Древо Тьмы - Лори Форест

что предопределил Древнейший.

Верховный маг умолкает, и подданные покорно ждут затаив дыхание. Во всём зале не раздаётся ни звука, кроме тихого шуршания шёлковых юбок.

— Древнейший приносит нам победу за победой над ордами язычников, которые мечтали уничтожить нас, — заявляет Фогель. — Они желали осквернить наши земли. Поработить нас. Попрать то, что для нас священно. И тогда Древнейший дал новые силы нашей магии и призвал нас оградить подвластные нам земли стеной из рун ради священной цели. — Фогель снова умолкает, вбирая безмолвный ответ толпы, а маги рядом со мной тянутся вперёд, будто вдыхая каждое его слово. — Возлюбленные маги, — звучно обращается он к слушателям, — мы прогоним Исчадий Зла с нашей земли. Ради спокойствия наших детей мы отгородимся от них стеной. Мы очистим нашу землю и пройдём кровавой жатвой по всей Эртии.

Толпа взрывается бурными овациями, а у меня перед глазами встаёт та самая непонятная мерцающая зелёным полоска в море, тянущаяся вдоль берега Мальторийской бухты.

Теперь я понимаю, о чём говорит Фогель.

«Он строит руническую границу. Стену».

Так он не пропустит в Гарднерию никого, кроме гарднерийцев. Уриски останутся в плену на островах Фей и лишатся последней возможности бежать на восток. В конце концов никто не сможет бежать из Гарднерии на восток, новая стена не пропустит.

«Та же участь ждёт и меня».

— Занимается рассвет нового дня, маги! — восклицает Фогель, дождавшись, когда восторги толпы немного стихнут. Впрочем, с первым его словом в зале воцаряется полная тишина. Все внимают ему как зачарованные. — Пришло время кровавой жатвы, — объявляет он таким зловещим голосом, что меня прошибает озноб. Верховный маг умолкает, но никто не издаёт ни звука, все напряжённо ждут. — Великое пророчество сбылось, — сообщает он с ужасающей уверенностью, не оставляющей места и капле сомнения.

Я с удивлением вскидываю глаза, по залу пробегает ропот недоумения. Маги переглядываются и смотрят на Фогеля в явном замешательстве. Большинство выстроившихся на сцене магов пятого уровня, судя по выражению лиц, ошарашены. Даже Лукас испытующе вглядывается в соседей по шеренге, пытаясь расшифровать загадочные слова верховного мага.

И только действительные члены Совета магов ничуть не удивлены. Они смотрят прямо перед собой, излучая уверенность и спокойствие.

С ветвей, сплетённых высоко под потолком, к Фогелю на плечо слетает чёрный ворон, и моя руна, предупреждающая о присутствии демонов, напоминает о себе острой болью. Меня охватывает неприятное ощущение: сейчас случится что-то очень плохое.

— Ужасный демон, икарит из пророчества обнаружен, — провозглашает Фогель, и голос его долетает до самых дальних уголков огромного зала.

Зрители перешёптываются, охают, и я некоторое время силюсь понять смысл последних слов верховного мага.

— Крылатого демона нашли в землях Ной, — продолжает Фогель. — Он принял облик кельта и назвался именем Айвен Гуриэль.

Эти слова отдаются в моём сердце ударами молота. Кровь бросается мне в голову.

«Нет! Нет!»

— Проклятые язычники укрыли демона-икарита на своей военной базе «Унлон», — не унимается Фогель. Теперь в его голосе звучит сталь, каждое слово режет, будто острая бритва. — Там его учили владеть огненной силой, готовили к удару по землям священного государства магов.

Фогель умолкает, а я пытаюсь перевести дыхание, собрать разбежавшиеся мысли.

— Демон-икарит — сын Валентина Гуриева, — сочась презрением, продолжает Фогель. — Он не Айвен Гуриэль, а Айвен Гуриев, сын демона, погубившего Карниссу Гарднер, нашу великую Чёрную Ведьму.

Внутри у меня всё переворачивается, глаза застилает туман, а гарднерийцы разражаются криками ярости. Я чувствую, как вспыхивает удивлением магическое пламя Лукаса, и с каждым биением сердца слышу только одно, самое главное имя: «Айвен. Айвен. Айвен».

— Милостью благословенного Древнейшего! — восклицает Фогель, перекрыв вопли толпы. — Демон-икарит был повержен. Айвен Гуриев, проклятый сын Валентина Гуриева мёртв!

Глава 7. Цветы железного дерева

Эллорен Гарднер

Шестой месяц

Валгард, Гарднерия

Безжалостный, исступлённый вопль восторга волной проносится по толпе гарднерийцев. Все кричат, подпрыгивают, потрясают вскинутыми кулаками, празднуя смерть Айвена.

От ужаса и шока у меня подгибаются колени, и я, покачиваясь, невольно отступаю к стене, едва не падая на пол. Вытянув руку за спину, я нащупываю ствол железного дерева — моя правая рука, привыкшая к волшебной палочке, сжимает твёрдую древесину.

Невидимая магия в моих линиях взрывается огненным безумием.

Сила бурлит во мне адским пламенем, жар наполняет магические линии до краёв, желание отомстить захлёстывает, подкреплённое отчаянием и разбитым сердцем. Если я останусь здесь ещё на мгновение, то сожгу и Дворец Совета магов, и весь Валгард обращу в пепел.

И я убегаю прочь.

* * *

Я бегу и бегу, сначала по залу и вестибюлю Дворца к выходу мимо озадаченных стражей, потом по широкой витой лестнице, на улицу, в рощу железных деревьев, не обращая внимания на исцарапанные о корни ступни.

Бегу, не замедляя шага, через всю рощу, затем мчусь к океану, пока ноги не начинают скользить по твёрдому камню. На высоком утёсе над солёной водой, над бьющимися о берег волнами под призрачным сапфирово-синим светом цветов железного дерева я, задыхаясь, цепенею, уцепившись взглядом за мерцающие вдали руны, прочертившие в море зелёную полосу.

К горлу подступает горечь.

Ноги отказываются меня держать, и я без сил падаю на колени у невысокого уступа на краю скалы. Я покачиваюсь на ветру, одновременно вздрагивая от сотрясающих тело рыданий, а чёрные волны с клочьями белой пены яростно рокочут под скалой.

Я плачу, пока не заканчиваются слёзы. Пока глаза едва различают свет из-под распухших век. Пока боль не перехватывает тугими путами грудь и горло.

«Айвен.

Любимый мой. Единственный мой.

Мёртв.

Убит.

Я больше никогда тебя не увижу».

Мои глаза снова застилают слёзы, мне хочется кричать, взывать к небесам. Направить струю магического огня на Фогеля, испепелить всех солдат Гарднерии до последнего, прежде чем убьют и меня.

— Айвен! — жалобно всхлипываю я. — Айвен!

Я ещё долго рыдаю, стоя на коленях с закрытыми глазами, прижавшись лбом к холодному камню.

«Айвен…»

Вот и всё, я совсем одна, мне не на кого положиться, некому довериться, а искать дорогу самой слишком опасно.

«Какой бы ты хотел видеть меня сейчас? Что мне делать?» — безмолвно вопрошаю я, как будто мысль может отыскать путь к Айвену, отыскать ответ.

«Сражайся с врагом!»

Я застываю, будто обратившись в камень. Рыдания замирают в груди. Безжалостная реальность настигает меня с невыносимой ясностью.

Сила Фогеля темна и ужасна, и она продолжает расти.

У него в руках Тёмный Жезл. И его магия с каждым днём становится сильнее.

Ветвь Тьмы.

Руна, которую начертила на моём животе Сейдж, до сих пор заметно покалывает.