Наследие чародея - Сара Зеттел

Пока еще живые руки императрицы сжались в кулаки.

— Ваши враги — враги Бриджит Ледерли, — возразил Калами. — Она не предаст вас, так же как и я.

Императрица зашагала из угла в угол.

— Возможно. До поры до времени. Но у южан свои методы. Они бы настроили против меня и родного сына, если бы я вовремя не приняла меры. Однажды они пытались обратить меня против Изавальты, и благодаря моей глупости им это почти удалось.

Калами заложил руки за спину. Началось… Бесконечное перечисление ошибок, грехов и измен, которое хотя бы однажды приходилось слышать каждому обитателю внутреннего двора, но все они скорее умерли бы, чем в этом признались. Неспособность прощать себе ошибки молодости изнуряла мозг и душу Медеан не меньше, чем бремя императорской власти.

— Она плетет интриги, — сказала императрица и с силой сжала кольцо с ключами. — Я чувствую, как она переплетает нити и завязывает свои тайны узлами. Она думает, что добьется успеха там, где потерпел неудачу ее предок. Этому не бывать! Я спасла своего сына, спасу и государство! А ведь это я сама, моя слабость, мой страх привели ее сюда! Я должна была понять! Уж я-то должна была разгадать ее замыслы!

«Да, должна была…» Калами опять опустил глаза, не будучи уверен, что крамольные мысли не отразятся на его лице. «А ведь я пытался тебя предупредить, но ты не стала и слушать. Твой лорд-чародей, твой верный туукосский пес, годится лишь на то, чтобы рисковать своей шкурой. А свои тайны ты предпочитаешь открывать неопытной девчонке. Какая наглость с моей стороны — давать советы великой императрице Изавальты!»

— Именно поэтому, Ваше Величество, мы должны найти Бриджит как можно скорее, — сказал Калами, когда к нему вернулось самообладание. — Прежде чем у Сакры будет возможность воспользоваться своим даром убеждения.

Императрица остановилась и посмотрела на Калами так, будто он говорил на неизвестном ей языке.

— Да, — после долгой паузы произнесла она. — Вы совершенно правы, лорд-чародей. Благодарю вас.

Медеан прошествовала по комнате с гордо поднятой головой, словно напоминая всем присутствующим, что у нее пока что есть силы.

— Лорд-чародей проводит меня, — объявила она к радости своих фрейлин, которые уже вскочили на ноги.

В дальнем конце кабинета пряталась маленькая дверца, которую Медеан отперла медным ключом. В каморке, что находилась за дверцей, было темно и холодно. Слуга внес подсвечник, а затем, повинуясь знаку Медеан, с поклоном удалился и закрыл за собой дверь.

Тихое тиканье наполняло комнату, и Калами казалось, что оно подчиняет своему ритму биение его сердца. Эта каморка могла служить памятником искусству изавальтских мастеров. На стенах висели заботливо прикрытые тканью зеркала в затейливых рамах из бронзы и золота. На полках, между шкатулками из серебра и редких пород древесины, стояли десятки остановившихся часов, стрелки которых показывали самое разное время. И хотя ни один из бесценных предметов, наполнявших комнату, не был магическим сам по себе, с их помощью можно было творить великое волшебство. У Калами от возбуждения затряслись руки, когда он представил, что можно было бы здесь сотворить, если бы только — хотя бы раз! — Медеан доверила ему ключи.

«Спокойно, — напомнил он себе, — скоро у тебя будет свои собственный ключ».

Однако главный предмет в этой комнате находился в ее центре, он-то и являлся источником этого негромкого беспрестанного шума. На простом полированном столе стояла так называемая Модель Миров. Эта модель представляла собой итог векового труда придворного чародея Рашека. Он служил бабушке Медеан, Начераде, последней изавальтской правительнице, которая еще именовала себя скромным титулом королевы. Сделанная из бронзы, меди и серебра, Модель на четыре фута возвышалась над поверхностью стола. Это было собрание сфер внутри других сфер, заключенных в орбиты. Каждая сфера двигалась в медленном танце независимо от соседней, и миры то сближались, то расходились в ритме, заданном часовым механизмом.

Мир Изавальты находился в самом центре Модели. Он неторопливо вращался на бронзовой оси. Зеленой и синей эмалью были отмечены материки и океаны. Золотой шарик солнца и серебряная бусинка луны обращались вокруг по своим орбитам. Полые сферы, сплетенные из бронзовой и медной проволоки, изображали Земли Смерти и Духов. Каждая из них удерживалась в определенном положении специально сконструированным механизмом.

— Когда они похитили ее? — спросила Медеан.

— В сумерки.

Медеан взяла с полки маленькие янтарные часики и поставила стрелки на половину пятого — время захода солнца. Потом императрица завела часы, и их легкое тиканье присоединилось к стрекочущему хору Модели Миров.

— Есть у тебя что-нибудь, к чему она прикасалась?

Калами сунул руку в нагрудный карман и вынул оттуда несколько лоскутков — тех, что Бриджит давала ему в доме на острове, чтобы он мог доказать здравость своего рассудка. Он сохранил их на всякий случай, хотя собирался использовать сам.

Медеан взяла лоскутки и достала из кармана длинную кружевную тесьму. Потом закрыла глаза, испустила долгий вздох, после чего ее старушечьи губы зашевелились, беззвучно произнося слова заклинания. Длинные пальцы начали проворно связывать друг с другом тесьму и лоскутки. Затем она открыла глаза, сплюнула на кружево, подышала на него и завязала в тугой узел. Калами почувствовал, как воздух из прохладного становится ледяным и каждый волосок на теле приподнимается от ощущения колдовства, возникавшего из лоскутков и кружева, дыхания и слюны, из наполнявшего стылый воздух разномастного тиканья.

— Покажи мне, — пробормотала императрица, обращаясь к Модели. — Покажи.

Комната была заперта, вокруг — каменные стены дворца, но все равно откуда-то налетел ветер — яростный и леденящий душу. Он выхватил кружево из ладони Медеан и отнес его к Модели Миров, где оно запуталось в одном из проволочных шаров, с рубином в центре.

— Итак, — губы Медеан сжались в тоненькую линию, — она не у Сакры. По крайней мере сейчас. Она у локаи.

Локаи… Лисы-оборотни. У Калами кровь застыла в жилах. Неужели Лисица догадалась об истинном значении той шутки, которую он сыграл с ее сыновьями? И решила в качестве платы присвоить себе Бриджит?

«Нет, этого не может быть, — успокоил он себя. — Лисица никогда не поступила бы так прямолинейно. Здесь кроется что-то другое…»

Будто прочитав его мысли, императрица произнесла:

— Почему — пока не ясно. Но главное для нас — вернуть ее.

Она оглядела комнату и остановила выбор на одной из серебряных шкатулок. Медеан сняла ее с полки и открыла. Внутри лежало золотое кольцо, усыпанное сверкающими изумрудами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});