Истинная для Ворона (СИ) - Адьяр Мирослава

— Тихо-тихо! — взмахнув руками, я присела на корточки и вцепилась в бархатистую листву, больше похожую на какую-то разновидность мха — плотную и сухую. Под пальцами перекатывались тугие мелкие шарики, точно наполнитель в мягких игрушках.

Я обернулась и глянула на выступ, откуда совершила первый прыжок. Он угрожающе торчал за спиной, на высоте не меньше пятидесяти футов, и теперь был едва различим на фоне стены. Никаких других коридоров поблизости я не заметила и приготовилась спускаться до самого дна — сколько бы времени это не заняло — но с каждым новым рывком в груди все больше крепла уверенность, что Флоренс либо осталась позади, либо вообще не пережила падения.

Что я скажу Фэду?

Простите, я не сберегла вашего помощника. Она спасла мне жизнь, а сама свалилась в пропасть.

От одной только мысли, как я буду говорить это, глядя в глаза магистру, моя спина взмокла от холодного пота, а остатки майки плотно прилипли к телу.

Я ее не спасла. Погубила женщину самого опасного человека в долбаной галактике!

Более того — его, возможно, единственный шанс на счастливую жизнь.

Это жестоко и нелепо, ужасно, если представить, что Флоренс не ошиблась и выбор зверя действительно был.

Подойдя к краю кроны, я прикинула расстояние до следующего дерева и взяла разбег. Места было как раз достаточно для хорошего рывка.

— И-и раз! — поверхность прогнулась и подбросила меня вверх, как пружина, но приземлиться на ноги не вышло — слишком хлипкой оказалась новая опора. Ветки разошлись в стороны, и я чуть не провалилась в образовавшуюся брешь. Только рефлексы помогли вовремя откатиться вбок и замереть на несколько секунд.

Сердце колотилось где-то под горлом, кровь пульсировала в висках, а я жадно вдыхала горьковато-соленый воздух, пытаясь перевести дух.

Деревья кончались. Либо скоро появится новый коридор в стене, либо какой-нибудь спуск в самый низ, на дно.

Или ничего вообще.

Почему бы и нет? Удача мне в последнее время не сопутствует.

Перекатившись на живот, я уставилась в крохотный просвет, где переплетались мелкие тонкие веточки, поддерживавшие черный купол.

Может и не придется дальше прыгать?

Если раздвинуть ветки и добраться до основного ствола…

Вот только мои руки могли не выдержать путешествия в неизвестность. Хоть я и перемотала их полосками ткани, которыми ранее покрывала голову, но ладони все еще слабо кровоточили. Полукровки вроде меня восстанавливались быстрее обычных людей, но не мгновенно. Будь у меня тюбик регенгеля — и можно было бы подумать, а так нечего даже мечтать.

Разве что я захочу закончить путешествие ампутацией.

Прищурившись, я заметила, что между стволами натянута самая настоящая паутина. При прыжке было не разглядеть, как тусклый свет поблескивает на упругих нитях, но сейчас я отчетливо видела мутные капельки влаги, скопившиеся на паучьем шелке, сплетенном в причудливые узоры только для одной цели — поймать добычу.

Напрягая глаза до боли, я приметила еще несколько ярусов паутины, постепенно терявшейся в белесой дымке.

Медленно переведя взгляд на стену, до которой оставалось не больше тридцати ярдов, я пристально рассматривала острые выступы и узкие карнизы, но нигде не видела ни единого намека на хоть какой-нибудь проход.

Будет обидно допрыгать туда и ничего не найти…

Герант бы сказал, что я рехнулась.

Фэд бы только вызывающе усмехнулся, будто одним только взглядом бросая вызов моей смелости.

Бардо, наверное, сделал бы ставку, долечу ли я вообще.

— Смерть будет быстрой. Хоть это радует, — пробормотала я себе под нос и встала на самый край кроны.

Паутинка плелась плотно, ячейка к ячейке, и на таком расстоянии они казались мелкими, едва ли больше ладони, но я знала, как обманчиво первое впечатление.

Полет был коротким, а приземление — резким и болезненным. Ухватившись руками за паутину, я с удивлением отметила, что нить чуть толще мизинца и такая плотная, что я бы не перерубила ее мечом.

Разжав пальцы, я полетела вниз и снова умудрилась ухватиться за ячейку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Падение. Еще одно.

И еще.

И так до тех пор, пока мир вокруг не смазался и не растворился в густом тумане.

— Да где же тут дно, твою мать?!

— Прямо под тобой.

Вскрикнув от неожиданности, я отпустила паутину и, ухнув вниз на несколько футов, от души впечаталась в землю, щедро усыпанную мелкими колкими камешками.

— Ай-яй! — обхватив голову руками, я бережно растерла ушибленный затылок и только после этого решила открыть глаза.

Надо мной склонилась взволнованная Флоренс.

— Сколько пальцев? — спросила она, подняв руку. На лице девушки промелькнуло отвращение. — Да ты в жучиных панцирях!

— Три с половиной, — я вяло отмахнулась, подивившись тому, что бесстрашный личный секретарь магистра боится насекомых, и встала на ноги, но только для того, чтобы снова чуть не сесть на задницу от удивления, когда из-за спины девчонки показалось сухонькое нелепое создание, чем-то похожее на человека. В иссохшей руке оно сжимало светящегося жука.

Наполовину съеденного.

Рот, похожий на разрез в тонком листе бумаги, постоянно двигался, растягиваясь в жуткой улыбке.

— Хочешь? — спросило создание, протягивая мне насекомое.

— Нет, спасибо, я не настолько голодна. — Наклонившись к уху Флоренс, я тихо прошептала: — Кто это?

— Без понятия, — так же тихо ответила девушка, — я встретила ее в туннелях. И выяснила, что Буря был здесь. Его быстренько спровадили по глубоким проходам в сторону города.

— Спровадили? Кто?

Глаза Флоренс беспокойно сверкнули.

— Ты сказала, что Бурю утащили вниз. Так вот, все, что здесь цветет, движется, охотится и дышит — подчиняется ей, — выразительный кивок в сторону «женщины».

— Шутишь?

— Если бы, — Флоренс повела плечом и поежилась, — она совершенно точно не человек. И не думай, что она знает всеобщий — это искусная имитация. Думаю, что она читает мысли и знает, что и когда нужно сказать. Она копается в голове и выуживает слова из нашей памяти. Я видела…

Девушка замялась, а женщина в этот момент ухватила ее за руку и потянула вперед.

— Идем! Небезопасно стоять.

При этом ее рот не двигался так, как двигался у людей, когда они говорили.

Не был заметен язык или зубы — существо просто размыкало губы, позволяя звукам вылетать из горла.

— Она пыталась общаться телепатически, — Флоренс заговорила снова, когда мы обе подстроились под шаг незнакомки. — Не словами, как люди-телепаты, а образами. Я не смогла ответить, и она заговорила.

— Не нравится мне все это.

— Мне тоже, но пока что это — наш единственный проводник. Не агрессивный и готовый помочь.

— Пока не агрессивный, — поправила я.

Женщина шустро шла вперед, огибая толстые стволы. Она будто прожила здесь тысячу лет и прекрасно знала все короткие тропки. Через десять минут мы свернули направо и остановились у особенно крупного дерева, обхватить которое не смогли бы и пять человек.

Хрупкий кулачок стукнул по коре, и прямоугольный участок отъехал в сторону, открывая нам узкую витую лестницу, уходящую еще глубже под землю.

Засеменив вниз по ступенькам, женщина махнула рукой, призывая следовать за ней.

— У меня давно не было… эм…

— …Гостей, — подсказала Флоренс.

— Да! — Из-за энергичных кивков мне показалось, что ее голова сейчас отломится и покатится вниз. — Гостей. Тут был еще один. Испугалась. Отправила его прочь.

Лестница закончилась, а впереди был короткий широкий коридор и совершенно круглый зал, где все стены облепили знакомые светящиеся жуки. Ни входов, ни выходов, кроме того, откуда мы явились. Лишь в потолке зияла небольшая дыра, заменявшая воздуховод.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стоило только подойти к залу, как я заметила, что весь пол покрыт причудливой вязью. На светло-голубом камне отчетливо проступали тонкие черные линии искусного рисунка. Звезды, отдельные планеты, системы, созвездия, схема кораблей, изображения неизвестных мне существ, растений и животных, эскизы городов, отдельных домов и улиц.