Война магов - Александр Прозоров

Ведьмы спали в одной комнате, хотя и на разных полатях. Чародей склонился над одной. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох… При выдохе он с силой втянул в себя ее расслабленно выпускаемую энергию, втянул так, что вывернул жертву почти наизнанку, и удерживал ее так почти минуту, не давая перейти в обратное состояние — получение силы из окружающего мира. Старуха проснулась, раскрыла глаза, дернулась в постели несколько раз — но не смогла даже захрипеть. Ее взгляд потух, а жизнь стала добычей призрака, которого глупая женщина сама же внесла в дом через прочную многослойную защиту.

Андрей отступил, повернулся к другой ведьме, замер, приноравливаясь к ее дыханию и энергетике, сливаясь с ней, становясь единым целым — а потом перехватил у расслабленной, мирно спящей жертвы управление ее же телом, украв жизнь так быстро, что несчастная не успела ничего понять.

Призрак чародея покачнулся и плавно втянулся обратно в мошну, из которой и выбрался в дом.

— Минус две, — тихо пробормотал Зверев, продолжая созерцать языки огня. — И бок болеть перестал. Хорошо быть вампиром. Жалко, совесть постоянно против. Даже сейчас. Но сегодня я оставлю ее в темном пыльном углу.

И князь Сакульский, внешне оставаясь в своей юрте, отправился в новый путь.

* * *

Утро раскрасило Казань яркими солнечными лучами. Чистое голубое небо сияло над лагерем, словно гигантский, тщательно ограненный сапфир. Ратники радовались теплу после долгих мокрых дней; многие бояре даже перенесли очаги на улицу, дабы поесть на свежем воздухе; стрельцы развесили промокшие, хоть отжимай, кафтаны на просушку. Только князь Сакульский оставался в темном укрытии, свысока наблюдая за городскими стенами. Он понимал, что поединок еще не окончен — вряд ли здешние ведьмы сдадутся так легко. Их нужно выследить и… и… Но поддадутся ли они так же просто на уловку с монетой после смерти четырех своих товарок?

Колдуньи явились лишь после полудня — видать, получив такой удар, вернуться к прежнему ремеслу для старух было не так-то просто. Узнал их князь довольно легко — по знакомому дымку. Неприятным сюрпризом стало то, что красно-желтых огоньков оказалось три. То ли кого-то из ведьм Зверев не добил до конца, то ли у ногайцев имелся некий резерв, из которого они могли выставлять новых магов взамен погибших. Звучало это бредово — однако с помощью обычных чар на погоду осадные работы были остановлены уже, почитай, на целую неделю! Если османские наемники готовились к подобной войне — то вполне могли подготовиться и к потерям.

Ведьмы сделали свое пакостное дело и под холодными дождевыми струями отступили в город. Шли они медленно, понуро, и Зверев проследил каждую без особого труда. В дома погибших старух не вошел никто.

— Хоть тут осечки не случилось, — возвращаясь в тело, отер лоб Андрей. — С остальными тоже управлюсь. Теперь уже не впервой, будет только проще.

Однако полет сороки в осажденный город показал, что ведьмы настороже: заветную серебряную монету ни одна старуха не взяла. Зато ее с легкостью подобрал узкоглазый и круглолицый мужчина средних лет, оказавшийся обитателем третьего дома.

«Неужели колдун в эту троицу попал? — удивился Зверев, рассыпая зерно для летящей из Казани сороки. — Странно… Волхвов-чародеев на свете куда меньше, нежели знахарок-ворожей. Но они обычно сильнее женщин бывают. Что же тогда он единственный на уловку попался? Может, ученик? Все же он явно моложе товарок. Но тогда почему они неопытного юнца не предупредили?»

— Странно… — поморщился князь, поднимаясь в седло. — Что-то тут не так. Как бы самому в ловушку не угодить.

Именно эти подозрения и побудили ученика Лютобора не входить в колдовской дом сразу. Он стал просачиваться через монету медленно и осторожно, словно вечерний туман в замочную скважину. Тонкими, пока еще слабыми и беззащитными щупальцами, почти ничего не различающими, но способными распознать мертвое и неживое, верх и низ, стены или проходы. И тут вдруг Зверева пробило такой острой болью, словно кто-то зацепил его внутренности клещами и начал наматывать на раскаленный ворот. Молодой человек захрипел в бессилии, заскреб по сторонам руками, сцапал лежавшие рядом ветви рябины и можжевельника. Растения затрещали, словно охваченные огнем. Мгновенно завяли и облетели листья, скрутились от страшного магического удара иглы можжевельника.

Андрей, получивший несколько секунд передышки, добежал до бочонка с водой для умывальника, плеснул себе в лицо и торопливо заговорил:

— Ты, вода текучая, текла из-за гор, из-за темных болот, через землю пробивалась, под солнцем грелась, от скверны очищалась, от злобы выгорала. Нет на тебе слова ни злого, ни доброго, нет в тебе воли ни плохой, ни хорошей. Унеси, вода, с меня в омуты глубокие, за горы высокие, за чащи непролазные, тоску-мытарку, девку-удавку, крест с покойника, ополоски с подойника, мыло с обмывания, свечу с покаяния. Кто меня станет убивать, пусть сам будет страдать. Не своею силой, волею Сварожьей, молитвой земной, защитой радуницкой. Защити, вода, от сырой могилы, от взгляда черного, от слова злого, от браги хмельной, от девки дурной, от колдуна и колдуницы, от корыстной чаровницы, от лихоманки ломучей, от чащобы дремучей…

Он опрокинул на себя весь жбан заговоренной воды, хватанул широко открытым ртом воздух.

— Обошлось!

Зверев и не подумал, что, посылая в Казань монеты со своей плотью, рисковал ничуть не меньше ведьм. Ведь через свой пот и жир не только чародей способен добраться до врага сквозь любую защиту — но и враг может нанести ответный удар по этому «открытому каналу». Хуже того. Казанский маг мог выбросить монету и оказаться в безопасности. Андрей же оставался при этой монете, как на поводке — навсегда, и изменить ничегошеньки не мог.

— Крест православный, вода заговорная да рябина с можжевельником — вот ныне и вся моя защита. Проклятие, откуда этот узкоглазый монстр появился? Мне с ним явно не управиться. Самому бы уцелеть.

Этот раунд невидимой схватки остался за ногайцами — утро встретило осаждающих вялым, но безостановочным дождем.

— Льет, Андрей Васильевич, — заглянул к князю Сакульскому боярин Выродков. — Я послезавтра башню закончу. И что потом? Погода нужна, княже. Ведро жаркое хотя бы на неделю. Ныне ее даже по доскам не протащить — тонет.

— Тяжелая, — кивнул Зверев.

— Тяжелая, — подтвердил Иван Григорьевич. — И что делать?

— Думать, — ответил князь. — Думать. Выход должен быть. Нужно… Нужно только ударить туда, откуда опасности не ждут.

— Рази ж такое бывает? Коли крепость оборону держит, то уж каждую щелочку и дырочку защитники законопатят, каждую стену укрепят.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});