Карьера мятежника - Дмитрий Львович Казаков

замахала нам.

— Бегом! — гаркнул я, хотя подгонять никого не требовалось.

Бежать во включенных маскировочных сетях, да еще толпой, страшно неудобно. Удивительно, насколько мешает то, что ты не видишь собственного тела, ну и понятно, что не видишь остальных, то и дело с ними сталкиваешься.

У самого вертолета бойцы по одному отключали маскировку и заскакивали внутрь.

Я подождал, чтобы пропустить всех, а когда влез, то дверца за моей спиной со стуком закрылась. Глазам моим предстал испуганный пилот-кайтерит в сдвинутом набок шлеме, чтобы слышал не только то, что в наушниках, и спокойный, как слон, Дю-Жхе с автоматом.

— Полетели? — буднично спросил он.

— Да, — я кивнул.

— Прошу разрешения на взлет, — подал голос пилот, и он у него оказался тонким, то ли от рождения, то ли от ужаса.

— Аккуратно взлетаем, — инструктировал его Дю-Жхе. — И идем по твоему маршруту… — ферини повернулся ко мне. — Он везет всякое барахло на юг. Отлетим немного и повернем.

Меня трясло от нетерпения, очень хотелось рвануть прямиком на запад, но это не вариант — на базе мигом сообразят, что не все в порядке, и попытаются нас посадить или даже сбить. Поэтому да, сначала идем по назначенному маршруту, потом инициируем технические проблемы и начинаем заниматься своими делами.

Ноги мои вжало в пол, ВПП пошла вниз, открылся вид на базу целиком, на садящийся вертолет. Потом горизонт расширился, и мы увидели всю южную окраину Столицы, небоскребы в дымке, неровное пятно Отсутствия, дымы многочисленных пожаров, разрушенные здания и взорванные дороги.

Война правила бал в величайшем городе Гегемонии.

* * *

С высоты все выглядело иллюстрацией из рекламного буклета для миллионеров «Скромные дворцы на берегу моря»: утопающие в зелени дома цвета восхода, остроконечные крыши, голубые пятнышки бассейна, полоса пляжа. Но я смотрел на это с ненавистью — тут располагалось гнездо ордена Трех Сил, тут держали мою жену и дочь.

Очень хотелось, чтобы у них прямо на территории располагалась площадка для вертолетов, чтобы мы могли свалиться прямо им на голову. Но ничего подобного не было, только узкая дорога, серой змеей лежавшая между скал, и пристань с парочкой катеров.

— Давай прямо на дорогу, — велел я пилоту. — Перегородим заодно.

Он глянул на меня умоляюще, я ответил ободряющей, ну может быть немного злобной улыбкой. Вертолет пошел на спуск, скалы, похожие на исполинские стертые зубы, оказались справа и слева, внизу закачались густые кусты на обочинах, и мы мягко опустились на землю.

— Нара, останешься тут, — велел я. — Присмотришь, чтобы этот не сбежал. Дело такое.

— Но вы же обещали меня отпустить? — проблеял пилот.

— Отпустим, конечно, — я похлопал его по плечу. — Когда ты будешь больше не нужен. Немножко позже.

Я распахнул дверцу и выскочил наружу, и в лицо мне ударил жаркий чистый воздух. Поначалу я задохнулся от запахов горячего камня, травы, соленого ветра с моря — всего, что ассоциируется в первую очередь с отдыхом, с отпуском где-нибудь на юге.

Дорога уходила на запад, к морю, и я находился в считанных шагах от цели, от осознания этого кружилась голова.

— Дю-Жхе — вперед, разведка, все как обычно. Остальные следом, — распорядился я.

Вертолет остался за спиной, исчез за поворотом, открылось море и стоящий на плоском мысу замок, отгороженный от прочего мира высоким забором. Я успел бросить на него только один взгляд, и тут меня словно ударили в подбородок со всей силы, кто был в нокауте, тот меня поймет — перед глазами потемнело, земля вывернулась из-под ног, в голове что-то зашевелилось.

— Эй, командир? Что с тобой? — я ощутил, что меня подхватили под руки.

— Норм-нормально… — сумел произнести я, когда зубы мои лязгали.

Удивительно, но в таком состоянии я сохранил способность мыслить более-менее ясно. Целенаправленная атака или я просто напоролся на тот барьер, который ранее мешал мне общаться с близкими?

Тогда ощущения были похожими, и удар тоже приходился на те импланты, что установили мне в голову тиззгха.

— Не обр-ращать внимания, — я стоял на четвереньках, мотал головой и дышал, словно загнанная лошадь. — Все знают, что делать… — меня шарахнуло еще раз, я покачнулся. — Вперед!

Судя по топоту, меня послушались.

— А я с тобой останусь, — сказал Макс без обычных своих похохатываний и шуточек. — Мало ли…

Я хотел сказать, чтобы он валил тоже, что я справлюсь, но затем понял, что ужасно благодарен ему.

Я знал, как отключить переводчик, который изготовили инженеры Гегемонии, существа, в общем-то устроенные как люди. Но я не имел ни малейшего представления, как вырубить аппаратуру негуманоидов-тиззгха, устройство, питающееся энергии моего мозга.

Ведь эта хрень останется со мной и после того, как я спасу Юлю с Сашкой.

Но об этом потом…

— Ого, стреляют, — сказал Макс, и я понял, что цокающие, квохтающие звуки — очереди.

И я начал бороться — как я могу пускать тут слюни, когда мои бойцы сражаются ради меня? Меня ударило в третий раз, но я попытался встать, несмотря на кружение и дрожание в голове, оторвал от земли одну руку, затем вторую, вообразил некий незримый щит, прикрывающий меня.

Четвертый удар, и этот оказался куда слабее прежних, меня только чуть мотнуло.

— Что с тобой происходит? — Макс стоял передо мной, лицо у него было встревоженное. — Чем помочь?

— У них защита… блокада… действует только на меня, — сообщил я. — Воды… дай…

К губам моим прижалось горлышко фляжки, я глотнул несколько раз, и стало легче. Дурная пульсация в башке осталась, но я мог не обращать на нее внимания, я вновь осознавал свои конечности и мог ими нормально управлять.

— Пошли, надо к нашим, чтоб я сдох, — сказал я.

Макс посмотрел на меня с сомнением, но промолчал, а для него это настоящий подвиг.

Впереди, около забора шел бой, наши перемещались короткими перебежками, обходили справа и слева, где ограда упиралась в пропасть. С той стороны по ним били из нескольких стволов, похоже что прямо из зарослей — то ли там прятался замаскированный пост охраны, то ли нас заметили заранее и успели выдвинуться навстречу.

Ну что же, покажем этим трехсильным засранцам! Только бы не ушли морем!

— Эй, ты куда?! — крикнул Макс, когда я рванул вперед.

А меня вела чистая, беспримесная ярость, ненависть к тем, кто украл Сашку, кто вынудил Юлю приехать сюда, кто лишил меня самых близких людей на свете, и в этот момент я не боялся никого и ничего.

Эх, как бы сейчас пригодился подствольный гранатомет, который я так и не получил!

— Прикрывайте! — гаркнул я, бросаясь прямиком к воротам.

С