Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

плавно повел свою линию:

— Логично. И у Владимира Ильича было такое дело, только очень короткое время. В юношеские годы вождь как-то табак попробовал, но быстро остыл. И больше этой вредной привычкой не страдал.

— Вот с кого нам надо брать пример, — вздохнул Антон. — Мудрые люди лучше знают. А табак, алкоголь и бабы до добра не доведут. Интересно, почему Ленин не написал на эту тему толстую умную книжку?

Мне показалось, что парень многозначительно взглянул на меня. Ну, если допустить, что взгляд внутрь себя возможен. Спорить я не стал — Антон еще молод. Что он может знать о «бабах»? Ничего. Нет жизненного опыта, узкий кругозор, многого не понимает. Здесь наблюдается диалектика в силе: когда плохо без девчонок — это ещё хорошо. Вот когда хорошо без девчонок — это уже плохо.

Глава 23

Глава двадцать третья, в которой слова легки, а виски стоит денег

Германская дирижерша сидела вдали, глядя вдаль сквозь намытое панорамное окно. Советские общественные здания с такими вот окнами, во всю стену — обычное дело. Их так и зовут: «стекляшка». Но для меня это странно, поскольку посетители общепита за панорамным окном кажутся обитателями аквариума. Двигающиеся по тротуару люди рассматривают их как диковинных тритонов, которые жуют, беззвучно разевая рты.

Слава богу, этот ресторан находился на втором этаже, что позволяло баронессе самой наблюдать жизнь за стеклом. Восседала она аристократически — гордо и независимо. Именно с таким видом ждут соседского маркиза, обещавшего заглянуть на огонек и развеять скуку.

— Я не маркиз! — буркнул Антон недовольным тоном.

— Зато она настоящая баронесса, — срезал я эти классовые зехеры.

Для сближения нам пришлось лавировать меж хаотично расставленных столиков. Казалось, баронесса щурится совсем не в нашу сторону. Однако цепкий женский взгляд обежал гардероб Антона по диагонали, мгновенно оценивая. В скорости вынесения вердикта любая женщина быстрее пули. С ней не сравнится даже суперкомпьютер, это вам не игра в шахматы. Надеюсь, наши старания оценили…

Сегодня парень был одет неброско, но прилично, то есть как обычно. Качество вельветовых зауженных чиносов и джемпера от «Кос», вещей темных и без опознавательных знаков, становилось понятным только при ближайшем рассмотрении. Кеды на ногах тоже неприметные, высокие темно-синие «конверсы» модели 1970s. Всё как я люблю, удобно и практично.

Вера в этих вопросах поддерживала меня безоговорочно. При этом в силу вступали правила демократического централизма: свое мнение Антон мог иметь, но уважать общие интересы обязан. Хочешь не хочешь, а подчиняться большинству надо. Кстати говоря, ответной благодарности от Веры я не ждал, поскольку партия запрещает культ личности в любой его форме.

— Дед, не мешай, — возмутился Антон, и вежливо поклонился: — Здравствуйте, фрау Вагнер.

— Привет! — улыбнулась в ответ Мария фон Вагнер.

— А ты знаешь, — сказал мне парень, — она ведет себя не по-баронски.

— А как?

— Не ниже, чем по-королевски.

Галантность требовала продолжения церемониальных танцев с раскланиваниями, и парень пошел по этому пути:

— Как поживаете, фрау Вагнер?

— Нихт шлехт, — весело сообщила она.

Мне знакомо выражение «нихт шлехт» — означает оно «недурно», его постоянно употребляет Хильда. Надо признаться, что за короткое время я освоил множество немецких словечек, и всё благодаря валькирии. А что, метод «погружения в среду» работает эффектно, на нем в свое время вырос товарищ Ленин. Дело в том, что эмиграция — это и есть погружение в среду. Немецкий язык Владимир Ильич знал в совершенстве, английский похуже. Французский поднял в беседах о революции с Инессой Арманд, а итальянский постиг, посещая оперу.

— Оперу? — не поверил Антон. — Ты шутишь?

— Ни капельки. Родной язык оперы — итальянский, если кто не знал.

— Так-так… — в голосе его слышалась ирония. — И в ложе он сидел с Инессой Арманд?

— Может быть. Кстати, писать по-итальянски Владимир Ильич не умел. Одно время его статьи с немецкого на итальянский переводил Муссолини.

Это Антон тоже принять не смог.

— Да ладно! Точно?

— Нет, не точно. Интернет — еще та помойка. Впрочем, сейчас не важно. Важно, что проживая в Европе, можно выучить кучу разных языков.

— Погоди, а что с Муссолини?

Здесь я немного вспылил.

— Эй, от моей памяти ты давно отключился. Ладно, хочешь жить своим умом — живи. Но интернет же тебе никто не запретил! Придешь домой, почитай. Кстати, в связи со столетием британской разведки рассекречены материалы, из которых следует, что Бенито Муссолини плодотворно сотрудничал со службой МИ-5. А раз так, то почему бы ему не дружить с большевиками?

Тем временем Мария закончила хвалить местную погоду: «я открываю календарь, там распускается сирень». И в рамках обмена любезностями последовал встречный вопрос.

— А у тебя как дела?

В этом месте Антон поломал шаблон. Американцы приучили весь мир белозубо улыбаться и орать «I’m fine», но нестандартный ответ позволяет разнообразить беседу.

— Плохо, — вздохнул он.

— Да? — поразилась Мария.

Она ожидала продолжения, и Антон его выдал:

— Но я особенно не переживаю, потому что скоро будет хуже.

— Почему?

— Скоро сессия, — развел руками он. — В это время ни сна, ни покоя.

Мне показалось, что Антон сгущает тучи, и баронесса тоже хмыкнула:

— Да уж, с этим не поспоришь… Спасибо, что пришел. Садись. Чай, кофе?

Послушно выполнив команду, Антон буркнул:

— Дед, а пожрать здесь дадут?

В прошлый раз он пил кофе за счет принимающей стороны, поэтому сейчас изучить меню даже не подумал. Однако у немцев с этим строго: заказывай что хочешь, но платить за твою жратву они не станут. Еще чего! Русским же языком спросили: чай или кофе.

— Понятно, — вздохнул Антон. — Кругом жлобы и скряги.

— Ладно, угощаю, — также горько вздохнул я. — Будем питаться не дорого, но качественно.

И махнул рукой, подзывая официанта. Тот мигом подлетел.

— Добрый день, — вежливо кивнул я. — Скажите, а как сегодня солянка? Удалась ли?

Вежливость — наш конек, она не бывает лишней даже в период пандемии.

— Да, не пожалеете, — кивнул официант с казенным выражением лица.

На лицах англичан такое выражение называют «лошадиным», что является чистой правдой.

Зная Антона, останавливаться на одном супчике я не собирался:

— Что скажете насчет шницеля?

— Советую взять антрекот. Телятина нежнейшая, и приготовили недавно, еще на сковородке шипит.