Утро после «Happy End» - Татьяна Веденская

– Ты будешь прикрывать собой королеву. Слушай, – таинственным тоном подманила меня поближе Динка.

Результатом нашего разговора стало то, что через пару дней я сидела дома и пыталась разобраться в хитросплетениях инструкции, приложенной к огромному, испещренному непонятными кнопками телефонному аппарату с кучей входных и выходных отверстий с проводами.

– Это мини-АТС, – пояснила моя сумасшедшая подруга, бросив это чудище к нам на диван. – Его надо подключить, ладно?

– Ладно, – кивнула я тогда, даже не подозревая, какая это сложная задача – в домашних условиях изобразить телефонную сеть большой корпорации.

А сделать это – и был первый ход Динкиной партии. Поэтому я билась до последнего. То есть до самой ночи, когда мне наконец удалось не только с третьего звонка взять трубку и услышать Динкин голос, но и переключить звонок на второй наш аппарат, стоящий на кухне. Освоив эту нехитрую (правда, смотря для кого – если для меня, то тупым объяснять два раза) премудрость, мы вдохновенно звонили и переключали звонки туда-сюда еще пару часов. А когда на следующий день нам удалось путем прикладных средств записать на этом чудище механическое приветствие, Динка откинулась в кресле и заявила, что по всем признакам нас ждет успех. Мы с ней радостно слушали (десять раз подряд), как под бодрую музыку «Моби» мой искаженный (специально) голос говорит:

– Здравствуйте. Вы позвонили в корпорацию «Right Way Ecology». К сожалению, в данный момент все наши операторы заняты. Пожалуйста, перезвоните или наберите добавочный номер нужного вам сотрудника.

– Красота! – млела Динка. Мне тоже нравилось, особенно в контексте того, что мой голос был практически неузнаваем. Ведь единственным доступным сотрудником, как вы понимаете, была я.

– Слушай, а что будет, если они наберут какой-то другой добавочный номер? – вдруг испугалась я. Вообще, что касается всего Динкиного плана, меня пугало практически каждое его звено, каждый ход.

– Ничего не будет, – утешила меня Динуля. – Услышит гудок. Но никто трубку не возьмет. Или вообще ответят, что набран несуществующий номер. Ты лучше еще раз повтори, что ты будешь отвечать.

– Я? Приемная бухгалтерии слушает, – бодро отрапортовала я.

– Хорошо. Соедините меня с главным бухгалтером.

– Минуточку, – включилась я в игру и изобразила это самое переключение.

– Стоп-стоп-стоп! – замахала руками Дина. – Опять?

– Ой, прости. Забыла. Кто ее спрашивает и по какому вопросу?

– Дед Пихто. По личному вопросу.

– Секундочку, – кивнула я.

– И теперь ты ему включаешь музыку и ждешь ровно минуту.

– Ага. А потом возвращаюсь и говорю, что ты сейчас на совещании и предлагаю оставить информацию.

– Так. Я на совещании, если звонят когда?

– Если звонят до одиннадцати утра.

– А потом? – натаскивала меня, словно собаку, Динка.

Я с готовностью смотрела ей в рот и ждала, когда мне перепадет сахарок.

– С одиннадцати до часу ты в банке. Если после обеда, то в налоговой, а после трех «ее сегодня уже не будет, звоните завтра».

– Голос вежливый, но холодный, помнишь? – сощурилась Динка. – От того, насколько вежливо, но холодно ты будешь говорить, зависит моя жизнь!

– Без патетики, пожалуйста, – повела плечиками я. – Вы забываете, что в моей прошлой жизни мне приходилось постоянно остужать пыл всяких недовольных отдыхающих. Льда и вежливости во мне будет столько, что и глухой поверит, что позвонил в Очень Серьезную Организацию.

– Вот и хорошо. Короче, соединишь со мной только по моей команде. Никак не раньше, чем он оставит телефон и попросит перезвонить.

– И ты перезвонишь? – с придыханием спросила я, потому что весь последний год при слове Петр Исмаилович Динка шипела ошпаренной кошкой и запрещала упоминать это дьявольское имя к ночи. В конце концов, ее главврач действительно поступил крайне спорно. Выдав Динке деньги под большущий процент, он не соизволил дать ей даже шанса остаться на плаву. Вышиб из нормальной жизни, ни на секунду не задумавшись, каково будет бухгалтеру ее уровня подпирать окошко петушковской сберкассы. Ведь не ребенок же он был, должен был понимать, что когда деньги берут под сорок процентов годовых, это рискованное вложение. В общем, как бы там ни было, а после того, как Петр Исмаилович в три счета вышиб Дудикову с места, которое единственное позволило бы ей рассчитаться с долгами, моральных обязательств перед ним она не чувствовала никаких. И до этого дня слышать о нем (и его деньгах) не желала.

– Я? Перезвоню? Я же дико занятой главный бухгалтер большого иностранного представительства! Пусть ловит меня, когда я буду на месте! – фыркнула Динка.

– А когда ты будешь на месте? – полюбопытствовала я.

– А никогда! – хищно усмехнулась она.

На следующее утро мы приступили. Динка целыми днями шлялась где-то по городу, вела возбужденным голосом какие-то странные переговоры, где каждая фраза была закодирована и понять, о чем идет речь, невозможно. А я сидела и вздрагивала каждый раз, когда звонил телефон. Меня пугала мысль, что настанет момент, и мне придется снять трубку, потому что с той стороны кто-то неизвестный наберет-таки добавочный номер, мой добавочный номер, и мне придется ответить. И тогда я окажусь по уши замешана в историю с шантажом. Именно так, «история с шантажом», можно было назвать схему, придуманную Динулей. А план ее был таков: у Динки имелся компромат на финансовые схемы, используемые Петром Исмаиловичем для получения отката с подведомственного ему учреждения. Любезнейший доктор умудрялся отщипывать себе весьма ощутимый кусок медицинского пирога, вверенного ему наивными (в меру) учредителями. В основном он отщипывал кусок противоцеллюлитного пирога, где крутились большие наличные деньги, которые не всегда принимались на банковский счет, хотя касса регулярно выдавала чеки героиням этого апельсино-корочного фронта. Наличка эта уплывала в направлении фирм навроде описанного выше «ЭКОЛАЗА» или «АКШЕЛА», которые самым необъяснимым образом оказывали консалтинговые услуги в области медицины, хотя никакого разрешения от Минздрава и прочих госдепов не имели. Далее по липовым основаниям денежка обналичивалась, делилась между сторонами – участниками межрегионального договора (бухгалтером, самим Петром Исмаиловичем и заместителем умалишенного гендиректора «АКШЕЛА») и превращалась в дома на Волоколамском шоссе (ибо Рублевка все же была много-много дороже), путешествия в Турцию и шубы для степенных жен. Бизнес по-русски, причем в самом его банальном варианте.

– И мне бы никогда в голову не пришло так с ним поступить, но он не оставляет мне выбора. Почему ему можно безнаказанно мухлевать, а я должна дохнуть с голоду только потому, что паевой фонд, который, кстати, и ему приносил приятные дивиденды, лопнул. И вообще. К черту совесть, мне нужна нормальная работа.