Ягор Дайч - Василий Евстратов

устройством. Все понятно? Отлично! И кстати, насчет серебра, пусть стержень и растворится вместе с кристаллами, его потом можно будет обратно выплавить. Пусть чуть и потеряем в количестве, но повторно его вполне можно будет использовать. Так что не столь и большой расход серебра будет, сильно по карману не ударит, связь намного больше выгоды принесет.

Лекцией я родичей своих хорошо так загрузил, судя по ошалелым глазам, вряд ли они от радости «пищать» будут. Одно у них сейчас желание, чтобы я отстал от них. Но я уже почти закончил с объяснениями, про гарнитуру потом одним только парням все объясню, Дашке она все равно не нужна. Впрочем, там всего-то и надо будет, что правильно ее на голове расположить, наушник к уху прижать, горловой микрофон соответственно — к горлу. Самое главное для удобства правильно все отрегулировать, а остальное… в разговорник вставлен индивидуальный ключ, парный ему вставлен и в гарнитуру, так что где чья не перепутаешь, они номерами отмечены. Переключение между станцией и гарнитурой на самом разговорнике происходит, громкость тоже на станции регулируется.

Ну и да, еще одно, своего питания у гарнитуры нет, происходит беспроводная передача энергии от энергоячейки разговорника. Пока в ней есть энергия, работает и гарнитура, стоит уточнить, работает не далее, чем в полутора метрах от разговорника.

Вот теперь все, это-то и предстоит парням чуть погодя выучить. А пока, мы выставили все ползуны на общий канал, «щелкнули» нужным переключателем, чтобы разговаривать не в телефонном, а в импульсном режиме — нажал на расположенную сбоку кнопку — говоришь, отпустил — слушаешь, что говорит другой абонент. Сделал это для того, чтобы они все разом разговаривать не начали, все же еще нескоро они научатся соблюдать правила дистанционного общения по разговорникам.

— Дарья, прием! Как слышишь меня?

— Слышу…

— На кнопку нажми, — подсказал ей Петр.

— Ага… Слышу, — донеслось до меня уже из разговорника. — Это просто невероятно, Егорка. Очень хорошо слышу.

Оставил их в комнате, сам в основное помещение мастерской вышел, присел на табурет и целый час общался с ними со всеми. В бардак они не скатились, что радует, по очереди отвечали и сами вопросы задавали, спустя некоторое время в конце речи уже даже не забывали добавлять «Егор, ответь Даше, Грише, Хрисану, Петру», «прием» и «конец связи».

— Вот такие дела, — вернулся я обратно к ним. — Ну а теперь…

— Не, не, не, — хоть ей и понравилась новинка, но Дарья тут же разговорник на верстак положила, руки за спину спрятала и бочком, бочком к выходу из комнаты принялась отступать. — Дальше вы сами, я к Алтане ухожу, не хочу больше про ползуны, регуляторы и переключатели слушать.

Даже обидно немного стало, видимо за время моего пребывания в этом мире я до такой степени пресытил ее новинками, что она особо и не удивляется им уже. Эка невидаль — разговорник, бинокль на сестру намного большее впечатление произвел, один даже прикарманила себе, ведь с помощью него можно незаметно за другими людьми наблюдать. Одно радует, братья перспективу сразу оценили, стоят вон, довольные все из себя, но пока не спешат высказываться, за Дашкиными телодвижениями с интересом наблюдают.

— Ну что же, — показательно тяжело вздохнув, я отвернулся от сестры, повернулся лицом к братьям, продолжая при этом к ней обращаться: — Я хотел тебе сейчас подарок обещанный вручить, но раз нет, так нет.

За эти десять дней Дашка ни разу не напомнила мне про него, видя, что я с головой в работу погружен. А ведь я все это время не только оружием занимался, прицелы доделывал и разговорники собирал, но и артефакты с ноля делал. И не техно, а полностью магические.

Услышав про подарок, Дашка с открытым ртом замерла на пороге комнаты. При виде такого зрелища, братья дружно хохотнули, но и сами заинтересовались, поспешили ко мне поближе подойти.

— Эй, это мой подарок, — отмерла Дарья, когда я, полностью к ней спиной повернувшись, полез в карман и уже было собрался братьям показать, что для вредной сестры сделал. — Я первая должна его увидеть.

Подскочила ко мне, прижавшись грудью к спине и крепко-крепко обняла.

— Егорка… — и тут, вот же коварная, голосом дрогнула, носиком шмыгнула, будто слезы сдерживает. — Ну, Егорка…

Через плечо глянул на нее — притворяется, зараза… уже не мелкая, глазки ее бесстыжие в предвкушении блестят. Хотя нет, то и вправду слезы блестят, рада, что не забыл про нее брат.

— Ну что, Егорка? — Теперь уже не показательно, а на самом деле тяжко вздохнул, провернулся у нее в руках, встал к ней лицом и замер на миг, тоже ее обняв. Слезы у нее и вправду на глазах блестели, только вот сами глаза еще ярче сияли… радостью. — Какой же ты еще ребенок, Дашка. Неужели думала, что я про свое обещание забыл?

Почувствовав, что краснеет, сестра стукнула меня кулачком по груди.

— Показывай давай мой подарок, я первая должна его увидеть.

Спорить не стал, отстранился от сестры, снова полез рукой в карман и вытащил оттуда три невзрачно выглядевшие медные медальона, выполненных в форме двенадцатиконечных звезд. Невзрачными делал специально, не во внешнем виде их ценность.

— Это… что? — недоуменно заморгала сестра глазами, глядя то на медальоны, то на меня.

И, видимо, подумала, что я пошутить решил, радостное сияние из глаз быстро уходило, сменяясь нешуточной обидой.

— Это э-э-э… комоды.

Делая эти артефакты, я как-то не задумывался, как их обозвать. В местном языке просто нет такого слова, или я его не знаю, вот и выпалил сейчас первое, что на ум пришло.

Сестра даже обижаться передумала, услышав, как я медальоны обозвал, теперь уже обеспокоенным взглядом на меня смотрела, на амулеты, снова на меня…

— Комод — это же сундук большой, с кучей ящиков внутри?

Видели мы один такой на ярмарке в прошлом году у краснодеревщика, неизвестно какими судьбами в наших краях оказавшегося. Он красивейшую мебель из кедра делал, выставлял ее возле своей