Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов - Гильем IX

* * * «Ты, гонец мой дорогой! Посмотри, как он живет. Если, незнаком с тоской, Знать не знает он забот, Говори ему тогда, Что я не знаю горя тоже, Мол, разлука не беда. На вопрос, как мне живется, Отвечай, что превосходно. Сердце, мол, к нему не рвется. Мне спокойно, мне свободно. Скрой ты от него одно: Он для меня как ясный день. Сердцу без него темно. Ты любовь мою не выдай. Разузнай сначала точно: Хоть с печалью, хоть с обидой, Он живет ли беспорочно, Он мне верен или нет? И если верен милый рыцарь, Намекни на мой секрет. Если он задумал сам Возвратиться наконец (Я тебе добром воздам За такую весть, гонец), Ты скажи ему, что нужно Воздержаннее быть в речах. Добродетель безоружна. Он любовью смерть зовет. Этот холод, этот жар, Этот пламень, этот лед Хуже самых страшных кар. Не любовь — сплошная жуть! Наверно, лучше ненавидеть, Чем любить кого-нибудь. Ах, как женщина слаба! Заболталась я совсем! Взвесь, гонец, мои слова. Будь, гонец, как рыба нем. Все разведай ты сначала. Быть может, лучше скрыть навеки То, что я тебе сказала!»  * * * И в моей тоске я восхищен: Снова жизнь мою надежда осветила. Радость глаз моих и мой закон, На других она смотреть мне запретила. Даже если мне во вред Слишком тягостный запрет, Сурово Царственное слово, В ответ не скажешь: «Нет!» Разве что глупец какой-нибудь Злоключеньям позавидует моим. На любовь подобную дерзнуть, Убедиться, что нисколько не любим И что все мольбы впустую! Обездоленный, тоскую. Однако Свет милее мрака. Не полюблю другую. Кто бы мог в таких печалях жить? Почему я не могу любить, как все? И зачем поклялся я служить Самой чистой, самой солнечной красе? Как мне быть, когда жесток Натиск бедствий и тревог? Мне худо. Верю только в чудо, Чтобы господь помог. Боль мою за милость я приму, Предпочтением подобным дорожа. Значит, не ко всем, а к одному Благосклонной остается госпожа. Кто сказать посмеет мне: «Будем угождать жене Совместно!» Кто любил бесчестно, Тот согрешил вдвойне. Я как будто сокол прирученный. Чует сокол солнечную высоту И, своей свободой увлеченный, Корм привычный забывает на лету. Говорит любовь: «Лети!» Нет обратного пути. Утраты Позабыл крылатый. Блажен я во плоти. С госпожой моей не довелось До сих пор поговорить мне но душам, Я боюсь, что наши души врозь. Что мне дальше предпринять, не знаю сам. Упованьем окрыленный, За наградой отдаленной, Годами Повинуясь даме, Охотится влюбленный. Хорошо мне в помыслах моих. Наяву, а может быть, не наяву Я живу счастливее других. Кто завидует чужому торжеству, Перед богом грешен тот. Благо тем, кто счастья ждет, Как прежде, В сладостной надежде, Годам теряя счет!  * * * Приемлю честный божий крест Всем помышлением своим. Пускай святых взыскует мест Мой разум, словно пилигрим. Пусть мысль моя отныне служит богу, Не смея забредать на грешную дорогу. В далекий отправляюсь путь, Другим оставив злую боль, Которой мучила меня Сия плачевная юдоль. С меня довольно здешних благ, И неуспеха, и успеха! Тому, кто сам себе не враг, Земные радости — помеха. Всевышнего почтить бы мне хвалою, А я смущен своею песнею былою: «Пока живешь на белом свете, Всех радостей отведай всласть!» Святая дева, богоматерь! Не дай мне снова в скверну впасть! На мысли налагать запрет Мне, к сожаленью, не дано. Границ для помышленья нет. Повсюду странствует оно. Друзьям привет, но лишь на расстоянье, Чтобы мое не ослабело покаянье. Врагов своих готов простить я, Однако даже и сейчас Друзей коварных я боюсь. От них страдал я столько раз! Простимся, радость! Счастлив тот, Кто не был обделен тобой, Тот, кто вкусил твоих щедрот. И у меня был день такой, И ночь была. Чего же сердцу надо? Как больно мне тебя забыть, моя отрада! Заказаны мне все дороги, Которые ведут к тебе. Иным велениям внимаю. Не властен я к своей судьбе.