Клан Мёртвого Кота (Dead Cats Clan) - Window Dark

Воздушные судороги приблизились. Теперь покачивалась и дорога. Колыхались крупные камни на обочинах. Приплясывали жёрдочки заборов.

— Теперь беги, — прошипел Зинга, скорчив страшную рожу.

До Ириски не доходило. Она не в силах была оторваться от дрожащего воздуха посреди мостовой. Силуэты дальних домов резко исказились, словно из мрака выдавливался фантастический хищник, с которым долго и упорно боролся Шварценеггер.

— Не смотри, — ребром ладони Зинга врезал по Ирискиной шее.

Девочка очнулась. Каким же гнильём обернулась ситуация, если Зинга посмел ударить. Воздух впереди негромко хлопнул, и таинственный пришелец начал набирать плоть и объём.

— Беги, я сказал, — резко выпалил Зинга и, что есть силы, толкнул Ириску прочь.

Её вынесло на несколько шагов вперёд, а потом ноги покинуло ледяное оцепенение, и они резво повлекли за собой непослушное тело. У поворота Ириска не выдержала и обернулась.

Раскинув руки, Зинга крестом преграждал путь огромному холму, поросшему бледными, высокими, но поникшими травами, колыхавшимися на ветру. Холм надвигался на мальчика, казавшегося отсюда детсадовцем, замершим перед асфальтовым катком. Голос перепевника прокричал что-то звонкое и неразличимое.

— Ах ты, крысёнышшшшш, — жарко дохнуло ему навстречу. Даже Ириска почувствовала, что ночной холод на секунду отодвинулся, уступив место палящей духоте. Потом девочка повернула за ограду, и страшное зрелище осталось позади.

За поворотом не было переулка. Шагов через десять дорога оборвалась крутым замусоренным склоном, уходящим в пропасть, затянутую туманом. Сквозь разрывы белёсой пелены, словно звёзды, светились прямоугольники окон, собранные в шеренги и квадраты. Мир вывернулся так, что город остался внизу.

Потеплело. Наверное, существо, разделавшись с Зингой, неслышно подбиралось к повороту. Можно проверить догадку, если вернуться. Вот только возвращаться девочка не собиралась. Она не разглядела Тоскующего По Эпохам, следовательно, шанс сбежать ещё оставался.

Она посмотрела вниз. Никакой дороги. Рытвины, да ухабы, разбросанные по откосу. Никакой надежды, что можно спуститься. Ноздри закололо духотой. Ириска словно оказалась возле огромной раскалённой печи. "Когда же прозвучит песня? — подумала она и тут же ответила Зингиными словами. — Когда песня умолкает, он начинает охотиться". Джинсы основательно прогрелись, будто рядом пылал бесшумный костёр или раскрылась скоростная дорога в преисподнюю. Что-то прошуршало у забора. Ещё секунда, и девочка увидит Его Самого. Воздух вздулся пузырём и лопнул с уже знакомым хлопком, толкнув в спину перепуганную беглянку.

Но кто бы ни крался в жаркой темноте, он не успел. Зажмурив глаза, Ириска прыгнула во тьму, куда зловещая духота ещё не добралась. Ноги спружинили, оттолкнулись от бугра, нехилым прыжком перенесли девочку дальше, снова оторвались от земли и снова встретились с ней. А потом быстро-быстро засеменили. Глаза не различали дорогу. Позабыв обо всём от свистящего в голове ужаса, девочка лишь старалась не запнуться и не опрокинуться. Крутизна склона была ошеломляющей. Где-то в голове вспыхнула картинка урока географии, на котором Мария Филипповна настоятельно напоминала: "Ни в коем случае не бегите с горы. Иначе вы просто не сможете остановиться".

Ириска и не могла. Ветер плотной стеной пробовал задержать девочку, но гибкое тело без труда прорывало прохладную преграду. Ноги не успевали на смену друг другу. Каждый шаг грозил оказаться последним. А нескончаемый бег норовил перейти в полёт.

Она не чувствовала ничего кроме отупляющей боли в ногах. Лёгкие сотрясались хриплыми всхлипами. Голова раздулась от напряжения и собиралась разорваться кровавыми клочьями. Глаза слезились, защищаясь от бьющего ветра, усеянного крохотными льдинками. Туловище согнулось дугой, словно Ириску вот-вот должно было вырвать. Возможно так и случилось бы, если бы левая нога не запнулась о правую.

Девочка ждала оглушительного удара, но колени лишь безвольно подогнулись, опустив обессилевшее тело на шероховатую поверхность асфальта. За время нескончаемого бега ураганный прорыв сменился черепашьим ковылянием, а крутой склон ровной плоскостью, куда уже успели добраться вездесущие человеческие руки. Если бы у Ириски оставались силы, она бы обрадовалась. Обрадовалась, как никогда, что человечество уже сумело отодвинуть природу подальше и подготовить для девочки уютную посадочную площадку, словно для сломанного самолёта, который через "не могу" тянется из ледяной пустоты к далёким огням родного аэродрома.

Глава 29. Утро тяжёлого дня

Солнце окрашивало пыльный асфальт розовым. Стрелки часов отвернулись друг от друга, отмечая шесть утра. Неважно, с какой стороны светит солнце. Утро с вечером не спутать. Улицы уже не пустовали. Редкие прохожие спешили на работу. Скоро по тротуару побегут оравы школьников. Ириска тоже пойдёт в школу. Идти домой было немыслимо. Если есть возможность отдалить скандал, ею непременно надо воспользоваться. Головомойку можно получить и вечером.

Ириска стояла под сводами арки. Обернись, что увидишь? Серую стройку? Или Переулки, зовущие утонуть в тенистых просторах?

Люди шли и скользили равнодушными взглядами по лицу девочки, на котором подсыхали блестящие полоски слёз. Люди знали: если девочка плачет утром, значит, она провела где-то ПОСЛЕДНЮЮ ночь. И теперь остаётся только плакать. Обычно девочки плачут у телефонных автоматов. Но если телефон далеко, а сил сдерживаться уже нет, можно поплакать и на улице. Но плачущие поутру девочки не интересуют прохожих, потому что впереди длинный рабочий день. Любопытство проснётся к вечеру. Тогда тянет на приключения. Тогда можно утешить девочку и позвать её с собой. В ночь, которая наступает. В очередную ПОСЛЕДНЮЮ ночь.

Под ногами что-то смутно чернело. Слёзы не давали присмотреться. Пришлось нагнуться. Сорвавшиеся солёные капли украсили асфальт тёмными звёздами печали. Пальцы потянулись и коснулись колючей шерсти. У Ирискиных кроссовок невзрачным комком распласталась нефорская шапочка. Всё, что осталось от Зинги. Частичка, сумевшая вырваться из странных пространств, не значащихся на картах.

Ничего не видя от нахлынувших слёз, Ириска подхватила шапочку, потеряла равновесие и суматошно шагнула вперёд. И сразу уткнулась в чью-то жёсткую грудь. Слёзы мгновенно исчезли. Перед ней стоял Рауль.

— Зинга, — прошептала девочка и протянула уцелевшее имущество перепевника.

— Я знаю, Ирисочка, — тихо кивнул Рауль.

— И ничего нельзя сделать? — с надеждой спросила она. — Может, вернёмся. Может, он просто отстал. Может, он ещё жив.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});