Чумные - Максим Сиряченко

— Ванесса! — Крикнул он на бегу. Девушка оторвала глаза от земли и быстро нашла его взглядом. Нил успел заметить, как ее мрачное и задумчивое лицо осветилось радостью, смешанной с неуверенностью и удивлением. Эта эмоция показалась Нилу просто великолепной.

Юноша не смог сдержать чувств и обнял ее. Они стояли посреди алхимического сада. После короткой заминки Ванесса ответила на его объятия. На секунду волосы девушки упали Нилу на лицо, и он невольно ощутил их запах.

— Нил. — Сказала она радостно и негромко.

— Все в порядке?

— Да, насколько все может быть в порядке в моей ситуации. — Ответила Ванесса и мягко вышла из объятий юноши.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла короткой и натянутой. Нил заметил, что ее голос звучит негромко, почти устало. Только Ванесса не казалась усталой, наоборот, она выглядела посвежевшей по сравнению с той Ванессой, которую он видел вчерашним днем, залитую слезами. Но было в ее поведении кое-что, чего Нил не понимал. Она никогда не говорила так тихо и нетвердо. Если бы он услышал ее в первый раз в своей жизни, он бы подумал, что в этом нет ничего необычного, что таким и должен был быть голос молодой, несколько скромной девушки. Однако, зная Ванессу, Нил так не думал. По сравнению с той холодной и непоколебимой уверенностью, что всегда была в ее голосе, это спокойствие казалось мяуканьем промокшего и продрогшего от холода котенка.

— А что Филипп? Он нашел тебя?

— Нашел, не переживай. У нас состоялся разговор.

— Разговор? Что за разговор?

— Друг о друге. — Она загадочно улыбнулась, на этот раз не натянуто. — И о тебе он тоже говорил. О том, как вы с ним бегали по всей деревне и искали меня. Еще о том, как ты за меня волновался и до, и после того, как я пропала.

— Ну, про беготню он верно подметил… — Ответил Нил, явно смущенный. Ему все-таки было приятно это услышать, хоть он и корил себя, и вместе с тем юноша лихорадочно искал возможность сменить тему.

— Просто хотела сказать спасибо за заботу. — Сказала он прежде, чем юноша успел что-то придумать. — И извиниться за то, что сбежала и поставила тебя на уши. Мне тогда правда нужно было побыть одной, подумать о своем будущем и о себе. Иначе было нельзя.

— Понимаю…

Ванесса все так же стояла напротив Нила, руки привычно были сложены на груди, не крестом, как это часто бывает, а друг на друге. Прямого взгляда она избегала, постоянно глядя то ему за плечо, то в землю. Внутри Нила вновь вспыхнул огонек подозрения.

— Так, значит, Филипп нашел тебя? А почему не привел обратно домой?

— Я попросила его оставить меня одну. Не волнуйся, я была в безопасном месте.

— В храме?

— Да, в храме. — Кивнула Ванесса и поняла, что для нее эти слова не ложь. — Мне нужно было обдумать кое-что.

— Обдумать? Ты имеешь в виду жизнь без?..

— Да, без отца. Мое будущее, заглянуть в себя, понять заново, чего я хочу от этой жизни.

— Но вот же оно. — Нил оглянулся на дом Ванессы, указав на него взглядом. — Дом, который построил для тебя твой отец. — Он снова повернулся к Ванессе и почти тут же заметил что-то за ее плечом. Непривычное движение дверцы, покачивающейся на ветру. — Ты опять забыла закрыть калитку. Что-то ты часто стала забывать это в последнее время.

— Не за чем ее больше закрывать, Нил. Я здесь больше не живу.

— Что?? Почему?

— С этого дня я живу с Филиппом.

— С ним!?

— С ним. Он мой опекун, если ты забыл. Ты ведь забыл, верно? Он ведь наверняка тебе об этом говорил.

— Нет… А, да, теперь вспомнил. Он говорил об этом, но тогда я думал о другом. И я все равно не понимаю. Он же незнакомец…

— Не говори так. — В ее голосе прорезалась былая решительность, но слабая, как искра от костра, готовая угаснуть при любом дуновении ветра. — Ты ведь сам слышал тогда, на похоронах моего отца. Филипп был его другом. Я с ним говорила этой ночью, и он многое прояснил. О чем-то ему не хотелось говорить, но ты ведь меня знаешь, я из кого хочешь правду вытяну. Да, он действительно многое прояснил. Филипп — не чужак, не незнакомец, а близкий друг моего отца, которому можно верить.

— Откуда ты знаешь, что все, что он говорил — правда? Вдруг он просто красиво вешал тебе угрей на уши, а ты поверила?

— Ты все еще не веришь ему, так? Считаешь его каким-то гнусным мерзавцем. И при этом ты руководствуешься только своим предчувствием и теми глупостями, которые ты выхватил из романов. Не отнекивайся, я сама так думала до недавнего времени втайне от всех. Как только я не называла Филиппа, как не проклинала. Оказалось, что я была неправа… Знаешь, ты можешь быть о человеке самого ужасного мнения, но когда он раскроет перед тобой душу, покажет все свои самые больные душевные раны и самые дорогие переживания, словом, подставит свое самое уязвимо место, ты разом перестанешь считать его своим врагом. Необязательно полюбишь, но ненавидеть перестанешь. Люди, которые идут на такие исповеди, либо глупы, либо не ждут от тебя удара по самым больным местам в ответ на откровенность, верят в твою честность и благородство, они заслуживают хотя бы доверия. Филиппа глупым не назовешь. Один разговор, Нил, все изменил.

— Я не отнекиваюсь, я просто не знаю… Не то, чтобы я считаю его мерзавцем, он все-таки столько сделал для того, чтобы помочь твоему отцу, но сама подумай. Он слишком необычный. Странный, слишком скрытный. Еще эта маска без причины. Ты никогда не думала, что он здесь забыл? И даже короли, когда посылают кого-то на великие дела, выбирают кого попроще. С нужными навыками и так, чтобы не мозолил глаза. Ну, сама подумай, он же не так просто отправился сюда?

— По поручению короля.

— Ну ладно. А почему он?

— Он — лучший.

— А, может, не только поэтому? Раз он лучший, вспомни, где столица, а где мы с тобой. Его бы стоило держать при дворе, раз он лучший, там свои болезни и напасти, он нужен там. Зеленый берег — это ведь не соседняя провинция. Это другой конец мира!

Ванесса вспомнила свои же мысли. Ведь она тоже как-то подумала, что Филипп оказался на Зеленом берегу не только по воле короля. Болезнь. Он отказался рассказывать о ней, сказал, что это личное. А ведь болезнь должная быть чем-то большим, чем простым заболеванием, чтобы она стать «личной». Может, Нил прав, эта болезнь и есть та вторая причина, почему Филипп оказался на Зеленом берегу?

Что-то мимолетно вспыхнуло в голове у Ванессы — простая догадка, от которой ей сначала сделалось как-то неловко перед собой, а потом вспомнились годы недоверия селян Зеленого берега и постоянные нападки со стороны Церкви. Может, он покинул дворец и отправился в плавание не только потому, что он лучший? Может, еще и потому, что там, в Десилоне, ему плюют под ноги, когда он проходит мимо?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});