А что вы хотели от Бабы-яги - Никитина Елена Викторовна

– Почему мы не останавливаемся в какой-нибудь деревне? – спросила я во время пути.

– Потому что на этом участке их почти нет, – ответил мне Виктор. – А делать большой крюк – только полдня минимум потеряем.

– Понятно…

Сейчас они ехали справа от меня, о чем-то оживленно беседуя. Я особо не прислушивалась к их разговору, потому что была занята более важным делом – боролась со сном. Князь уже через полчаса после начала поездки начал клевать носом, а через час вовсю дремал, уронив голову на грудь. Я не стала ему мешать праздными разговорами. Пусть хоть так поспит, если умеет. Правда, это несколько замедляло наше продвижение вперед. Страж, видно понимая всю возложенную на него ответственность за сон хозяина, шагал достаточно медленно, его спина почти не шевелилась, чтобы не потревожить князя. А так как именно Страж был вожаком маленького табуна, то наши лошадки тоже никуда не торопились, подстраиваясь под шаг главного.

– Что вы всю ночь делали, интересно? – ехидно спросил Виктор, переводя взгляд с меня на Александра. Сам же он выглядел очень даже бодрым и до противности выспавшимся. Зрелище для меня в тот момент пренеприятное.

– Тебя обсуждали, – вяло огрызнулась я.

– Вот как? И к чему вы меня приговорили?

– К пострижению налысо, включая брови и ресницы.

Виктор покосился на меня с притворным ужасом.

– Алена, у тебя такая бурная фантазия, что только палачом работать, – фыркнул Сенька.

– Договоритесь, приступлю прямо сейчас, – пообещала я.

Во второй половине дня мы выехали к быстрой каменистой реке, сразу за которой возвышалась крутая горная махина. Никогда не думала, что горы могут быть такими…

Река с каким-то зловещим грохотом несла свои ледяные воды, пенясь и бурля вокруг торчащих над поверхностью огромных валунов. Жутковатое зрелище, надо сказать, особенно когда знаешь, что надо через эту речку как-то переправляться. Я поискала глазами мост или хоть что-то отдаленно похожее на переправу, но ничего не обнаружила. Перспектива поплавать жизнерадостности мне не прибавила. Меня же точно течением снесет, как щепочку, а про Сеньку и говорить нечего.

Перевал же вообще отнял последние крохи оптимизма. Он являл собой цельный монолит почти отвесной скалы, высоко уходящей вверх. Как на него можно было подняться, кроме как по воздуху, я даже не представляла. Никогда гор вблизи не видела, а увиденное убедило меня в том, что лучше бы и не видела дальше. Нет, они, конечно, красивые, и не просто красивые, а прямо-таки величественные, гордые, прекрасные, но если бы я только ими любовалась…

Князь наконец-то соизволил проснуться. То ли его разбудил речной шум, то ли наша остановка, но он поднял голову, протер заспанное лицо ладонями, потянулся, разминая затекшие мышцы, и только после этого посмотрел вокруг.

– Выспался? – пряча ухмылку, поинтересовался Виктор.

Ответом ему был хмурый взгляд из-под бровей. «Не выспался», – догадалась я.

Мы спешились.

– До границы осталось всего ничего, – разглядывая гору, сказал Александр. – К вечеру мы будем на месте. Если бы вы не давали мне спать, мы бы уже почти были там.

Мы «виновато» потупились.

– Ладно, – махнул на нас рукой князь. – Сейчас пообедаем и пойдем дальше. Лошадей придется оставить, они не поднимутся.

– Мы все-таки туда полезем? – ужаснулась я. Последняя слабенькая надежда, что мы пойдем другим путем, растаяла, как мороженое на солнцепеке.

– Тебя изначально не собирались брать, – слишком резко ответил Александр. – Ты сама напросилась. Хотя у тебя еще есть возможность вернуться.

Я подавленно замолчала, негодуя по поводу такой резкой перемены в его настроении. Мы так славно ночью побеседовали, я даже подумала, что у нас взаимопонимание наладилось, и тут на тебе… А возвращаться я и не подумаю, даже если мне придется рухнуть вниз с этой чертовой громадины, став маленькой мокрой лужицей. Хотя бы из одного упрямства. Виктор на мой вопросительный взгляд только пожал плечами, мол, князь, что с него возьмешь?

Сенька старался лишний раз вообще промолчать, чтобы не попасть под горячую руку.

Обедали мы в какой-то излишне траурной обстановке, совершенно без аппетита. Это же надо так: один человек и всем настроение испортил. И главное, ни с того ни с сего. Какая муха его укусила? Еще полчаса назад так есть хотелось, а теперь кусок в горло не лезет. Кошмар! Я бы за такое к уголовной ответственности привлекала, честное слово.

Через реку, которая на поверку оказалась не такой уж глубокой, переправились на удивление легко, на лошадях, мы даже сапог не замочили. Сенька благоразумно запрыгнул в седло ко мне, видимо расценив, что старый проверенный товарищ надежнее. Он даже не догадывался, что у меня было коварное желание макнуть его пару раз за предательство, но я сдержала свои мстительные порывы.

А вот гора потребовала для восхождения участия всех имеющихся у меня в наличии конечностей. Сначала было достаточно легко и просто. Узкая тропинка хоть и была крутой, но не настолько, чтобы можно было опасаться за свою жизнь. Я даже расслабилась и посмеялась над своими глупыми страхами. Все было не так уж плохо. Но это я рано обрадовалась. Мы даже еще не доползли до середины, как начались первые неприятности – тропинка закончилась резким обрывом. Ну здравствуйте, приехали! Теперь обратно топать, что ли, придется? Зря я надеялась. Князь первым полез на широкий уступ прямо над нами. Я с ужасом смотрела на него и не представляла, что смогу тоже туда вскарабкаться. Но, как говорится, трудно бывает только в первый раз. Дальше мы лезли по крутым скалам и острым камням, как упорные бараны за пучком сочной травы. Я пару раз чуть не навернулась, и если бы не Александр, всякий раз успевавший подхватить меня в самый последний момент, то точно вошла бы в меню парящих над нами стервятников. Причем у князя было такое выражение лица, будто он спасает меня исключительно ради того, чтобы не лишать себя удовольствия самолично скинуть с самой вершины.

Легче всего в нашей компании пришлось Сеньке, как самому маленькому и проворному. Ему хватало даже небольшого выступа, чтобы удержать равновесие, да и кошачья гибкость сильно выручала.

Когда же мы все-таки вскарабкались на самый верх (что меня несказанно удивило), я уже успела пообещать себе: что никогда больше не буду лазить по горам – раз; выскажу князю все, что я думаю о его способах выбирать дорогу, – два; и что буду лежать пластом минимум два дня, если мы благополучно долезем, – три. Мне удалось полностью выполнить только первое, и то лишь потому, что лезть дальше вдруг оказалось некуда. Перевал с другой стороны переходил в крутой склон, поросший травой, чуть дальше становившийся более пологим, а потом снова начинался густой лес. Над нами беззаботно щебетали птицы, светило солнце и летали всякие разные жужжалки. Люблю жизнь! Третье обещание пришлось сократить от двух дней до нескольких минут, больше времени мне (да и Виктору с Сенькой тоже) князь просто не дал. И откуда в нем столько энергии берется? Радовало то, что идти стало легко и просто. Горизонтальная поверхность все-таки привычней и роднее. А вот высказывать ему что-либо я побоялась, пристукнет еще, поэтому мое второе обещание осталось совсем невыполненным. Чем дальше мы шли, тем больше и больше мрачнел Александр. Я, конечно, тоже переживаю и волнуюсь за успех нашей разведывательной экспедиции, но зачем же так нагнетать обстановку?

Лес кончился неожиданно, и перед нами раскинулась небольшая равнина. Мертвая, выжженная, пугающая, она была покрыта сухой прошлогодней травой, и лишь возле самой опушки кое-где пробивались редкие зеленые травинки. У меня даже создалось впечатление, что весна целенаправленно обошла этот участок стороной, будто брезговала прикоснуться к проклятому месту. Чуть дальше просто сухая трава переходила в выжженную, и явно не солнцем. Пепелище представляло собой несколько полукругов, центр которых находился в пещере по другую сторону равнины. Она огромным куполом стояла в середине горного массива, как цирковой шатер, с той лишь разницей, что клоунов и акробатов там вряд ли удастся увидеть. Справа и слева от нее зияли широкие расщелины, открывая входы (или проходы?) в горные недра позади самой пещеры, и угадать, что они скрывают, не представлялось возможным. Удручающее зрелище завершали несколько распростертых на земле мертвых тел. Даже издалека в сгущающихся сумерках была видна форма личного отряда князя, как на воине, которого привезли в замок в то злополучное утро.