Поцелуй принцессы - и вся Империя в придачу - Инна Юсупова

Джесси щёлкнула кнутом, и телега неспешно въехала в Ву-Тэру.

Народ валил в столицу валом. Вскоре после телеги с сушеной рыбой в ворота вошла группа празднично одетых крестьян, каждый из которых чинно вручил стражнику по медной монете за вход. Хлебопашцы неспешно отправились вслед за телегой. Никто не узнал бы в них разбойников.

После них в город вошел почтенный старик, тяжело опирающийся на посох. Альтен пошёл в ту же сторону, что и его товарищи. Вслед за ним, не заплатив, проскользнул оборванный мальчишка. Мирт помчался догонять сестру. Проехала еще пара телег, потом появилась группа фигляров, убедивших привратника пропустить их за полцены и пару фокусов. В шутовском колпаке и с накладными усами Мартьен неузнаваемо преобразился. Он ступил на камни мостовой, беспечно напевая непристойную песенку, но взгляд его зорко скользил по сторонам, оценивая обстановку. Заговорщики последовали в ту же сторону, что их товарищи.

Вслед за ними, даже не взглянув на стражника, невозмутимо протопал заросший бородой странствующий священник, безошибочно избрав то же направление, что и его "паства".

Часом позже вся разношерстная компания сидела в низком зале маленькой гостиницы в Нижнем Городе, недалеко от Западных ворот, с аппетитом уплетая бобовую похлёбку и попивая тёмное пиво, которым славился этот постоялый двор. В шуме и толкотне продымленного зала никто не обращал внимания, что торговка что-то горячо втолковывает священнослужителю, фамильярно ухватив того за рукав рясы, а фигляр за угловым столом о чём-то шепчется с человеком явно благородного происхождения, неведомо как очутившимся в затрапезной гостинице.

Весь план был разработан очень быстро. Он был прост и дерзок. Согласно идее Рисы, было решено, что Мартьен с десятком-другим товарищей незаметно проберётся в город накануне праздника, прихватив с собой оружие. Утром в день коронации самые меткие из них должны были спрятаться на крышах или чердаках домов, окружавших Храмовую площадь, а остальные — затеряться в толпе, которая соберётся поглазеть на коронацию. Далее предстояло самое сложное — как только прибывший на торжество Корилад выйдет из своей кареты, затаившиеся в разных местах стрелки должны были выстрелить в него, сразив наповал. Затаившиеся в толпе сторонники Мартьена тут же закричали бы: "Корилад умер, да здравствует император Мартиан", в то время как Мартьен, воспользовавшись растерянностью и паникой в стане своих врагов, должен был бы прыгнуть за ворота храма, и, находясь под защитой его стен, назвать себя и потребовать у служителей Единого Бога тут же короновать его как единственного наследника предыдущего императора. В случае необходимости Кордиан рэ-Марис и некоторые другие сочувствующие молодому принцу дворяне подтвердили бы справедливость его притязаний.

Вся задумка строилась на том, чтобы убить Корилада до коронации, пока еще его кровь не была признана священной кровью императора, и воспользоваться смятением среди его сторонников — и подготовленной к проведению церемонией коронации. Следовало просто заменить одного претендента другим. Дарт, странствующий священник, проведший зиму с разбойниками в Виркулане, объяснил, что служители Единого Бога, досконально следующие букве древнего закона о престолонаследии, согласились короновать Корилада только потому, что в стране не осталось ни одного потомка прежних правителей. В случае же внезапного появления на сцене сына предыдущего императора — пусть и не совсем законного с точки зрения священнослужителей, но признанного им — они непременно встанут на его сторону. Если же Корилад будет убит уже после коронации, приняв священный титул Императора, вся затея окажется напрасной, ибо никто не будет короновать нового императора, когда еще не остыла священная кровь предыдущего…

Всё это было не очень просто для понимания простых смертных, но заговорщики уяснили главное — Корилада следовало убить в тот миг, когда он выйдет из кареты, не дав ему успеть перешагнуть ворота храма. Ибо всем известно, что человека, который поднимет руку на того, кто находится на священной территории храма Единого Бога, тут же испепелит молния.

* * *

День коронации, против ожиданий, выдался дождливым. Трое лучших стрелков среди заговорщиков, которыми являлись Мартьен, юный Мирт и Эррел — бородатый разбойник, принадлежавший когда-то к ватаге Кудлатого, — затемно пробрались на Храмовую площадь, чтобы занять удобные для стрельбы места. Для того, чтобы оказаться в Верхнем Городе до открытия ворот, им пришлось заночевать на конюшне особняка рэ-Марисов, куда их тайно провёл Кордиан.

— Вроде, это хорошая примета — короноваться в дождливый день? — неуверенно пробормотал Мирт, обращаясь к дяде.

— Это жениться хорошо в дождь, дуралей! — осадил его Эррел.

Пребывавший в задумчивости Мартьен, казалось, даже не услышал обращенного к нему вопроса.

Достигнув площади, заговорщики разделились. Худенький Мирт, который, несмотря на свои тринадцать лет, был самым метким стрелком из арбалета в банде, закинув чехол с оружием на спину, перепрыгнул через невысокую ограду вокруг дома, стоявшего слева от храма. Он быстро вскарабкался на росшее рядом со стеной дома дерево и скрылся в удачно расположенном слуховом окошке.

Мартьену и Эррелу предстояла более сложная задача — возле длинного здания, полукругом расположенного справа от храма, деревьев не росло, и им пришлось карабкаться на стену, цепляясь за декоративные выступы и карнизы. Мартьен преодолел препятствие первым. Пройдя по карнизу, он нашел неплотно прикрытое чердачное окно, залез туда, а затем, протянув вниз руку, помог забраться наверх Эррелу.

Кажется, их никто не заметил. Они разошлись по противоположным концам чердака, заняв удобные для стрельбы по площади позиции. Впереди было несколько долгих часов ожидания.

* * *

Лэйсе было холодно. Несмотря на ярко пылавший огонь в камине, она дрожала, пока Алиена — всё еще немного бледная после аборта — и другие девушки помогали ей облачиться в тяжёлое церемониальное одеяние.

Её волосы, уже отросшие до лопаток, тщательно расчесали, но не стали убирать их в причёску, а оставили свободно ниспадать.

Белое платье, белые туфли, белый жемчуг на шее — она чувствовала себя невестой, и в какой-то мере это так и было, ведь сегодня её должны были короновать, неразрывными узами связав её судьбу с её страной.

Лэйса трепетала в благоговейном восторге. День, к которому её готовили всю жизнь, о котором мечтали в изгнании одиннадцать поколений ее предков, настал.