Солнце цвета ночи - Дмитрий Казаков

– Наш воин был силен и отважен, – продолжил правитель, – но теперь он возродится в свите Солнца. Что до вас, сыны Кецалькоатля, вы должны уйти немедленно!

– Куда… куда ты дел наших? – с усилием проговорил Ивар.

– Они сейчас на дороге в Теночтитлан, – правитель поморщился. – Я дам вам проводника, несколько мешков продуктов, воинов в сопровождение, чтобы вы могли спокойно уйти…

– Ишь, как перепугались, – Нерейд зло хохотнул. – Все готовы дать, лишь бы мы убрались отсюда! Эй, конунг, иди сюда, оденься, а то еще простудишься…

Викинги засмеялись. Ивар криво, одним уголком рта улыбнулся. Тяжело, неуверенно развернулся, сделал пару шагов и практически упал на руки собственным дружинникам.

Равнина была усеяна зелеными скалами. Покрывающие их округлые пупырышки испускали яркий белый свет, а скалы казались мягкими, словно творог, и подпрыгивали при каждом шаге Арнвида.

Серо-голубое небо нависало так низко, что эриль пару раз пытался подпрыгнуть, чтобы дотянуться до него, но ноги почему-то отказывались отрываться от земли.

Даже идти приходилось, шаркая.

Арнвид неспешно шагал, пытался понять, где он находится, как тут оказался. Мысли путались, все вокруг плыло, а руки с ногами порой начинали двигаться самостоятельно.

Он попытался остановиться, перед глазами мелькнуло что-то золотисто-алое. Воткнулось в землю, равнина со скалами с чудовищным грохотом рухнула куда-то вниз.

Тело пронзила острая боль. Арнвид судорожно вдохнул, услышал, как захрипело в груди. Облизал пересохшие губы, распахнул глаза, от обрушившегося яркого света брызнули слезы. Попытался шевельнуться, но понял, что связан, лежит на раскачивающейся твердой поверхности.

– И тогда прекрасная Шихекинецин зарезала сына, пролила его кровь на алтарь, – бормотал кто-то неподалеку, – обрадовались боги, получив жертву, кукуруза и табак дали всходы…

– Эх, какая история, – слезливо вздохнул другой голос. – Тебе бы жрецом быть!

– Смеешься, что ли? – польщенно хмыкнул рассказчик.

Арнвид повторно, на этот раз много осторожнее поднял веки.

Вверху колыхалось залитое светом, прозрачное небо, в стороны, насколько хватало глаз, простиралась мешанина хребтов и пиков. Сверкал лед на вершинах, зеленели леса на склонах.

Пейзаж вокруг мало напоминал окрестности Дома Неба.

Эриль чуть скосил глаза, обнаружил, что лежит на носилках, а их тащат на плечах четверо почти голых хуастеков.

Все тело ныло, во рту ощущался пакостный вкус, как будто туда вылили бадью помоев, голова тяжестью напоминала валун, а в животе что-то неприятно бурчало и дрожало. В голове бился один вопрос – сколько дней его несут вот так?

Арнвид ощутил, как наваливается слабость, как кружится все вокруг, и закрыл глаза.

В памяти вставали какие-то обрывки – дорога по краю пропасти, виднеющийся внизу лес, парящая в вышине хищная птица; костер в темноте, плюющийся искрами; мерзкий вкус трухи из грибов…

Носилки наклонились, веревки впились в тело, он невольно ухватился за край, чтобы не свалиться.

– Смотри, шевелится! – с тревогой в голосе воскликнул рассказчик. – Господин, быстрее сюда!

– Заешь вас Фенрир! – Арнвид открыл глаза, дернулся, но путы держали крепко.

Подбежал жрец, называемый Ицкоатлем, потянулся к висящему на поясе мешочку.

– Опять эта дрянь! – взвыл эриль. – Не надо! Клянусь чем угодно, я не буду убегать!

– Сыны Кецалькоатля свирепы и коварны, – проговорил жрец. – У меня приказ, и я должен его исполнять. Таков порядок мироздания – старшие приказывают, младшие повинуются.

– Что это? – Арнвид выпучил глаза, увидев в руках Ицкоатля штуковины, похожие на толстые зеленые пальцы, усеянные короткими мягкими шипами.

– Пейотль, чей дух силен, а плоть привязана к земле, – с благоговением проговорил жрец, – ешь, а не то мы заставим тебя силой.

– Меня тошнит от этой вашей дряни, – эриль скривился, но послушно открыл рот, ощутил, как губ коснулось жесткое и шершавое.

Пейотль оказался горьким, точно ивовая кора, а чтобы разжевать его твердую волокнистую плоть, приходилось работать челюстями. Рот одеревенел, онемение пошло по горлу.

Арнвид жевал, глядя на небо, на ползущие по нему облака, и чувствовал, как усиливается апатия, как становится все равно, где он находится, что с ним делают.

Эриля напоили, почти насильно, и он послушно проглотил теплую воду с неприятным привкусом, не обращая внимания, что она стекает на подбородок, льется по волосам.

А потом Арнвид уснул, словно провалился в глубокую темную яму.

Горы торчали со всех сторон, будто сооруженный богами исполинский частокол. Сырые леса побережья остались позади, глаза викингов натыкались лишь на камни и пятачки сухой и жесткой травы.

В вышине болтался неподвижный, точно приколоченный к небу орел.

– И долго нам идти вверх? – спросил Ивар у проводника, широкоплечего хуастека, по обычаю своего племени наряженного лишь в набедренную повязку и татуировку.

– Нет, – ответил тот, не оборачиваясь. – Завтра подъем закончится, дорога станет легче.

Проводник пошел впереди с того дня, как они покинули Дом Неба. Только вчера отстало навязанное правителем хуастеков сопровождение – отряд воинов человек в сто.

На их лицах в момент расставания не было печали, только облегчение.

– Ты доведешь нас до Теночтитлана, а потом двинешься назад один? – с сомнением в голосе поинтересовался Нерейд. – И дойдешь?

– Почему один? – на этот раз проводник обернулся. – Там наше посольство, с ними обратно и отправлюсь. Хотя если надо, я бы и один добрался. Я исходил все дороги отсюда и до самого залива Теуантепек…

– Выходит, что ты лазутчик, – сказал Ивар. – Должен знать об окрестных народах.

– Знаю, – хуастек не стал отпираться. – На севере живут чичимеки, «собачий народ». Не строят жилищ, не знают огня, обитают в пещерах и питаются сырым мясом, но в бою они – страшные противники…

– Тоже, что ли, перейти на сырое мясо? – Нерейд озадаченно почесал затылок.

– Ты и так страшен – дальше некуда, – хмыкнул Ивар.

– Далеко на западе, около озера Пацкуаро, богатого рыбой, – продолжил проводник, – обитают тараски, сбривающие волосы на теле. Южнее находятся земли отоми, а за ними, в стране Анагуак живут страшные мешики, свирепые потомки диких кочевников, чьи воины не знают жалости… Их называют еще теночки или ацтеки.

– Это они выстроили Теночтитлан? – с трудом выговорив название, осведомился Рёгнвальд.

– Они, – кивнул хуастек, в голосе его появилось отвращение. – Сотни лет жили, ютясь на островах посреди озера Тецкоко, но потом обманом и жестокостью покорили соседние племена, так что ныне императорские воины появляются от реки Пануко на севере до брошенных городов в стране Шикаланко…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});