Наследница Ордена - Анна Этери

склонились над ним, как статуи предвестников апокалипсиса. И им неведомо, что для него конец уже наступил.

— Вы вернёте её? Вернёте мою маму?

— Малыш, это будет непросто.

— Я сделаю всё, что вы хотите! Только, пожалуйста, верните её. Верните мою маму! Это я виноват. Я во всём виноват!

— Не плачь. Мы понимаем твою боль.

— Мы принимаем её как свою собственную.

— Мама вернётся к тебе, подожди немного. Стань одним из нас. Мы откроем для тебя новый путь. Ты сможешь всё изменить, всё исправить.

Человек в чёрном капюшоне положил руку на плечо мальчика. Как на собственность. Он не сомневался, каким будет ответ.

Теперь я знаю.

— …лиан! Триллиан! Да очнись же ты!

Что-то жаркое, как огонь, обожгло щёку. Я открыла глаза. Дарен стоял надо мной, как недавно статуи предвестников над Нэйтом.

— Теперь я знаю.

— Что ты знаешь? Демон тебя подери! Хотя нет… демон… Лучше не стоит. Я же тебя предупреждал. Говорил, не бери в руки эту дрянь! Но ты никогда не слушаешь. Проклятый медальон! — В порыве чувств Дарен наступил на него каблуком.

Почему я лежу на полу? Я села.

— Я видела маму Нэйта.

— Сейчас речь не об этом, — отмахнулся охотник. — Ты была мертва… у тебя губы посинели. О чём ты думала, Триллиан? Хаос всё поглоти! Дурацкая была идея. Я с самого начала считал, что не надо так рисковать…

— Я знаю… — облизнула пересохшие губы. — Знаю, что так было нужно. — И потянулась за медальоном, что преспокойно лежал в ворсе ковра. Но Дарен был начеку и откинул артефакт мыском ботинка.

— Ещё чего! Одного раза достаточно.

Медальон ударился о стенку и раскрылся. На меня взглянула светловолосая женщина — один в один как в видении. Мать Нэйта. Нэйт, видно, хотел вернуть её фотографию, вот почему ему так дорог медальон.

Дарен опустился возле меня на колени и взглянул в глаза, желая привлечь внимание.

— Я всё ещё здесь. А ты где?

— Мать Нэйта умерла.

— В самом деле? Какая досада, — равнодушно отозвался охотник.

— Они всё это время его обманывали. Обещали, что вернут её. Но они не смогут этого сделать… что бы Нэйт не совершил, как бы не старался им угодить. Они не вернут. Я теперь всё знаю. Помоги мне встать, — вцепилась я в руку охотника, и он помог подняться на ноги. — Я должна ему всё рассказать. Он винит себя в её смерти, но он ни в чём не виноват. Это несчастный случай. Она просто оступилась. Боже мой, бедный ребёнок! Жить с таким грузом на сердце. Не каждый взрослый способен нести такую ношу, а он… Я должна во что бы то ни стало разыскать Нэйта! Почему ты улыбаешься?

— Тебе не нужно его искать.

— Вот ещё!

— Он сам тебя нашёл. — В руке Дарена, как из воздуха, материализовался меч. — А может, идея была и не такая дурацкая.

В комнату вошёл Нэйт. Уже не тот маленький золотоволосый ребенок с по-детски пухлыми щеками, каким я запомнила его из видения. В комнату вошёл тот самый Нэйт, который целых два года жил с тяжким бременем на сердце, с виной, с желанием всё исправить, с болью. Взгляд его за эти годы стал совсем не детским. Холодным и пронзительным, как кусочки голубого озёрного льда. Нэйт подобрал медальон, что раскрытым лежал у стены. Его губы растянулись в ухмылке. Не веселье, не радость в ней сквозила, а жестокое удовольствие.

— Нэйт, ты ни в чём не виноват. Твоя мама…

— Заткнись! Что ты знаешь про мою маму? Ты не смеешь о ней говорить… никогда!

— Но она…

— Триллиан, — мягко перебил меня Дарен, — отойди подальше. Пожалуйста. Мне нужно поговорить с Нэйтом по душам. — Меч в руке охотника хищно блеснул.

— В чём дело, Дарен? Опусти меч. Давайте всё обсудим. Уверена, Нэйт будет не против.

— Время бесед закончилось.

— Да о чём ты говоришь? Ты же с самого начала понимал, зачем я взяла у тебя медальон. И теперь, когда Нэйт вернулся, когда он здесь… — Внезапно меня пронзила догадка. — Ты использовал меня? Хотел, чтобы он пришёл… Твоё поручение… — У меня подкосились ноги, и я опустилась на кровать. — Ты их всех убил… тех детей… — Это красное пятнышко на его камзоле.

Дарен не отвёл глаза, он смотрел прямо.

— У меня не было выбора. Генерал Роин как-то обо всём узнал… о том нападении в городе. Интересно, какая птичка ему напела?

В голове не укладывалось. Они все мертвы?!

— Зачем? Зачем ты это сделал? Боже мой! — Я спрятала лицо в ладони от сильного потрясения. Но слёз не было. Я не могла плакать. — Отец приказал тебе это сделать. И ты сделал. Сделал, несмотря на то, что я просила… Я не хотела им вреда.

— Я тоже. Поэтому они умерли спокойно.

Я подняла на него глаза, но Дарен не смеялся. Господи, дай мне сил на всё это. Я решительно выпрямилась. Дай мне сил!

— И теперь ты пришёл, чтобы забрать жизнь Нэйта?

Дарен молчал.

— А если я скажу этого не делать, если прикажу, ты послушаешь? Не станешь?

Губы охотника тронула едва заметная улыбка. Ему как будто нравилось происходящее.

— Я между двух огней, Триллиан. И хоть твой огонь светит ярче… Стану. Стану, будь я проклят! Но для начала… — продолжил он. — Для начала продемонстрирую, кого ты хочешь защитить.

Меч в руке Дарена плавно взлетел на уровень головы. Я впервые видела эту стойку. Верно, он хочет применить смертельный приём.

— Нэйт, беги!

Слова застряли в горле. Вместо Нэйта над полом висело багряное марево и в глубине его что-то копошилось. Что-то отвратительное, мерзкое, как клубок свившихся змей. Оно пульсировало, зарождаясь в агонии, потрескивало, словно сухая солома, объятая пламенем. Завороженная, я не могла отвести взгляда. Никогда прежде не видела, как человек — создание из плоти и крови — превращается в инфернальное существо, сотканное из какой-то иной материи. Красным полыхнули две точки, плавающие во тьме. Мне стало холодно, будто в мановение ока в комнате наступила зима, стены и потолок заледенели, и только сердце продолжало жарко колотиться в груди. И его стук, казалось, разносится повсюду.

Чёрная рука показалась из окаймлённой багровым маревом расщелины. Каждый палец оканчивался острым когтем. Это вовсе не была маленькая детская ладонь, да и на руку взрослого не походила. Существо вытянулось во весь рост и расправило могучие плечи. Мерцающая красная пелена таяла, стирая тьму из которой родился монстр. За его плечом возвышалось сложенное чёрное крыло. На вытянутом лице, как два пылающих угля, горели глаза. Заострённые уши