Государство и революции - Валерий Шамбаров

Утонченным извращением был Менжинский. Он сам писал эротические стихи и романы. Любил приговаривать к смерти женщин и вести их допросы, причем лез в самые интимные подробности их жизни, и фактически для каждой сам же придумывал свой "роман", подталкивая "сюжет" в глубины темной и больной чувственности, запутывая и вынуждая признать сексуальные мотивы тех или иных поступков, убеждая в изменах мужей и любимых, загоняя в психологический тупик, где приговор как бы становился лишь выходом, развязкой накрученной им драмы. Малоэстетичные картины исполнения приговоров его уже не интересовали, на расстрелы он не ходил.

В отличие от другого руководителя ВЧК, Петерса, который любил и собственноручно убийствами позабавиться. И у которого тоже отмечались четкие "отклонения". Скажем, разъезжая по стране уже после гражданской, он держал при себе двух-трех "секретарш", то и дело меняя их. Прибывая в какой-нибудь город, требовал от местного начальства, чтобы надоевших девиц куда-нибудь пристроили и подобрали ему новых. А его заместитель Петросян, который сам, чтобы овладеть женщиной, расстрелял ее вполне "советского" мужа, рассказывал, что Петерсе "выделывал и худшие вещи". Сексуальная патология наблюдалась и у Бокия, терроризировавшего Петроград и Туркестан, основателя и шефа Соловков. Как открылось на следствии много позже, в 30-х, он в 1921-25 гг. организовал в Кучино "дачную коммуну" под своим руководством. Сюда его приближенные должны были приезжать на выходные вместе с женами, на содержание "коммуны" они вносили 10% месячного заработка. Лица обоего пола обязаны были ходить там голыми или полуголыми, что называлось "культом приближения к природе", в таком виде они работали на огороде, пьянствовали, вместе ходили в баню и устраивали групповые оргии. Над упившимися потешались, измазывая краской или горчицей половые органы, "хороня" заживо или имитируя казни. Причем участвовали во всех этих действах даже несовершеннолетние дочери Бокия.

Садистом был и знаменитый командир "червоного казачества" Примаков, он даже под суд попал за чрезмерную жестокость - а в кровавом кошмаре гражданской войны для этого уж очень надо было выделиться. Его личный повар Исмаил был одновременно и личным палачом, и развлекал хозяина, мастерски снося головы пленным или гражданским лицам, которых тот обрекал на смерть. А вот Тухачевскому был присущ садизм другого рода - по воспоминаниям сослуживцев, он еще будучи в училище фельдфебелем, довел двух юнкеров своей роты до самоубийства. Не выходя за рамки уставов и своей дисциплинарной власти, так что и претензий к нему быть не могло - просто с жестокостью бездушной машины извел целенаправленными и методичными придирками... Нет, все же далеки, ох как далеки были от пропагандистских идеалов "строителей нового общества".

13. Система в действии

Обстановку первых лет революции, которую мы привыкли представлять по героическим и романтическим кинолентам, на самом деле могли бы передать разве что самые мрачные фантазии фильмов ужасов.

В качестве яркого примера можно взять Киев - о здешних кошмарах сохранилось довольно много свидетельств: и доклад Центрального комитета Российского Красного Креста в международный комитет в Женеве, и данные деникинской комиссии под председательством Рерберга, и книга Нилостонского "Кровавое похмелье большевизма", вышедшая потом в Берлине, и воспоминания других горожан, обнародованные в эмиграции. В городе угнездилось 16 карательных учреждений - Всеукраинская ЧК, Губернская ЧК, Лукьяновская тюрьма, концентрационный лагерь, особый отдел 12-й армии и т. д. Действовали эти мясорубки независимо друг от друга, так что человек, чудом вырвавшийся из одной, мог сразу попасть в другую. Главные из них компактно расположились в Липках - квартале богатых особняков, здесь же жили чекистские руководители, и согласно докладу Красного Креста, "эти дома, окруженные садами, да и весь квартал кругом них превратились под властью большевиков в царство ужаса и смерти".

ВУЧК возглавлял знаменитый М. И. Лацис (Я. Ф. Судрабс) - он же в качестве представителя Москвы и члена коллегии ВЧК на деле являлся неограниченным властителем Киева. Внешне благообразный, всегда вежливый, он проводил террор с латышской холодной методичностью и старательностью. По натуре он был "палачом-теоретиком", считал себя крупным ученым. Он на полном серьезе писал "научные труды" со статистикой, таблицами, графиками и диаграммами, исследующими распределение казней по полу и возрасту жертв, строил временные и сезонные зависимости, изучал социальный состав расстрелянных и подгонял свои выкладки под фундаментальные законы марксизма. И для публикации этих своих работ даже издавал журнал "Красный Меч". А под его началом действовала целая коллекция монстров, представляющая самые разнообразные типы убийц.

ГубЧК возглавлял Угаров, по натуре - необузданный зверь. Он больше выступал в роли организатора. Под его начало был отдан и создававшийся концлагерь, где он внедрял свои порядки - еще не имея исторических примеров, на "голом месте" продумывая формы отчетности, режим содержания, распорядок дня, введение номеров вместо фамилий, деление заключенных на категории: первая - смертники, вторая - заложники, третья - предназначенные просто для отсидки. Племянник Лациса Парапутц был откровенным грабителем, жадно наживаясь на вещах казненных. Бывший матрос Асмолов представлял собой тип "идейного палача", истребляя людей с твердой уверенностью, что строит таким образом светлое будущее для всего человечества. Палач Сорокин любил демонстрировать "крестьянскую натуру", приговоренных забивал равнодушно, как скот, и постоянно подчеркивал тяжесть и "неблагодарность" своего "труда". Были грубые мясники Иоффе и Авдохин.

Была комиссарша Нестеренко, которая заставляла солдат насиловать женщин и девочек в своем присутствии. Был мальчишка Яковлев, который расстрелял собственного отца, и был за это переведен с повышением в Одессу. Был франтоватый уголовник Терехов, обычно изображавший культурного светского джентльмена. Были супруги Глейзер, тоже из уголовников, наводившие ужас в концлагере - особенно прославилась жена, с каким-то болезненным наслаждением отбиравшая жертвы для очередной казни. А палач Сорин представлял эдакого рубаху-парня, демонстрировал широту натуры и убивал весело, с шуточками и прибауточками. И устраивал оргии, где обнаженные "буржуйки" плясали и играли на фортепиано - причем иногда во время таких оргий принимал и посетительниц, хлопотавших за своих родных. Конвейеры смерти действовали постоянно. Обычно раздетых приговоренных укладывали на пол лицом вниз, или слоями, на убитых ранее, и коменданты умерщвляли их выстрелами в затылок, после чего трупы вывозили и закапывали за городом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});