Курс. Разговоры со студентами - Дмитрий Крымов

что, если убить кулаков в деревне, все само получится, все само пойдет… Что продукты как-то окажутся в городе, что крестьяне, конечно же, будут делиться своим хлебом… Когда они не стали делиться, были организованы эти страшные отряды, которые изымали хлеб. Это не было придумано заранее, что будут изымать. У них была идея, что все само получится. А само не получилось…

Игра по поводу… Игра на основании собственных чувств… Тебе надо разобраться в своих чувствах и придумать игру. Никуда здесь в сторону не слезешь, никуда. Все просто, как подземный переход. Вошел – надо выйти на другой стороне, там нет ответвлений… Надо понять писателя, понять, чем он тебе дорог. Ну ладно, если тебе дорого, что он жестокий, делай, что он жестокий. В конечном счете это ты, а не я. Делай, что он жестокий. Но игру ты обязана сделать, понимаешь? Если ты не сделаешь игру, люди уйдут. Если ты сделаешь игру не такую, как мне кажется, – это ты имеешь право. Только пока ты учишься, мне хочется сказать: Лялечка, подумай, какую игру ты хочешь сделать. Во-первых, научись ее делать, а во-вторых, подумай какую… Потому что я должен во время этой игры сопереживать людям, как мне кажется. Как мне кажется…

А представляешь, кстати, как можно сопереживать памятнику Ленину, который протаскивают? Ведь как на Бали в Индонезии, ведь там, знаешь, своих богов кормят, их одевают, им каждый день меняют блюдечки, там около этих богов все заляпано этой едой, которую вываливают, и тут же ставятся новые блюдечки на следующий день. Они должны есть свежее… Можно же кормить эту статую, понимаешь? И в праздники его можно одевать, красить, мыть… Ты видела, как Ленина моют в Мавзолее? Посмотри в Ютьюбе, набери «Ленин. Мавзолей», и тебе там покажут, как этот труп чудовищный коричневого цвета моют в ванне два человека. Так можно мыть статую, протаскивая ее в светлое будущее, как нитку в иголку… Это же, знаешь, когда люди подслеповатые… то начинается… Это еще в Библии, между прочим, сказано, что богатый не войдет в рай, как верблюд не войдет в игольное ушко… То есть, вообще, продевание нитки в иголку, верблюда в игольное ушко и, кстати, Ленина в эти ворота твои – это какое-то библейское языческое действие или раннехристианское. Вот просунь верблюда в игольное ушко, и ты войдешь в рай. Просунь статую в ворота – и ты попадешь в рай. Ну не просовывается. Ну просунь. Там рай, уже фламинго идут, понимаешь? Вообще, в этом смысле жители Бали, они чем-то похожи на платоновских героев – они кормят своих богов, они буквально их кормят, они верят. Это блюдечки такие специальные, и в них каждое утро кладут новое – они должны есть. Их не смущает, что еда не тронута. У них самих халупы такие страшные типа шалашей, а около каждого дома стоит домик бога, и он сделан очень хорошо, он почти такого же размера, как шалаш, где они живут, немного меньше, но он сделан тщательно, покрашен… Вот это и есть герои Платонова – это вера, это материализованная вера. Вот если эту материализацию веры превратить в игру, ты – король! Вообще, если мы вот сейчас за час разговора дошли до этого… Материализация веры. Игра, которая стоит жизни многим людям и героям Платонова тоже. Они верят в это… В одном его рассказе анархист спрашивает героя: «Ты коммунист, что ль?» – «Коммунист». Он говорит: «Дело твое: каждому царства хочется». Потрясающие слова! Представляешь, он говорит: «Ну что ж такое, каждому царствия хочется… Мы – вход через анархию, а ты – через коммунизм. Уважаю». Тем более единственный человек, которого он расстреливал и который не обмочился, был коммунист. И он рассказывал про это с уважением: это единственный человек, у кого белье было чистое, остальных хоть в сортир води сначала. Практически, очень практически… Ляль, понятно, нет? (Пауза.) Ну что, еще кого-нибудь, да? Нина, ты готова?

Нина. Я, честно говоря, не очень готова…

Крымов. Не очень готова? И тебе стыдно?

Нина. Да.

Крымов. Хорошо. Запомни этот день… Так и будем говорить: а помнишь 21 мая?..

Ребят, вот послушайте. Если вы воспримете серьезно то, что сегодня я вам говорил… Я не пришел к вам со своими идеями по поводу Платонова, по поводу Гоголя или по поводу чего-то еще. Я, основываясь на ваших предложениях или полупредложениях, сквозящих как-то за ворохом чего-то другого, я пытаюсь вытащить какие-то общие темы. Если вы это воспримете как базу, с помощью которой надо думать, – хорошо. Как систему Станиславского: если ты не можешь выйти сразу и сыграть Гамлета, давай разберем обстоятельства по системе. Давайте обстоятельства разберем и препятствия, которые испытывает Гамлет, сквозное действие, сверхзадачу… Это есть помощники, вот все, о чем мы с вами говорим, – это помощники, системные помощники для работы. Плавать все равно вы должны сами. Но чтобы не чувствовать себя в открытом море потерпевшими кораблекрушение, я хочу вам сказать: да, корабль разнесло, и осколки плавают рядом, но можно уцепиться, можно уцепиться за один, вот за этот, подплыть к другому, потом к третьему, и так с вертолета вас заметят. Или сами вы отдохнете, испуг пройдет, и вы доплывете до берега. А там и фламинго недалеко…

Мика. Сказки

Крымов. Мика, давай. Русские сказки. Так. (Читает.) «Сказка как документ, как достоверное знание, язычество, испытание и соревнование, карта ориентирования, игра и спорт, разъединенное тело, пришла нога, бросать на свою тень клецки, выдирать глаза овцам, у лошади четыре ноги и у стола тоже четыре ноги, хуже всех на свете, углы в поле, старые юноши, несимпатичная правда, опасно настоящее, запах лука, курган, дорога, задача, секреты». Выбери три.

Мика. Угу. М-м-м… Сейчас. Мне почему-то нравится сказка как документ…

Крымов. Да, это у меня совпадает тоже. Дальше.

Мика. Сейчас, простите… «Неосторожное слово», может быть.

Крымов. Нет, «неосторожного слова» у меня нет. У меня есть «несимпатичная правда». «Неосторожное слово» ты хочешь?

Мика. Нет-нет, я просто… Они, наверное, похожи. Неосторожное слово – это просто… как будто что-то маленькое, с чего потом, как во всех этих сказках, все и происходит… Ну как какое-то… ну какое-то маленькое…

Крымов. Хорошо, я понял.

Мика. …запускающее опасность.

Крымов. Еще одно.

Мика. Сейчас… Наверное, «Бросать на свою тень клецки».

Крымов. Бросать на свою тень клецки… Я бы еще добавил: опасно настоящее. Вот смотри, из того, что ты перечислила, я подумал бы: интересно, это какие-то