Мужской роман - Ирина Потанина

— Ну и черт с ним, с выходом! — намеренно громко крикнул Игорь в кровоточащее эхом пространство навсегда опустевшего дома.

И не думая проявлять надлежащую моменту скорбную торжественность, телефон отчаянно зазвонил. Раньше, чем отдал себе отчет, от кого именно ждет звонка, Игорь с торжествующим блеском в глазах схватил трубку.

«Ну, конечно. По-другому и быть не могло. Она поняла. Она возвращается. Как я только мог подумать, что это финал. Конечно, мы не можем расстаться так глупо. Не для того мы нашли друг друга, не для того нас друг другу показали… Она возвращается…»

— Слухай сюды, Гошик!

На этот раз Скотина-Стас появился вовремя. Игорь вернулся к реальности, устыдился собственной слабости, мысленно высмеял пафосные тирады о лабиринтах… Оглянулся, самокритично заметил, что с человеком, который за два дня превратил дом в такое страшилище, он бы и сам жить не стал. И поделом. На месте Веры Игорь давно бы уже все решил. И хорошо, что её нет! Лишние свидетели его, Игоря, упадка только утяжеляли процесс разложения. Как-нибудь без сочувствующих обойдемся!

— Гошик, ты на проводе?

— Угу. Как синий-синий иней.

— Ну, это ты брось. Чего ж синий, раз мы всего по литру пива шибанули?

— Шучу. Что там у тебя?

— Я совершил самый, что ни на есть, беззаконный акт беззакония. Подслушал под начальственным кабинетом. Кто ж им виноват, что они по субботам на работе ошиваются и дверь не закрывают?

— Ты что, еще на работу поперся? Смена ж вроде не твоя сегодня…

— А что делать? В общем, знаю я такое: сегодня решающий этап переговоров. Громовой только в присутствии доверенных лиц его проводить собирается. Причем на нейтральной территории. Эти доверенные лица Александре поперек горла стоят, она их терпеть не может. Кричит: «чего вмешиваются, козлы»! Это всё Александра в состоянии крайней истерии орала в свою Нокию. С мужем разговаривала.

— Экспрессивная барышня, — сам себе сообщил Игорь.

— Да не перебивай ты! Я тут, можно сказать, преступление против родной фирмы совершаю, такую тайну тебе сообщая.

— Преступление против дружбы и человечности ты уже совершил. Теперь тебе ничего не страшно.

— Да, да… Я знал, что ты мне всю жизнь теперь это будешь вспоминать.

— Да, — Игорь и не скрывал, — Буду.

«Впрочем, действительно, зря это я. Нечего травить человека. Может, он и впрямь раскаялся».

— Я тебе это все не просто так докладаю, а с корыстным умыслом, — развеял очередные иллюзии Игоря Стас.

Ну, конечно, стал бы приятель просто так делиться информацией. О своей шкуре печется Скотина-Стас, о решении своих проблем.

— Ну, колись, — спросил Игорь, — Я тебе теперь, за это инфо, душу должен?

— Нет. Мне такие слабосуществующие ценности ни к чему. Я вот что хочу. Если меня подставят. Если загребут… Ты — пару дней выжди, и не молчи дальше. Ты сразу бучу поднимай. Вся информация у тебя есть. Я еще вещ. доков, каких добуду, подгоню. Я Орликам, если что, так и скажу, мол, сам не сяду, всех с собой заберу. Скажу, у надежного человека все доказательства есть. Если со мной что случится, он вас в бараний рог скрутит. Хорошо?

Все понятно, Стас насмотрелся очередных фильмов, и теперь чувствует себя опальным гангстером, преданным собственной организацией.

— Хорошего, конечно, мало. Надеюсь, никто тебя никому подставлять не будет. Зачем? Ты свою роль уже выполнил.

— Так ведь я теперь опасный свидетель, — не без обиды за собственную значимость, пробурчал Стас.

— Ты себе, как свидетель, опаснее, чем им. Значит, будешь молчать.

— А может, не буду?

Все ясно. Стасу скучно. Стасу хочется приключений. Стасу нужно, чтоб за него переживали, чтоб его спасали и нянчили.

— Ты извини, мужик, что я тебя в это впутываю. Но, раз уж ты и сам обо всем догадался… Не мог же я тебе ситуэйшин не разъяснить. А, разъяснив, сразу тебя во все это и втянул.

И даже хрипотцы немного в голосе Стаса появилось. Ну, чисто бывалый вояка. Игорь решил провести эксперимент.

— А Марийка что про все это думает?

— Говорит, если что, поможет. У одного её ученика отец в СБУ работает. А ученик двоечник.

Игорь усмехнулся.

— А Марийку ты в это почему впутал?

Стас, поняв, что сам себе противоречит, немного растерялся.

— Ну, так это… Марийка, она ж и есть Марийка. Как же ей не рассказать-то?

Ну конечно, имея шанс произвести впечатление, Скотина-Стас не мог им не воспользоваться.

— И про то, что Жэка из-за тебя в больнице столько провалялся, ты ей рассказал?

— Да провались ты! — огрызнулся Стас, — Не из-за меня это, понимаешь? Не из-за меня! Я Марийке так и объяснил.

«Странно все-таки устроены женщины» — мелькнуло в голове у Игоря, — «Неужели я бы, если б узнал, что Стас руководил налетчиками, ворвавшимися, скажем, в её школу, не рассказал бы Марийке об этом? Неужели позволил бы предателю и дальше считаться приятелем… Неужели не предупредил бы? Выходит, какой-то Стас теперь дороже Марийке. Дороже Игоря, с которым вон сколько прожито. А может, потому и дороже, что «прожито», а не «проживается». Как легко обида меняет у них, у женщин, все ценности и приоритеты», — Игорь вспомнил о Вере и мысленно поправился, — «У некоторых женщин, разумеется».

— Так вот, что я досказать-то хотел. Нейтральная территория эта, по требованию Громового, не где-нибудь будет, а под носом у твоей Верки. А доверенным лицом — Вадим Сан выступает. Представляешь?

Игорь вздрогнул. Выходит, Вера оказалась в «Пробеле» не спроста. Отчего же молчала? Отчего же не говорила правду?

— Да, — теперь Игорю все стало ясно, — Сейчас, как никогда. Все представляю, — Игорь замялся, потом все же выдавил из себя, — Спасибо, Стас.

И даже от соответствующих добавок, вроде «Ты, Стас, хоть и скотина, но все же…», воздержался.

— Я вот что думаю: если Громовой им «Пробел» продать согласится — плохи мои дела. Ни я, ни моё молчание Орликам уже нужно не будет. Сдадут, чуть что, в ментовку, как пить дать… Ты уж тогда не молчи, бучу поднимай…

— Стас, прекрати. Если тебя до сих пор не тронули, то и не тронут уже, — особо не прислушиваясь, успокаивал собеседника Игорь.

«Все-таки, странно устроены женщины. Все женщины. Без исключений. «Одной жизнью живем!», «Полностью друг другу доверяем!» — глупые лозунги для наивных романтиков. Выходит, Вера делала вид, что Игорь сообщает ей новости, излагая историю об участии Орликов. Выходит, Вера знала, что Орлики хотят выкупить у Громового «Пробел». Знала, что Громовой, почуяв неладное, привлек Сана для разбирательства. Знала, что именно за этим Вадим Сан послал её работать в «Пробел». Знала, но делала вид, что и не догадывается Грош цена такому доверию. Грош цена такой любви…»

В голове Игоря такое просто не помещалось.

Стас все шептал, с придыханием загнанного зверя. Что-то о значимости собственной фигуры во всей этой истории, о подозрительности Орликов, о бесценности узнанной информации. Мистифицировал и подводил итоги своей не слишком-то успешной, но зато наполненной невероятными приключениями, судьбы. Игорь слушал в пол-уха и думал о том, как можно требовать порядочности от этого, в сущности, чужого, человека, когда Вера, собственная Вера, все это время лгала и темнила.

«Недоверием Вера разуверила» — мелькнула и тут же погасла поигрывающая переливающимися слогами строчка. Игорь сам прогнал её. Не время для оттачивания отсутствующего мастерства. Не повод для создания очередного недописанка.

— Ты меня слушаешь? Тебе интересно? — спросил Стас, используя эту стандартную вставку просто как перебивку между частями монолога.

— Нет, — неожиданно честно ответил Игорь.

— То есть?

— Не слушаю. И не интересно. Говорю тебе, зря играешь в шпионов. Расслабься и ищи себе следующее приключение. Это в тебе уже больше не нуждается. Только выбирай в следующий раз что-нибудь более чистоплотное.

— Что-то ты слишком часто стал читать нотации, дружище, — довольно жестко проговорил Стас.

— А ты не звони. Тогда не придется слышать, — неизвестно зачем завелся Игорь.

Нет, чтоб свести все в шутку и быстренько распрощаться. Нет, чтоб язвительно передать привет Марийке и остальным толпам поверенных в Стасовых секретах. Игорь впервые понял, как приятно бывает срывать зло на окружающих. Понял и устрашился собственной гнусности. Стас, конечно, скотина и хвастун, но зачем же вот так напрямую ломать человеку чувство собственного героизма.

— Ну и иди ты! — Стас, похоже, обиделся всерьез. Не исключено, что даже навсегда.

Что ж. Се ля ви.

— Ну и пока! — Игорь положил трубку.

И тут же снял её снова, чтобы набрать номер Веры. Конечно, Игорь прекрасно помнил, что собирался больше никогда не звонить. Конечно, понимал, что Вера не шутила, когда просила не дергать её больше и дать ей время забыть о его, Игоре, существовании. Конечно, гуманно было бы выполнить её просьбу. Но жить дальше, не выяснив, действительно ли Вера о деле Палюрича все знала с самого начала, действительно ли обманывала Игоря, изображая тщетные попытки докопаться до истины… Жить, не зная об этом правды, Игорь бы не смог. В конце концов, сегодня Игорь уже звонил Вере, сегодня она уже не забыла о его существовании, значит, сегодняшний день все равно придется вычеркнуть, как безнадежно испорченный. Значит, начинать взаимное забывание можно будет и с завтрашнего дня. Кроме того, все же не верилось. Не верилось в такой финал. Не верилось в настоящее расставание.