Все сказки Гауфа - Вильгельм Гауф

дня, и шейх отпускает его? Это глупость, это грех!

— Не порицайте же того, кто мудрее всего Египта! — сказал старик с ударением. — Разве я вам уже не говорил, что шейх отпускает его, думая заслужить этим благословение Аллаха! Вы говорите, что он красив и хорошо сложен, и говорите правду! Но сын шейха — да возвратит его скорее Пророк в отцовский дом! — сын шейха был красивым мальчиком и теперь должен быть тоже большим и хорошо сложенным. Так шейх должен беречь золото и отпускать дешёвого, уродливого раба, в надежде получить за него своего сына? Если кто на свете хочет что-либо сделать — тот лучше совсем не делай или делай хорошенько!

— Но посмотрите, взоры шейха всё время устремлены на этого раба. Я замечал это уже весь вечер. Во время рассказов его взор часто устремлялся туда и останавливался на благородных чертах отпускаемого на волю раба. Всё-таки ему, должно быть, немного жаль отпускать его!

— Не думай так об этом человеке! Ты думаешь, что тысячи туманов[45] жаль тому, кто каждый день получает втрое больше? — сказал старик. — А если его взор с грустью останавливается на этом юноше, то он, вероятно, думает о своём сыне, который томится на чужбине. Он, вероятно, думает, нет ли там, может быть, сострадательного человека, который выкупил бы его и отослал к отцу.

— Вы, пожалуй, правы, — отвечал молодой купец, — и мне стыдно, что я думаю о людях всегда только дурное и неблагородное, тогда как вы скорее допускаете хорошее мнение. А всё-таки люди обыкновенно бывают дурны! Разве вы тоже не нашли этого, старик?

— Именно потому, что я не нашёл этого, я охотно думаю о людях хорошее, — отвечал старик. — Со мной было то же, что с вами. Я жил так изо дня в день, слышал о людях много нехорошего, должен был сам на себе испытать много дурного и стал считать всех людей злыми созданиями. Но вот мне пришло в голову, что Аллах, который столь же справедлив, как и мудр, не мог бы допустить, чтобы на этой прекрасной земле жил такой отверженный род. Я стал размышлять о том, что видел, что пережил, и что же — я замечал только зло и забывал добро. Я не обращал внимания, когда кто-нибудь совершал милосердный поступок, я находил естественным, если целые семьи жили добродетельно и были праведны. Но всякий раз, когда я слышал злое, дурное, я хорошо сохранял это в своей памяти. Тогда я стал смотреть вокруг себя совсем другими глазами. Я радовался видя, что добро встречается не так редко, как я думал сначала, я замечал зло меньше или оно не так бросалось мне в глаза, и таким образом я научился любить людей, научился думать о них хорошее, и в течение долгих лет ошибался реже, когда о ком-нибудь говорил хорошее, чем тогда, когда считал его скаредным, подлым или безбожным.

При этих словах старика прервал надсмотрщик рабов, который подошёл к нему и сказал:

— Господин, александрийский шейх Али Бану с удовольствием заметил вас в своей зале и приглашает вас подойти к нему и сесть около него.

Молодые люди были немало изумлены честью, предстоявшей старику, которого они сочли за нищего. Когда он пошёл, чтобы сесть к шейху, они остановили надсмотрщика рабов, и писатель спросил его:

— Заклинаю тебя бородой Пророка, скажи нам, кто этот старик, с которым мы говорили и которого шейх так уважает.

— Как! — воскликнул надсмотрщик рабов и от удивления всплеснул руками. — Вы не знаете этого человека?

— Нет, мы не знаем, кто он.

— Но я уже несколько раз видел, как вы разговаривали с ним на улице, и мой господин, шейх, тоже заметил это и только на днях говорил: «Это, должно быть, славные молодые люди, которых этот человек удостаивает разговора».

— Ну так скажи же нам, кто это! — воскликнул молодой купец в сильном нетерпении.

— Ступайте, вы хотите только одурачить меня, — отвечал надсмотрщик рабов. — В эту залу обыкновенно никто не входит, кто не приглашён особо, а сегодня старик велел сказать шейху, что приведёт с собой в его залу нескольких молодых людей, если это удобно шейху, и Али Бану велел сказать ему, что он может распоряжаться его домом!

— Не оставляй нас дольше в неведении. Клянусь жизнью, я не знаю, кто этот человек! Мы случайно познакомились с ним и стали разговаривать.

— Ну, тогда вы должны считать себя счастливыми! Ведь вы говорили с учёным, знаменитым человеком, и поэтому все присутствующие оказывают вам уважение и удивляются. Это не кто иной, как учёный дервиш Мустафа!

— Мустафа! Мудрый Мустафа, который воспитал сына шейха, который написал много учёных книг и совершил большие путешествия во все части света? Мы говорили с Мустафой? И говорили так, как будто он один из нас, даже совсем без всякого почтения!

Молодые люди продолжали разговор о сказках и о старике дервише Мустафе. Они чувствовали себя немало польщёнными, что такой старый и знаменитый человек удостоил их своим вниманием и даже часто говорил и спорил с ними. Вдруг к ним подошёл надсмотрщик рабов и пригласил их последовать за ним к шейху, который желает говорить с ними. У юношей забилось сердце. Они никогда ещё не говорили с таким знатным человеком, даже и наедине, ещё меньше в таком большом обществе. Однако они собрались с духом, чтобы не показаться глупцами, и последовали за надсмотрщиком рабов к шейху. Али Бану сидел на богатой подушке и пил шербет. Направо от него сидел старик. Его убогая одежда лежала на великолепных подушках, а свои жалкие сандалии он поставил на богатый ковёр персидской работы, но его прекрасная голова, его взор, исполненный достоинства и мудрости, показывали, что он достоин сидеть около такого человека, как шейх.

Шейх был очень угрюм, и старик, по-видимому, утешал и ободрял его. Юношам показалось даже, что в их приглашении к шейху заметна хитрость старика, который хотел, вероятно, развлечь печального отца разговором с ними.

— Милости просим, молодые люди, — сказал шейх. — Пожалуйте в дом Али Бану. Вот мой старый друг заслужил мою благодарность, приведя вас сюда. Но я немного сердит на него за то, что он не познакомил меня с вами раньше. Кто же из вас молодой писатель?

— Я, господин, и я к вашим услугам! — сказал молодой писатель, скрестив на груди руки и низко поклонившись.

— Так это вы очень любите слушать повести и читать книги с прекрасными стихами и изречениями?