"Наследие" Печать Бездны - часть 1 - Вячеслав Седов

— Да, это их штучки! — поддержал другой.

— Он сжёг святилище! Так и было веками! Для таких выродков нет ничего святого!

— И он дрался нечестно… — робко начал гигант, но тут же осекся.

Такетора воззрился на этого здоровенного детину, и в который раз изумился, как зло иногда способна шутить природа.

— Что ж, дождемся нашего друга и его людей и начнем… Они переступили черту. Эта ночь, — Такетора картинно взял окровавленную иглу, помедлил и сломал ее меж трех пальцев, — Станет ночью возмездия всем синоби Трёделя!

Глава 4

«Только полный идиот назначит дракону поединок в чистом поле, тем паче будет пытаться заколоть чудище копьем, восседая на коне! Крылатая тварь останется очень довольна обедом из двух блюд. Сразу и первое, и второе, всего за один меткий плевок огнем…»

из критики на феларский компендиум «Драхэнтётер»

Мэтр Даэмас прибыл на остров Отчаяния в тот самый момент, когда глубокое отчаяние уже постигло его самого из-за жестокой морской болезни, что не раз заставила пожалеть о предпринятой экспедиции. Решительно в эпоху Сокрушения Идолов путешествия магов были куда быстрее и приятнее. Впрочем, Даэмас не относил себя к обычным чародеям, так как нарушал многие общепринятые догмы и читал такие книги, которые любому магу казались ересью. Но именно это и позволило ему без труда входить в малоизвестные круги колдунов. Проникать в самые засекреченные ордены сепаратистов и ренегатов. Да что там говорить! В периоды особого кризиса магии он бывал среди таких отщепенцев, которые, словно островитянские деревянные куклы, что прятались в чреве одна у другой, скрывались своим кругом в другом «круге». Обнаружить такие «общества» можно было внутри какого-либо «тайного общества», содержавшего в себе третье, если не четвертое и пятое разом, находящиеся к тому же в оппозиции друг другу. А, поскольку после эпохи Сокрушения Идолов кризисы в магической и околомагической среде волшебников и алхимиков случались довольно часто, то и Даэмасу скучать не приходилось. Вышеозначенный мэтр предпочитал не колесить по миру куда попало, и вступать только в те общества, которые могли принести хоть какие-то плоды. Небогатые, разумеется, потому что на ниве сепаратизма редко когда удавалось взрастить что-либо путное. Но Даэмас не гнушался и этого, свято чтя ту главу кодекса чернокнижника, где говорилось о брезгливости, как о главном враге магической мысли. Чрезмерная требовательность и разборчивость, не говоря уже о самолюбовании собственной уникальностью, сгубила не одного талантливого архимага и в те времена, когда существовали восемь кристаллов стихий, и после, когда магическая «пирамида» рассыпалась в прах во всех смыслах, оставив с носом огромное количество практиковавших и адептов.

Едва сойдя по трапу, чернокнижник не успел пройти и пары шагов, как в его руках оказались два письма.

— Однако, — пробормотал Даэмас, получая второй конверт, так как просто не успел ответить на первый, что также сунул ему в руки закутанный по уши в плащ незнакомец, — Ещё чуть повременить первому, и они бы столкнулись лбами.

Чернокнижник хмыкнул и неторопливо пошел дальше. Хоть Тар'Джар он знал также скверно, как и все города за границами Фелара, однако человекоящеры потрудились, чтобы, среди однообразного аскетизма построек города, гостиницы были заметны любым приезжим. Будь те люди, эльфы, гномы или полукровки, если не оказывались близоруки, всегда могли разлить качающуюся на ветру нелепую по своим размерам вывеску, где художник бесхитростно изобразил кровать, подсвечник, бутылку и жаркое. Собственно, всё, что могло понадобиться путнику, только что ступившему на берег острова Отчаяния, было изображено на этом титаническом по своим размерам жестяном «полотне», что раскачивалось на своих опорах, поскрипывая цепями. Идущая рядом тропинка вскарабкивалась выше на пригорок. Над серыми постройками городка имелась гора, где и помещались гостиные дворы с заманчиво горевшими посреди вечерних сумерек окнами.

Шагнув на тропинку, Даэмас бросил взгляд на догорающий закат. Настолько жаль было прощаться с солнцем здесь, когда знаешь, что всего миля отделяет тебя от мертвых пустошей, с чернеющими остовами деревьев, бесконечно серой от пепла землей до самого горизонта и черной жижей, булькающей под подошвами на тракте.

Вокруг суетились человекоящеры. Они с досадой поглядывали в сторону приезжего без багажа — это значило, что носильщикам не удастся сегодня заработать. Приезжих оказалось мало.

Тихое змеиное шипение со всех сторон пробегало неприятными мурашками по коже от крестца до воротника, растворяясь холодом у корней волос на шее. Торговки-джарры сидели у своих корзин с ожерельями из морских раковин и понуро кутались в накидки со вшитыми перьями чаек. Вряд ли им удастся что-нибудь продать. Ни сегодня, ни через неделю. Они скорее по привычке приходили к причалу. Когда-то давно здесь цвела торговля, сильванийцы и ран'дьянцы не скупились на жемчуг, для вида скупая также украшения из раковин. Разумеется, остроухие подыгрывали человекоящерам и с восторгом покупали то, что джарры считали гораздо лучше и красивее любой жемчужины. Они гордились хитроумностью плетений своих ожерелий и красотой отдельных элементов с гладкими, оточенными волнами камнями. Сама природа творила эту красоту, и обитатели Тар'Джара ценили любое ее «изделие». От причудливого куска застывшей магмы, до голыша с замысловатым узором, найденного во время рыбной ловли. Им было невдомек, почему странные пришельцы с Материка горстями покупают жемчуг и разевают рты на полные корзины этого добра в мастерских ремесленников. Наверняка для джарров вести такой торг было так же, как для феларца продавать голодному путнику вместо краюхи хлеба пригоршню зерна.

К зиме запасы жемчуга подходили к концу, и купцы покидали Тар'Джар. Человекоящеры прекращали добычу, давая морю выспаться. Они затворялись в своем городке, где даже по ночам не горели огни, и там и зимовали.

После заката город действительно выглядел несколько зловеще. Даэмас заключил, что, в этот раз, найденные им книги об острове Отчаяния оказывались правдой. Скопление одинаковых домов с выдающимися ближе к середине башнями выделялось на берегу невзрачной громадой, походящей на муравейник. Не удивительно, что гостиницы, вернее комплекс домов для гостей, помещались в стороне от Тар'Джара, на горе.

Неторопливо шагая по тропинке наверх, Даэмас решил развлечь себя теми письмами, что всучили ему два посыльных столь неожиданно и поспешно, будто он являлся беглым некромантом, а не солидным волшебником. Хотя, винить их за это было трудно. Чернокнижник не принадлежал к тем, кто горазд разодеться в пух и прах, подчеркивая тем самым свой статус, даже если речь шла об экспедиции в кристально чистые храмы Сильвана. А уж в места, подобные Пепельным Пустошам, и подавно. Скромный кожаный плащ ран'дьянского покроя, доходящий до щиколоток, с узкими рукавами и высоким воротником, который при случае можно было запахнуть, скрыв половину лица, ботфорты, штаны, колет, ремень с пристегнутыми сумками, широкополая шляпа и перчатки без раструба со срезанными кончиками на пальцах, — наряд Даэмаса скорее напоминал облачение какого-нибудь бродяги-алхимика, чем чародея его ранга и возможностей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});