Том 2. Горох в стенку. Остров Эрендорф - Валентин Катаев

— А у нас оперетка идет. Некуда яблоку упасть!!

— А… к нам… докладчик… пришел.

— А у нас оперетка идет!!!

— А… к… нам… док… док… док…

Глухие рыдания прерывают голос председателя правления городского профессионального клуба, и, кривя рот, он бежит, закрывая лицо руками, домой.

Через неделю:

— А у нас оперетка идет! Ага!

— И у нас… тоже… идет… оперетка… Съел?

— У нас «Коломбина»! Полный сбор. Хи-хи!

— А у нас «Тайны гарема». Хи-хи! Полный сбор. Съел?

— А у нас… скоро… кафешантан будет.

— И у нас тоже скоро будет кафешантан и… и… казино с рулеткой! Ага! Съел!

— А у нас…

— И у нас тоже!

— Ну, так пойдем в бабки играть.

И два клубных мальчика, нежно обнявшись, уходят, примиренные, играть в бабки.

Одним словом — хорошо то, что хорошо кончается.

Резвитесь, милые малютки!

1926

Сказочка про административную репку*

Вероятно, всем известна сказочка насчет репки.

На всякий случай можно напомнить.

Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Решил дедка в спешном порядке реализовать вышеупомянутую репку. Тянет-потянет — вытянуть не может. Позвал дед бабку.

Бабка — за дедку, дедка — за репку, тянут-потянут — вытянуть не могут. Печально, но факт.

Позвала бабка внучку.

Внучка — за бабку, бабка — за дедку, дедка — за репку… Тянут-потянут…

И так далее… пока не вытащили репку.

Нечто подобное частенько происходит на наших железных дорогах.

Только немножко наоборот.

И картина получается такого рода:

Посадили в управление железной дороги административную репку.

Приехала репка, вросла в полосу отчуждения, покрутила носом и сказала:

— Не нравится мне тут у вас чивой-то.

— А что же вам, товарищ Репка, собственно, не нравится?

— Ничего не нравится. Начальник службы путей не нравится. Начальник службы тяги не нравится. Начальник движения не нравится. И начальник службы сборов тоже не нравится. Одним словом, решительно никто не нравится. Всех — вон!

Сказавши это, грозная репка взялась за административный персонал дороги. Тянет-потянет…

Всех вытащила в два счета.

— А теперь, — говорит репка, — буду новым персоналом обрастать. Тут со мной, кстати, все и приехали.

Появился возле репки новый П.

Новый П — за нового Д.

Новый Д — за нового Т.

Новый Т — за нового М.

Новый М — за нового Б.

Новый Б — за нового С.

Новый С — за нового К.

Новый ДП — за нового ТП, ТП — за МП, МП — за СП. И так далее, и так далее.

За новым Т — новая бабка; за новой бабкой — новая внучка-машинистка; за новой внучкой-машинисткой — новая жучка, за новой жучкой — новая мышка…

Тянет-потянет репка — смотришь, всех своих как ближних, так и дальних родственников, друзей, знакомых и вытащила на свет божий…

Всем службишку устроила!

Покрутила носом и сказала:

— Вот теперь мне можно и за работу взяться!

Но тут взяли административную репку, вытащили ее с дороги и пересадили на другую дорогу.

И потянулся на новое место за репкой пышный хвост: П — за Д, Д — за Т, Т — за М, М — за Б…

За Т — бабка, за бабкой — внучка-машинистка, за внучкой-машинисткой — жучка, за жучкой — мышка… Целый эшелон друзей и знакомых поехал за вытянутой репкой.

Одним словом, не осталось на старом месте ни бэ ни мэ.

А репка приехала на новое место, вросла в полосу отчуждения, покрутила носом и сказала:

— Не нравится мне тут. Всех — вон!

И так далее, до бесконечности…

Смотри с начала.

Нельзя ли как-нибудь, товарищи, усмирить товарища Репку?

1926

Хороший пример*

Так в ненастные дни собирались они часто.

Гнули, бог их прости, от пятидесяти на сто.

А.С. Пушкин

Седьмого февраля в красном уголке на станции Жемчужная, Мурманской железной дороги, на общем собрании некоторые члены союза, при усердном участии председателя месткома Гусарова и предкульткомиссии Павлова, дружно приступили к игре в лото. Деньги лежали тут же, на столе.

Представитель молодежи при месткоме комсомолец Сечин, не довольствуясь медленной игрой в лото, организовал свой кружок «в очко».

Рабкор

Предместкома Гусаров потряс над головой мешочком с номерками лото и сообщил:

— Товарищи! Общее собрание открыто. Попрошу деньги на бочку. Предкультком, докладывай.

— Мерси. Я уже вчера докладывал. Сорок рублей из подотчетных сумм доложил.

— Ладно. Авось сегодня отыграешься. Докладывай! Товарищи, получайте карточки. По полтиннику штука. Выдача двадцать рублей.

— Разрешите задать технический вопрос?

— Задавай.

— Играть как будем — с котлом или без котла?

— С котлом.

— Докладывай!

— Гм… Извините, товарищи, я плохо готовился к докладу и ограничусь лишь сухими цифрами…

— Вот именно, докладывай сухие цифры. Их-то нам и нужно.

— Итак, прошу внимания. Пять, двадцать один, сорок, девяносто девять, дедушка. Двадцать четыре, семнадцать, палочки…

— Не так быстро. Не успеваю закрывать.

— У меня… квартира!

— И у меня… квартира!

— И у меня — квартира!

— А у меня — две квартиры!

— В таком случае предлагаю организовать жилищное товарищество.

— Этого вопроса на повестке нет. Продолжаю. Семьдесят один, восемнадцать, сорок три…

— Я выиграл!

— Тьфу! Везет, негодяю! Проверим.

— Пять, двадцать один, девяносто девять…

Комсомолец Сечин презрительно покосился на играющих в лото взрослых, сплюнул в красный уголок и сказал:

— Тоже игру нашли! Сплошная канитель! Чтоб выиграть какую-нибудь паршивую десятку, надо сидеть два часа. Непроизводительная трата времени! Неорганизованность производства! Головотяпство! Я вам сейчас покажу, ребятки, как надо заседать. Ванька, тащи сюда карты!

— А что такое, лекция по географии будет?

— При чем тут география! Тащи игральные карты. Товарищи, записывайтесь все в организованный мною кружок любителей «очка».

— Есть такое дело!

— Деньги на бочку.

— Саша, держи банк.

— Чтоб я? Да комсомолец? Да держал? Да банк? Ни за что! Ищи себе другого империалиста.

— Ну, ежели так, дело другое. Итак, ребята, держу банк. В банке трешка.

— Сдавай!

— Тебе, мне, тебе, мне, тебе…

— Что ж ты мне все белогвардейских королей подсовываешь? Это не по-товарищески.

— А ты их бей чрезвычайными тройками.

— У меня чрезвычайная девятка. Даешь трешницу!

— Банк сорван! Кто следующий? В банке десятка. Тебе, мне, тебе, мне… Выиграл. Даешь десятку!

— Это я понимаю! Это заседание! Это производственность! Даешь дальше. В банке тридцать дубков!

А пионеры в коридоре организовали кружок игры на орехи.

— Вася, готов?

— Всегда готов!

— Правильно. Гони орехи!

Кассир на скорую руку открыл в помещении кассы небольшую, но уютную рулетку и кричал:

— Товарищи пассажиры! Делайте вашу игру! Ставьте билеты! Плацкарты не принимаются. Игра сделана.

Пассажиры ломились в окошечко.

Было тихо, но весело.

Станция Жемчужная процветала.

1926

Конотопская нарпытка*

«В период с 13 по 20 февраля с.г., будучи делегатом 1-го участка окружного съезда профсоюзов Конотопщины, я вместе с многочисленным съездом находился „на столе“ в нарпите», — так пишет нам рабкор.

«Что не сытно нас кормили, это еще не беда, а вот что неопрятно и что чаю не давали — плохо! Делегаты доплачивали в чайных из кармана».

«В нарпите на видном месте буфета имеется книга для записи „замеченных недостатков“. В книге пишут о тараканах в борще и о человеческом зубе, обнаруженном в каше».

Интересен по этому поводу ответ администрации нарпита. На запись о зубе вместо серьезного объяснения или опровержения пишут так:

«Никакого зуба быть не могло, и писавший, вероятно, утерял не зуб, а одну из клепок головы. При проверке служащих нарпита зубы у всех оказались налицо».

Вот как ответил нарпит!..

Гм!.. Действительно, странно…

Ежели зубы у нарпитовских служащих оказались налицо, тогда чей же это зуб затесался в кашу?

Загадочно!

Впрочем, весьма возможно, что в каше оказался тот самый зуб, который имеет местное население против администрации нарпита.