Анатомия Комплексов (Ч. 1) - Райдо Витич

–– Не хочу ничего! Мне домой надо!

–– Почему ты так упряма? В чем причина?

–– Я умру здесь, –– всхлипнула девушка.

–– Ты плохо себя чувствуешь? –– насторожился Рэй.

Алена стесняясь своего заболевания, и не в силах больше сдерживаться и носить в себе горе, уткнулась носом ему в шею и горячо зашептала:

–– Во мне что-то завелось. Оно шевелится. Я думаю, это солитер. Он растет, а я …я не знаю, что делать. Это, наверное, от вашей пищи или воды.

Рэй выгнул бровь, хмыкнул, фыркнул и расхохотался.

–– Я так и знала, что ты лишь посмеешься! Бесчувственный болван! –– отпрянула от него обиженная девушка.

–– О, Модраш! Какой ты еще ребенок!

–– А ты очень взрослый, да? Вымахал под два метра, так думаешь ума много?–– Алена хотела встать, но Рэй не дал, уложил ее на траву, навис и округлив глаза, прошептал, словно ужасаясь ее сообщению:

–– И давно шевелится?

Алена видела, что тот смеется над ней, но его лицо было настолько сияющим, что обидеться не представлялось возможным. Она лишь мысленно покрутила у виска –– crazy.

–– Дней шесть…–– протянула она, прикидывая, что ж его так от радости распирает?

Рэй делано серьезно кивнул и приник к животу девушки. Пару минут Алена лежала, боясь пошевелиться, и озадаченно косилась на парня.

–– А ваши солитеры с ногами? –– наконец спросил он, оторвавшись от нее.

–– В смысле? –– нахмурилась девушка, пытаясь понять, кто из них глупее.

–– Он пинается. Ногой. Ощутимо, –– нет, Рэйсли не сиял, он цвел и благоухал, как клумба у городской администрации, светился от радости, как театральный софит. Алена приподнялась на локтях, с подозрением глядя на чрезвычайно довольное лицо, и нахмурилась, не желая принимать действительность, но, уже сообразив, что за солитер в ней завелся:

–– Не-а! –– упрямо качнула она головой.

–– Да-а, –– кивнул Рэй, улыбаясь.

Алена села, и первая мысль, что мелькнула у нее в голове, была: ’Все, конец!’ Это действительно был конец, тупик, большой и жирный крест на всех мечтах и стремлениях, на будущем, на ней самой. Все. Не вырваться. Судя по тому, как смотрит на нее Рэй, даже если она сможет прорвать все заслоны и кордоны и сбежать, он все равно найдет ее и притащит обратно. Стоп. Он знал? Но как?...Как такое могло случиться? Ведь он другой, совсем, абсолютно.

Рэй, склонив голову, задумчиво рассматривал побелевшее, окаменевшее лицо жены:’ Да, после родов ребенка придется забрать. Она сама еще совсем ребенок, куда ей воспитывать? Избалует. Нет, милая, не дам я тебе портить своего наследника.’

–– Ты знал? –– тихо спросила Алена. Взгляд обвинял.

–– Естественно.

–– Ты…это невозможно.

–– Боги решили по-другому.

–– Боги?! Ты фанатик!… Убийца, насильник, психопат, жестокий, беспринципный, бесстрастный…Господи, что от тебя может родиться?! Такое же чудовище?!

–– Хочешь знать пол? Пошли к Эллану.

Алена посмотрела на него, как на ненормального, потерянно кивнула и встала:

–– Причем тут пол? Гены…

Она обняла себя за плечи, мгновенно замерзнув и шатаясь, оглушенная и раздавленная свалившимся на нее известием, побрела к туглосу. Рэй не задерживал ее, хмуро посмотрел в спину и отвернулся, в раздумье пошарил глазами округ и замер: на месте, где только что сидела жена, лежала красная, еле заметная змейка - мония. Ее яд был смертелен. Секунда, и Алена упала бы замертво. Рэй похолодел - Модраш уберег ее на этот раз, но убережет ли в другой? Как эта змея оказалась здесь? Случайно? Парк тщательно обрабатывают, чтоб подобная живность в него не забредала. Отец?

Змея приподняла голову и стрелой взметнулась вверх, намереваясь впиться в парня. Тот перехватил ее в полете, пальцами раздавил голову и вновь посмотрел в спину жене. Придется вытаскивать козырь из рукава, иначе… он будет вынужден убить отца и брата. За жену. За не рожденного ребенка. Гвидэр не уберег его мать, но он сможет уберечь Алену.

Рэй свистнул, откинув труп пресмыкающегося. Из-за ствола тут же вынырнул лысый мужчина с тремя волнообразными полосками на правой щеке, и, приложив ладонь к грудине, почтительно склонился, выжидательно поглядывая на Лоан.

–– Смотри за ней в оба, –– он кивнул на труп змеи. –– Понял?

–– Да господин, но нас мало.

–– Сходи к Поттану. Возьми эстибов и набери команду. Собери всех, кто служил мне. Приведи к повторной присяге. Твоя цель –– она. Если мой ребенок останется без матери…–– Рэй сжал кулаки, и веко дернулось. –– Твоя жизнь теперь принадлежит ей, понял, Стейпфил?

–– Да, господин, –– кивнул мужчина, прищурив карие глаза в спину девушки, словно запоминал ее. Склонился в поклоне и исчез за стволом. Рэй проследил глазами за женой, дождался, пока она скроется в здании, и пошел следом. Надо навестить отца.

Алена, шатаясь, бродила по спальне, не зная, куда себя деть. Ее бил озноб, мысль о беременности никак не укладывалась в голове и приводила ее в отчаянье. Ребенок! У нее будет ребенок. От Рэйсли! Она повторила это раз 100, но ничего. кроме ужаса, не испытала, так же, как и тепла или любви к малышу, растущему внутри. Она даже не осознавала себя беременной, а потому не могла представить себя матерью. Ребенок? Что за ребенок может родиться от этого чудовища? Такой же упырь! И из-за него она будет на всю жизнь прикована к этому напыщенному болвану? Жить здесь? До конца жизни? Только потому, что оказалась настолько глупа, что смогла забеременеть от инопланетянина? Бред! Бред!! Алену передернуло. Господи, но ведь этого не может быть!

Может! Ребенок мягко погладил ее изнутри, и девушка невольно улыбнулась. Малыш. Ее малыш. Вот! Точно! Ее малыш, не его. Ну и что, что от него? И без отца обойдется, воспитает. Мама и отец ее поймут, она уверена: не выгонят, помогут. Только бы добраться до дома, только бы суметь вырваться. А ребенок…Без тлетворного влияния папаши и его семейства может получиться весьма смышленая и симпатичная личность. Рано, конечно, Алене ребенка заводить, да и …с любой стороны посмотреть - глупо, но не аборт же делать? Что ж теперь, сама виновата, думать надо было. Хотя при чем тут она - это он,… специально, что ли? И светится, главное, ‘рад до ушей, хоть завязочки пришей’! У-у-у, так бы и убила! Конечно, ему-то что, чурбану бесчувственному? Он дома, наследничек, ему все можно, а ей? Сиди теперь в этом…туглосе, как собака на цепи! Ну, уж нет!

Алена вышла из комнаты и остановилась. Ей пригладили дорогу трое странных мужчин: лысых, с волнообразными полосами на щеках –– красно-синей и золотой. Темно-синяя гофрированная одежда –– широкие брюки, стянутые на лодыжках, мягкие полусапожки- мокасины, на груди крест-накрест через плечи две полосы такой же гофрированной, словно жеваной, прозрачной ткани, пересеченной кожаными, тонкими ремнями, и кортики на золотых цепях, в скромных темных ножнах. На шее –– маленькие наушники, на запястьях –– широченные кожаные браслеты с массой непонятных знаков, инкрустированные сапфирами. На поясах –– хотто и ‘пейджеры’.

У одного, постарше с виду, во все плечо замысловатая татуировка, наподобие Алениной, только больше и значительно скромней, а в ухе какое-то приспособление- маленькая пуговка с тонкой антенной сантиметра четыре, не больше. Он посверлил ее внимательными, карими глазами, поклонился, приложив ладонь к груди, и низким голосом и безапелляционным тоном заявил:

–– Вам нельзя выходить, госпожа.

Девушка окинула оценивающим взглядом троицу, прикинула, что пройти через них не представляется возможным, и попятилась. ‘Бог с вами, посижу’.

Она вернулась в комнату, прислонилась спиной к двери и подумала: ’А с чего вдруг такая охрана наросла?’ Ребятки-то накачены –– будь здоров, мускулистые, высокие, гибкие, а взгляды, что ножи, и амуниция за спиной-то явно не половники, как бы не самурайские мечи. Нинзя! Черепашки-нинзя- мутанты, флэтонского розлива. Она похолодела: а что, если Рэй приказал ее не выпускать вообще? Замурует здесь до родов, потом отберет ребенка, а ее уберет, Модрашу своему отдаст. Запросто, с него станется. У-у-у, господа, ну, уж, это вы зря!

Алена, ни минуту не сомневаясь в том, что правильно разгадала замыслы Лоан, оглядела комнату на предмет запасного выхода. Желание сбежать стало самоцелью и жизненной необходимостью, однако выхода не было. Стоп - окна. Она подошла к одному, выглянула - этаж однако второй, не меньше, а вроде ни на лифте не поднималась, ни по лестнице. Девушка подергала рамы - монумент, как приклеены - ни одной щелки, никакой задвижки. Ладно. Она рванула в ванну и, схватив первую попавшуюся вещь, внушительную и тяжелую, вернулась обратно. Приложила вдвое свернутую простынь к стеклу и с размаху ударила по ней. Ноль. Стекло завибрировало и смолкло. Ни трещинки, ни царапинки. Девушка повторила, потом еще раз и еще. Ноль. Алена постояла в раздумьях, положила на пол серебристый цилиндр, которым колотила в окно, и придирчиво оглядела рамы. Сбоку, слева, маленький треугольник в стене, и вроде неуместный. Она его и нажала. Секунда, и из окна подул ветер - стекла исчезли в неизвестном направлении, словно их и не было, только решетки рам на месте остались, однако проемы большие, не то что Алена, но и сам хозяин целиком влезет, вернее вылезет.