Цирк семьи Пайло - Уилл Эллиот

— Пойду за Джи-Джи, если ты не против, — предложил Уинстон.

Гонко кивнул:

— Действуй. — Он смерил старого клоуна оценивающим взглядом, который говорил: «Понимаю, ты затеваешь что-то, старик, но то ли это, что мне нужно знать, или то, чего я знать не хочу?»

Уинстон предполагал первое. Он запихнул сзади в штаны связку пушистых веток с желто-зелеными листьями. Гонко не заметил — слава богу — тонкую нить, тянувшуюся от спины Уинстона в комнату Гоши. Нить должна была привести в хижину прорицательницы. Уинстон сделал глубокий вдох и пошел дальше, не обращая внимания на боль в груди оттого, что ее тлеющий участок стал разогреваться.

* * *

Между тем Джейми старался успокоиться у трейлера Курта. Его руки дрожали. Видимо, Курт не мог представить себе, что кто-нибудь наберется достаточно наглости, чтобы вломиться в его трейлер, поэтому дверь трейлера не только не была закрыта, но даже несколько приоткрыта. Джейми сделал глубокий вдох, подумав, что иногда для собственной безопасности полезно держать рот на замке, затем поднялся по ступенькам и вошел внутрь. В душном темном трейлере воняло, как в зоопарке. Горела лишь маленькая керосиновая лампа на письменном столе, вокруг вились мошки и москиты. С полдюжины пластмассовых распятий на него смотрел Иисус Христос.

Ну, была не была. Он начал разрывать Библии, лежавшие на письменном столе. Каждая страница в книгах была помечена фломастером. Оторванные страницы и обложки Джейми бросал на пол. Достаточно ли этого кавардака, засомневался он. Интересно, что бы сделал Джи-Джи? Он бы знал, как надо учинить погром в таком месте.

У задней стенки, за письменным столом — шкаф… Он дернул его за ручку дверцы. С грохотом, заставившим его вздрогнуть, шкаф опрокинулся. Вывалились два верхних выдвижных ящика, рассыпав свое содержимое — не бумажные документы, как ожидал Джейми, но тысячи мелких белых кусочков, которые упали и рассыпались, как градины, по полу. Это были зубы. Тысячи и тысячи зубов.

Джейми пробыл здесь не больше пары минут, но счел, что совершил достаточно. Собираясь уходить, он услышал звук падения с письменного стола и слабый стон. Страх поразил его словно электрошоком. Он уставился на дверь столь объятый ужасом, что ему действительно померещился Курт, стоявший в дверях. Призрак улыбался безмятежной улыбкой, его животный взгляд сулил смерть. Джейми моргнул, и призрак исчез. Он обследовал письменный стол и увидел у нижнего выдвижного ящика небольшой рычаг, похожий на ручной тормоз. Джейми потянул за него, не зная, к чему это приведет; звук скольжения по дереву, и тяжелый ящик переместился в направлении двери трейлера. Внутри полого пространства лежал ксендз, подарок ко дню рождения Курта. Он дрожал, глядя на Джейми глазами запуганного животного.

Джейми наклонился и освободил ксендза от веревок, связывавших его запястья. Ксендз сопротивлялся и пытался отбиться от него.

— Тихо, я выпускаю вас на свободу, — сказал Джейми. — Не шумите, ладно?

— Слава Богу, — произнес ксендз, странно выговаривая слова.

Джейми понял почему. Рот ксендза был совершенно лишен зубов.

— Вы способны идти? — спросил Джейми.

Ксендз стоял в полуобморочном состоянии. Джейми подставил ему плечо, и они вместе поковыляли из трейлера.

* * *

В своей хижине Шелис с помощью хрустального шара наблюдала за магом. Он дважды решался выступить против нее, но оба раза раздумывал, после колебаний и раздумий. Иногда он метался между яростью и депрессией. В спокойные периоды бормотал себе что-то под нос, медленно поддаваясь растущему гневу, который заставлял его рвать на голове волосы и выть, как животное. Шелис не сомневалась, что именно она была мишенью его гнева. Она читала свое имя на его губах десятки раз и понимала непосредственную причину тревоги мага: разгром его дурацкой лаборатории. По некоторым признакам, он винил в этом ее.

Теперь же она считала, что насмотрелась вдоволь. Мугабо должен был исчезнуть.

Как только она пришла к этому выводу, раздался стук в дверь. Ловким движением руки она переместила обзор шара на место перед дверью хижины и с некоторым удивлением увидела, что там стоит Джордж Пайло.

— Открывай! — рявкнул он.

Она подошла к двери и открыла.

— В чем дело, Джордж?

— Не смей говорить со мной таким тоном! — почти взвизгнул Джордж. — Что-то происходит здесь. Я хочу посмотреть в шар. Дай его сюда.

«Ах ты, маленький ублюдок», — подумала Шелис.

— Джордж, пожалуйста, сейчас не время. За тем, что тебя интересует, я присмотрю.

— Что за чертовщина! — выпалил Джордж. Он уперся лицом в ее живот. — Кто здесь хозяин, Шелис?! — крикнул он. — Не это ли основной стержень наших отношений? Может, я не прав, но что ты думаешь об этом?

Она отпрянула от него, чувствуя отвращение от его близости.

— Да, Джордж. Я считаю, что ты делишь руководство с Куртом.

— Очень хорошо, — сказал он, не реагируя на ее лояльный тон. — Тогда отдай шар мне. Если ты не будешь возражать, то получишь шар назад днем раньше.

— Джордж…

— Я сказал днем? Возможно, имел в виду годом раньше.

— Ты не понял, — оправдывалась Шелис, сознавая, что ее оправдание тщетно, — моя жизнь находится под угрозой…

— Что?! — воскликнул Джордж. — Толкуй, толкуй об этом! Весь цирк рухнет, пока я здесь выслушиваю твой плач в жилетку. Я говорил тебе когда-нибудь, что твои чувства меня трогают, Шелис? Должно быть, говорил. Позволь мне исправить эту ошибку, ты, глупая сука. Отдай мне шар.

Она вручила ему шар, не глядя на него. Джордж схватил его, плюнул через плечо и отправился к двери настолько быстро, насколько позволяла его наполеоновская походка. Она бросила ему вслед испепеляющий взгляд.

— Ты заплатишь за это, коротышка, — прошептала она, запирая за ним дверь хижины на замок.

* * *

Спеша в свой трейлер, Джордж напоминал миниатюрного сержанта-инструктора по строевой подготовке в фильме, прокручиваемом с двойной скоростью для создания комического эффекта. Однако улыбка на его физиономии отсутствовала. Он молнией проносился мимо всех встречных. В нем отчаянно боролись два противоположных чувства: злорадное торжество в связи с крушением предприятия Курта и ненависть к тем, кто осмелился вредить шоу. Если бы Джордж делал все, что хотел, то погибли бы все, за исключением его самого… Он был сторонником радикальных решений.

Вернувшись в трейлер, Джордж поставил хрустальный шар на стол и вперил в него свой взор. Курт все еще бродил по комнате смеха, хотя уже разошлись все зеваки. Могучий горб вырос на его спине, а челюсти удлинились сверх нормы, не позволяя ему сомкнуть губы, которые все еще артикулировали:

— О, го-го-го-о…

Перемещая обзор шара в направлении трейлера Курта, Джордж заметил то, что заставило его широко раскрыть глаза от изумления. Этот новый клоун, имя которого начинается на Дж, бежал по тропе вместе с ксендзом Курта. Джордж произвел короткий рык, который мог означать смех. Он достал блокнот счетовода и записал: «Преступники». Первым значился в этой графе клоун Дж. Джордж переместил обзор к шатру акробатов. В нем оставался один Рэндольф, который зачем-то вываливал мешок навоза на мебель. «Какого черта он обгаживает собственные вещи?» — недоумевал Джордж. Затем Рэндольф положил на замшевый диван, изгаженный навозом, красный пластмассовый клоунский нос и убежал. Джордж в недоумении покачал головой и добавил в список имя Рэндольф.

Следующий час Джордж провел в обозрении через шар странных событий, которые, как он справедливо предполагал, выглядели чертовски хорошо организованными. Он часто бормотал под нос «этот подходит» или «ага, попался» и выводил новое имя в блокноте счетовода. Он видел нескольких карликов и цыган, известных ему по именам, которые разрушали одно, поджигали другое, опрокидывали третье, покрывали экскрементами четвертое. Вскоре в список попали десятки имен. Джордж вызвал счетовода, который суетливо поспешил в трейлер.

— Передашь это Курту, — приказал Джордж, вручив ему вырванный из блокнота листок. — Думаю, он все еще находится в комнате смеха. Если нет, отправляйся в его трейлер.

Счетовод кивнул, тряхнув щеками, и ушел. Джордж больше не нуждался в его услугах.

* * *

Курт уже не бродил по комнате смеха. Он стоял в дверях своего трейлера, медленно блуждая взглядом по помещению, примечая малейшую деталь своего разгромленного офиса: рассыпанные зубы, клочки Библии и выдвинутый нижний ящик стола, в котором уже не было ксендза. Обозревая все это, он произносил едва слышно только одно:

— Охх, го-го-го.

Даже пронзительный крик в отдалении, громкий, как взрыв, который издал Гоши, обнаруживший, что стало с его женой, не заставил Курта вздрогнуть.

Кто-то кашлянул позади него. Только теперь Курт вздрогнул, словно вышел из транса, и повернулся вокруг. Если бы тот, кто кашлянул, был знаком с ухмылкой на лице Курта, он бы повернулся и быстро ушел, ибо потрясение, которое получил Курт от разгрома своего трейлера, говорило само за себя. Неожиданно лицо Курта как бы разделилось на две части. Лоб и брови оставались прежними, но нос стал похож на позвонок, выступивший из-под кожи. Губы и щеки истончились. Зубы выдавались, как острые суставы из крапленой слоновой кости. Курт Пайло больше не был похож на человеческое существо — половина его лица превратилась в зубастое орудие, напоминавшее больше перевернутые челюсти акулы, чем скулы человека.