Связующая Нить. Книга 2 - Анатолий Хохлов

— Тебе нравится? — сказал он веселым девчоночьим голосом.

— Это… — Миваки стушевалась и отвернулась. — Очень красивое место… сказочное…

Лисенок соскочил с камня и в несколько прыжков подбежал к девчонке, стоящей у воды. Во время одного из прыжков он вдруг обратился в золотисто-рыжий туман, который, поднимаясь вверх, кольцами завился вокруг удивленной Миваки. Туман обнял ее и отпрянул, обращаясь в синеглазую девочку в золотистом платье с меховой оторочкой. Целый водопад золотых волос рассыпался по плечам шаловливой лисицы, в глазах которой, не угасая ни на мгновение, плясали озорные искры.

— Это мир кицунэ, — сказала она. — Добро пожаловать, Миваки-чан.

— Это ведь иллюзия, верно? — сказала девочка, снова оглядывая маленький волшебный мир.

— В серых, страшных коридорах подземных баз моего создателя, Хебимару, царили только холод и мрак, — в голосе волшебной лисицы зазвучала печаль. — Я хотела другого мира и тайно от всех создавала это место. Когда-то здесь были только разноцветные скалы с кусочками стекла и вода в центре, как в ванной. Свет, падающий с высоты, был электрическим. Теперь от того унылого мира осталось только это… — Кицунэ подошла к воде и присела, зачерпывая со дна горсть гладких округлых камешков яркой расцветки. Синих, красных, зеленых, желтых. — Как память о безысходности и страхе. В мире людей я узнала, что такое истинная красота, любовь и счастье. Мир кицунэ расцвел жизнью.

Миваки молчала, не зная, что сказать.

Девочка-лисичка вдруг обратилась в золотистый туман и, обняв Миваки за плечи, снова приняла человеческий облик.

— Я знаю, почему ты злишься на меня, Миваки-чан, — произнесла она с грустью в голосе. — Из-за меня твой папа бежал из страны. Прости. Поверь, Миваки, что я никогда ни для кого не хотела сделать мир печальнее и темнее. Я лишь защищалась и могу пообещать тебе, что твой отец, если пожелает, может оставить Юидая и вернуться. Принцесса Мичиэ не станет возражать, а принца Кано я обещаю уговорить. Никто не будет держать зла на тех, кто откажется служить чудовищам. Мне тяжело видеть твою боль, Миваки-чан, и будет большой радостью увидеть твое счастье. Сейчас, слышишь меня, я обещаю, что смогу вернуть твоего папу. Вы скоро снова будете вместе.

Миваки молчала, угрюмо насупившись.

— Вот увидишь, все будет хорошо, — обращаясь в золотой туман, девочка-лисичка облекла Миваки в свой теплый свет и приняла облик человека, уже стоя перед новой знакомой, на глади воды, словно на ровном зеркале. — А сейчас, — Кицунэ протянула дочери советника руку и мило улыбнулась, — давай помиримся?

Миваки пару мгновений поколебалась, а затем, подняв руку, вложила свою ладонь в ладонь золотисто-рыжей оборотницы.

— Взаимные обиды стерты, — сказала Кицунэ, и вдруг мир вокруг девчонок пришел в движение.

Деревья замелькали, сливаясь от скорости в сплошную линию. Ощущение полета наполнило Миваки, но продлилось оно недолго. Лес отступил, и девчонки оказались на его краю, у широкого зеленого луга, на который с синих небес вниз лились потоки ласкового света.

— Поиграем? — Кицунэ отскочила от Миваки и кувыркнулась через голову, превращаясь в пушистого лисенка. — Догоняй, Миваки-чан!

Но хоть как-то отреагировать на проделки оборотницы дочь советника не успела. Накатил резкий приступ головокружения и дурноты. Миваки скорчилась и осознала себя лежащей на шезлонге, у столика, на котором стоял пустой стакан из-под лимонада.

Над дочерью хозяйки дома склонялся самурай, второй самурай держал стоящую рядом с шезлонгом Кицунэ. Оборотница даже не пыталась сопротивляться и только с улыбкой разочарования смотрела на Миваки. Ну вот! Не дали поиграть.

— С вами все в порядке, госпожа? — осведомился самурай, снявший гендзюцу с Миваки. — Мы почувствовали применение энергии Ци и ворвались сюда, но, похоже, вы были под гендзюцу уже несколько минут!

— Все хорошо, Тейджо-сан, — Миваки встала с шезлонга и шагнула к Кицунэ, взмахом руки приказывая самураю освободить оборотницу и отступить. — Она не сделала ничего плохого.

Кицунэ стояла неподвижно и только спокойно улыбалась внимательно разглядывающей ее Миваки.

— А ты действительно похожа на настоящую волшебную лису, — сказала дочь советника. Руки девочек вновь соединились, теперь уже в реальном мире. — Интересный зверек. Что же, я согласна. Будем подругами.

Большой дом хоть и изрядно обезлюдел в ожидании гостей, но совсем уж пустынным назвать его было нельзя. В коридорах стояла грозная стража, а иногда даже слышались переливы девчоночьих голосов.

Полы особняка были устланы мягкими коврами, но не везде, и потому время от времени каблучки лакированных черных туфель издавали легкое постукивание, пока пара служанок среднего звена, отнесших смену одежды к массажному кабинету и бассейну, возвращалась в свои комнаты.

Скромно опустив глаза, Мюра непримечательной тенью прошла мимо горничных и, прислушавшись к веселому шепотку, звучащему с их стороны, без труда различила произносимые слова. Девушки разочарованно вздыхали о том, что им снова не удалось поближе полюбоваться на волшебную лису. Все как всегда, даже скучно подслушивать. С момента бегства Юидая и лорда Хокору из страны других тем в этом доме словно не осталось. Лиса… лиса… и мало кто знает, что уже больше шести лет в этом доме живет свой собственный йокай.

Впрочем, до истории с Кицунэ Мюра никогда не думала о себе как о йокай. Как о сверхчеловеке — да. Но представлять себя волшебным существом оказалось неожиданно приятно. Мать сильно переживала из-за своих отклонений, считала себя безобразной, но у Мюры было на этот счет другое мнение. Когда все вокруг серы и обыденны, приятно сознавать что ты — особенная. Благодаря своим способностям Мюра попала в этот дом и благодаря им же пойдет дальше, приобщившись к высшему кругу общества людей.

Мюра тайком оглянулась, с легким ехидством посмотрев на удаляющихся горничных. Всего год назад она пыталась подняться до служанки среднего звена, откуда со временем надеялась перебраться в старшие служанки, но никому не было до нее особого дела, и генетически измененная девчонка, притворяющаяся дочерью обычных крестьян, так и осталась обычной посудомойкой. Теперь злость и обида в прошлом. Пусть делают что хотят, а йокай, уже уставший притворяться человеком, наконец-то нашел себе союзников и друзей.

Спустившись на первый этаж здания, Мюра немного поплутала по переплетениям служебных коридоров и тихонько прошмыгнула в комнату, вплотную примыкающую к кухне.

В комнате было восемь кроватей, рядом с которыми стояли тумбочки и небольшие шкафы. По одному комплекту на каждого жильца. Но даже эти вещи не принадлежали тем, кто ими пользовался. В этом доме у Мюры не было ничего своего, и, поставленная в полную зависимость от хозяев, она была угнетена мыслью, что даже сама себе не принадлежит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});