Голубое Нигде - Джеффри Дивер

Шелтон перебил:

— Я не спрашивал, есть ли у тебя ключ. Я спрашивал, можешь ли ты взломать его.

— Не могу. Я же говорил. Я не знаю, как взломать «Стандарт-12».

— Черт! — пробормотал Шелтон, уставившись на Джилета. — Если мы не узнаем, что в его компьютере, могут погибнуть люди.

Агент МО Бакл вздохнул. Джилет заметил, как он посмотрел на снимок Лары Гибсон на белой доске. Агент обратился к хакеру:

— Продолжай. Если это спасет жизни людей, делай свое дело.

Джилет повернулся обратно к экрану. Теперь его пальцы, застывшие над клавиатурой, отдыхали от кодировки невидимых сообщений, пока хакер разглядывал потоки мусора, заполнившего экран. Любая капля могла содержать ключ к разгадке: кто такой Свэнг, где Фейт, какой адрес у следующей жертвы.

— Ну же, черт возьми! — прошептал Шелтон.

Бакл повторил:

— Серьезно. Я на сей раз закрою глаза.

Джилет, как под гипнозом, наблюдал течение информации. Руки потянулись к клавиатуре. Он чувствовал на себе взгляды остальных.

Но тут послышался беспокойный голос Бишопа:

— Стой. Почему он просто не отключился? Почему решил зашифровать? Бессмыслица.

— О, Иисусе! — задохнулся Джилет. Развернулся и показал на серый ящик на стене, красная кнопка четко выделялась посредине. — Аварийный рубильник! Сейчас же! — крикнул он Стивену Миллеру, стоявшему ближе всех.

Миллер взглянул на рубильник и снова на Джилета.

— Зачем?

Хакер вскочил, опрокинув стул, нырнул к кнопке. Но не успел. Прежде чем Джилет ее нажал, из главного системного блока компьютера ОРКП послышался скрежет, мониторы всех машин в комнате стали одинаково голубыми, система рухнула — печально известный «голубой экран смерти».

Бишоп и Шелтон отпрыгнули назад, когда посыпались искры от одного из вентиляторов системного блока. Комната начала заполняться дымом.

— Боже всемогущий…

Хакер ударил по рубильнику ладонью, питание отключилось, и пламя угасло.

— Что, черт возьми, случилось? — спросил Шелтон.

Джилет зло процедил:

— Вот почему Фейт зашифровал данные, но не отключился — так он мог послать нашей системе бомбу.

— Что он сделал? — спросил Бишоп.

Хакер пожал плечами.

— Наверное, послал команду, которая отключает вентилятор, потом приказал жесткому диску обратиться к несуществующему сектору. Двигатель диска перегрелся, и его заклинило.

Бишоп осмотрел дымящийся ящик и бросил Миллеру:

— Я хочу, чтобы через полчаса он работал не хуже, чем раньше. Позаботься об этом, ладно?

Миллер засомневался:

— Я не знаю, какой хардвер есть на центральном складе. Они очень отстали от времени. В прошлый раз понадобилось два дня, чтобы заменить дисковод, не говоря уже о машине. Дело в том…

— Нет! — в ярости перебил Бишоп. — Полчаса.

Миндалевидные глаза мужчины внимательно изучали пол. Он кивнул на несколько маленьких персональных компьютеров.

— Наверное, у нас получится сделать из них мини-сеть и перезагрузить запасные файлы. Потом…

— Просто займись делом, — проговорил Бишоп и вытащил листы бумаги из принтера — всё, что они успели украсть с компьютера Фейта, пока он не зашифровал данные. Детектив махнул остальным членам команды: — Давайте посмотрим, что у нас есть.

У Джилета глаза и рот горели от дыма. Он заметил, что Бишоп, Шелтон и Санчес остановились и неловко уставились на дымящуюся машину и явно подумали всё о том же: как неприятно, когда нечто, нематериальное, как программный код — просто нити виртуальных нулей и единиц — спокойно может приласкать твое физическое тело болезненным, даже смертельным прикосновением.

* * *

Под взглядами своей фальшивой семьи, уставившейся на него с фотографий в гостиной, Фейт мерил шагами комнату, задыхаясь от гнева.

Человек Долины пробрался в его машину…

И еще хуже, сделал это при помощи простенькой программки, какую с легкостью составит гик-старшеклассник.

Фейт, конечно, тотчас сменил идентификационный номер своей машины и адрес в Интернете. Джилет больше не сможет взломать его компьютер. Но Фейта беспокоило следующее: что видела полиция? Ничто из информации в машине не могло привести их к дому в Лос-Альтосе, зато там содержались данные о настоящих и будущих операциях. Видел ли Человек Долины папку «Следующие проекты»? Видел ли он, что собирается сделать Фейт через несколько часов?

Уже все готово для новой атаки… Черт, план почти пришел в действие.

Надо ли теперь выбирать новую жертву?

Но Фейту даже думать не хотелось о том, чтобы бросать то, на что ушло столько времени и сил. Еще более отвратительной казалась мысль о необходимости отказываться от планов из-за предателя — человека, выдавшего его полиции Массачусетса, пошатнувшего Великий Социальный Инжиниринг и в результате убившего Джона Патрика Холлоуэя, загнавшего Фейта навеки в тень.

Он снова сел перед монитором, опустил мозолистые пальцы на пластиковые клавиши, гладкие, как отполированные женские ногти. Закрыл глаза и, как любой хакер, пытающийся найти недостатки неверной программы, позволил мыслям разбрестись, куда им заблагорассудится.

* * *

Дженни Бишоп лежала в одной из жутких, застегивающихся сзади рубашек, которые выдают в больницах.

И для чего конкретно, думала она, нужны эти крошечные синие точки на ткани?

Она поднялась на подушке и оглядела желтую комнату, где ждала доктора Уилистона. Уже без десяти двенадцать, доктор опаздывает.

Дженни думала, чем займется после прохождения тестов. Сначала по магазинам, потом заберет Брэндона из школы, подбросит его до теннисных кортов. Сегодня мальчик играет против Линды Гарланд, самой симпатичной маленькой штучки среди четвертых классов и полнейшей оторвы, чья единственная стратегия заключалась в том, что она подлетала к сетке при каждом удобном случае в попытке, как считала Дженни, разбить противнику нос ракеткой.

И о Фрэнке, конечно, Дженни тоже думала. Пришла к выводу, что его отсутствие в больнице принесло ей огромное облегчение. Он такой противоречивый. Гоняется за плохими мальчиками по улицам Окленда. Ничуть не смущается, арестовывая убийц в два раза здоровее себя, болтает с проститутками и торговцами наркотиками. Она, кажется, ни разу не видела его подавленным.

До прошлой недели. Когда медицинский осмотр показал, что количество белых кровяных телец Дженни не соответствует норме без всяких на то причин. Когда она выложила ему новости, Фрэнк Бишоп побледнел как полотно и замолчал. Кивнул несколько раз, его голова поднималась и падала на грудь. Ей показалось, муж вот-вот заплачет, — такого она еще никогда не видела, — и Дженни гадала, что же тогда делать ей.

— И что это может значить? — дрожащим голосом спросил Фрэнк.

— Наверное, какая-то странная инфекция, — предположила Дженни, глядя ему прямо в глаза, — или рак.

— Понятно, понятно, — прошептал Фрэнк, будто громкий голос или другие слова могли спровоцировать у нее агонию.

Они поговорили о ничего не значащих деталях — назначенное время похода в больницу, заслуги доктора Уилистона, — потом она отправила мужа на улицу, ухаживать за садом, а сама начала готовить ужин.

Наверное, какая-то странная инфекция…

О, она любила Бишопа больше, чем кого бы то ни было на свете, больше, чем могла любить. Но Дженни нравилось, что на данный момент мужа нет рядом. Ей не улыбалось сейчас держать кого-то за руку.

Или рак…

Ну, она очень скоро узнает, в чем дело. Дженни посмотрела на часы. Где доктор Уилистон? Она ничего не имела против больниц и неприятных процедур, но ненавидела ждать. Может, что-нибудь идет по телевизору. Когда начинаются «Молодые и неутомимые»? Или, к примеру, послушать радио…

Неуклюжая медсестра вкатила в комнату медицинскую тележку.

— Доброе утро, — проговорила женщина с сильным латиноамериканским акцентом.

— Здравствуйте.

— Вы Дженнифер Бишоп?

— Да.

Медсестра подключила Дженни к кардиомонитору, прикрепленному к стене над кроватью. Послышался тихий ритмичный писк. Потом женщина сверилась с компьютерной распечаткой и осмотрела ряды препаратов.

— Вы ведь пациентка доктора Уилистона, верно?

— Верно.

Она посмотрела на пластиковый браслет Дженни и кивнула.

Дженни улыбнулась:

— Не поверили мне?

Медсестра ответила:

— Всегда проверяю дважды. Мой отец работал плотником. Он всегда говорил: «Семь раз отмерь, один раз отрежь».

Дженни еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Не лучшее выражение для больницы.

Она заметила, что медсестра набирает в шприц какую-то прозрачную жидкость, и спросила:

— Доктор Уилистон приказал сделать укол?