно вынесли ему уже формально и окончательно смертный приговор. Преодолев в себе это возмущение духа, Господь спрашивает: «где вы положили его?» Вопрос был обращен к сестрам умершего. «Богочеловек знал, где погребен Лазарь, но, обращаясь с людьми, поступал по-человечески» (бл. Августин). Сестры отвечали: «Господи! пойди и посмотри». «Прослезился Иисус» — это, конечно, дань человеческой природы Его. Евангелист говорит далее о впечатлении, какое произвели эти слезы на присутствовавших. Одни были тронуты, а другие злорадствовали, говоря: «Не мог ли Он, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?» Если бы мог, то, конечно, любя Лазаря, не допустил бы его до смерти, а так как Лазарь умер, то, следовательно, не мог, а потому теперь и плачет. Подавляя в Себе чувство скорби, от злобы иудеев, Господь подошел ко гробу Лазаря и сказал, чтобы отняли камень. Гробы в Палестине устраивались в виде пещеры, вход в которую закрывался камнем.

Открытие таких пещер производилось лишь в крайних случаях, да и то лишь после погребения вскоре же, а не тогда когда труп уже разлагался. В теплом климате Палестины разложение трупов начиналось очень быстро, вследствие чего иудеи хоронили своих покойников в тот же день, в какой они умерли. На четвертый же день разложение должно было достигнуть такой степени, что даже верующая Марфа не могла удержаться, что бы не возразить Господу: «Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе!» Напоминая Марфе прежде ей сказанное, Господь говорит: «Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?» Когда камень был отнят, Господь возвел очи Свои к небу и сказал: «Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня». Зная, что враги Его приписывают чудотворную силу Его власти бесовской, Господь молитвой этой хотел показать, что Он творит чудеса в силу Своего полного единства с Богом Отцом. Душа Лазаря возвратилась в тело его, и Господь громким голосом воззвал: «Лазарь! Иди вон!» Громкий голос здесь — выражение решительной воли, которая уверена в беспрекословном повиновении, или как бы возбуждение глубоко спящего. К чуду воскресения присоединилось еще чудо: связанный по рукам и ногам погребальными пеленами Лазарь смог сам выйти из пещеры, после чего Господь повелел развязать его. Подробности изображения этого события свидетельствуют, что оно описано очевидцем. В результате этого чуда произошло обычное разделение между Иудеями: многие уверовали, но другие пошли к фарисеям, злейшим врагам Господа, очевидно, с недобрыми чувствами и намерениями, дабы рассказать им о происшедшем.