Побег в прошлое - Владимир Голубев

Наконец Счастливчик бросил в бой свою тяжелую кавалерию. С той же скоростью, что час назад русские, в глубокий снег начали удирать литовцы. Горячка боя прошла. Наступил откат. Растерянные и разрозненные, даже не отряды, отдельные литовские воины не представляли никакого препятствия для мощного натиска русских рыцарей. Даже дружины Ростислава Пинского и Семена Туровского, сохранившие построение, имеющие опыт и выучку, побежали в лес после первого удара. Никто не хотел погибать, спасая литовцев. Грабить вместе с ними минчан, за милую душу. Погибать, увольте.

На поле боя образовался слоеный порог длиной десять километров. В середине, почти десять тысяч конницы Счастливчика. Слева и справа, от дороги двадцать тысяч литовцев. В лесу, за ними, отряды Минска и Чернигова, то, что осталось от огромной двадцатипятитысячной армии.

Зима была очень снежная. Передвигаться по целине было сложно. Литовцы быстро ощутили безнадежность своего положения и начали сдаваться в плен.

То тут, то там вспыхивали схватки, которые ничего не решали, никому не позволяли спастись, бессмысленные и жестокие. Потери литовцев оказались ничтожны, меньше тысячи человек. Победители потеряли почти семь тысяч.

* * *

Два дня победители зализывали раны. Интенданты наводили порядок. Командиры, сразу после боя, избавились от раненых и потребовали восстановить в частях неприкосновенный запас, утраченный в боях. Князь Юрий, Никита и Счастливчик непрерывно спорили. Князь Юрий настаивал на новом походе в Литву. Никита, неожиданно, предложил поход на Смоленск. Счастливчик уговаривал вернуться в Киев и организовать захват Галицко-Волынского княжества, иначе там могли обосноваться венгры.

– Князь Переяславский собрался сесть в Галиче? – перешел на личности Никита.

– Я послан в твое распоряжение. Готов выполнять твои приказы, – обиделся Счастливчик.

– К следующей зиме смоленский князь соберет ополчение. Сейчас мы ударим внезапно. Малой кровью захватим княжество, – сдал назад Никита.

– И потеряем Галич навсегда? С Венгрией и Польшей тягаться потом будет сложно, – в который раз повторил свою позицию Счастливчик.

– Мы заключили договор. Вы обязаны завершить войну в Литве. Можно легко захватить её теперь, после разгрома войска. Ригу и Полоцк из договора исключаем, как бежавших с поля боя, – гнул свою линию князь Юрий.

* * *

– Я завтра уезжаю домой, – запахивая теплый халат, сообщила Светлана. Олег никак не мог добиться, чтобы в спальне было тепло. У себя дома Светлана могла позволить себе тонкую, невесомую рубашку. Олег насупился.

– Погода стоит теплая. Дорога будет приятная, – отстраненно констатировала Светлана.

– Уедешь, Машку притащу в постель, – начал угрожать Олег.

– Дурак, – Светлана закатила ему оглушительную пощечину.

– Дурак, – согласился, зевая, Олег, – не уезжай. Молодость уходит.

– Ты говоришь, как баба. Молодость уходит! Или ты про меня, мерзавец!? – удивилась Светлана.

– Как ты могла такое подумать? Жизнь без тебя теряет смысл! – без тени насмешки, горячо запротестовал Олег.

– На сколько лет я выгляжу? – требовательно посмотрела в глаза Олега Светлана.

– На двадцать пять, по-здешнему, на двадцать, – бухнул правду, не подумав, Олег.

– Мог бы польстить, комплемент сказать. Прямолинейный, как столб.

– Не пора ли тебе расширять список персонажей для пиар-компании. Никита-Попович, Светлана-Премудрая. Нет, лучше Никита-Добрынич. Нет, лучше Светлана-Прекрасная, – попытался польстить Олег.

– Все-таки, Премудрая или Прекрасная? – шутя, стала наседать Светлана.

– В одном флаконе, – так грустно произнес Олег, что на мгновение Светлане расхотелось ехать в Новгород-Северский.

* * *

На третий день переговоров на границе с Литвой князь Юрий предложил пригласить Удалого.

– Он заключил с нами договор. Поклялся на иконе. И тут же его нарушил. Не вижу смысла, – резко отреагировал Никита.

– Сейчас он в другом положении. Личная «охрана» у него будет из людей князя Переяславского. Будет вести себя тихо, не сомневаюсь, – настаивал на своем предложении Юрий.

– Я поддерживаю князя Юрия. У нас девять тысяч галицких пленных. Мы поставили в строй пару тысяч ополченцев. Если хитрый лис для вида согласится, мы сможем использовать даже дружину. А потом она вольется в состав минской. Или правильно будет сказать литовско-минской? – вопросительно посмотрел на Юрия Счастливчик.

– Ты готов отказаться от Галича? – удивился Никита.

– Если договоримся с Удалым? Введем войска в Галич, без всякого штурма. Пройдем Литву, оставим там минчан и большинство войск Удалого. Через восточную Польшу пройдем в Волынь и Галич. Договор нам это позволяет. Предлагаю выполнить договор в части новопольских земель. Территория, где живут ятвяги образует очень неудачный клин. Пруссы будут постоянно нападать на эти земли, – обстоятельно обосновал изменение своей позиции Счастливчик.

– Будет договор с Польшей, легче станет оборона Галича от венгров, – дожимал Никиту Юрий.

– Сговорились вчера вечером. И ты, Юрий, уже с Удалым переговорил? – догадался Никита.

– С князем Удалым вчера говорил. С князем Переяславским сегодня утром. Встаешь ты, Никита, поздно, – усмехнулся Юрий, – Удалой готов отказаться от собственных войск. Я показал ему свой договор с вами. Его он полностью устроил.

– Только отдавать великому князю он будет не десятую часть налогов, а половину. Армию, в отличие от тебя, ему содержать не надо, – уточнил Никита.

– Я зову князя, и мы составляем договор, – довольно заулыбался Юрий.

– А я утром уже отдал приказ готовиться к выступлению. Разведка выехала сразу, – у Счастливчика загорелись глаза.

* * *

С Удалым договорились быстро. Уточнение Никиты о том, что долю великого князя в налогах надо увеличить, Удалой воспринял спокойно.

– Как сильно? – саркастически улыбнулся князь.

– На сумму, необходимую для содержания войска. Какая часть уходила у Вас, князь? – дал возможность поторговаться Удалому Никита.

– Три четверти, – угрюмо ответил Удалой.

– Договорились. У вас остается четверть налогов, – приказал писцу внести в договор Никита. Князь Юрий явно был удивлен. Приграничный Минск тратил на войну меньше.

– Князь Юрий, ты у меня пленных литовцев покупать будешь? По старым ценам отдам, – прервал молчание Никита.

– Нет, мне теперь не люди, деньги нужны. Зерно на посев. Скотина. Я бы с удовольствием тебе тысяч десять рабов обратно продал. Литва уже разорена, а когда захватим, совсем нищая станет. Люди так и так с голоду помрут. Вы в Риге в свою армию молодежь брали? У Счастливчика четверть состава оттуда. Возьми свою долю по военному договору людьми! – попросил Юрий.

– В чем-то ты прав… И восстаний меньше в Литве будет. Но лучших лошадей заберу в любом случае. Для посевной они не нужны, – частично пошел на уступки Никита.

– Нам уже новобранцы не нужны. За год не успеем подготовить, – запротестовал Счастливчик.

– Кавалериста или пехотинца не успеем. Стрелка из арбалета или лучника для стрельбы по площадям легко. Предварительно можно отобрать самых умелых. У нас чуть больше тридцати тысяч воинов. За год походов останется меньше тридцати. Я считаю нужно пятьдесят. Возьму новобранцами я свою долю. Не сомневайся князь, – успокоил Никита Юрия.

– А что за поход такой через год будет? – заинтересовался Юрий.

– На юг пойдем, в степь.

– Пятьдесят тысяч для похода в степь? Огромное войско.

– Ты тоже готовься. Летом пойдем. Три тысячи дружинников приведешь. Никаких ополченцев. Все затраты из казны великого князя.

– Серьезно. Пятьдесят тысяч дружинников? По всей Руси меньше двадцати тысяч дружинников. Всех собрать невозможно. Десять тысяч, самое большое. У меня, вместе с варягами Удалого, остатками дружин Ростислава Пинского и Семена Туровского наберется больше трех тысяч. Такой большой дружины нет ни у кого, – не поверил Юрий объявленной численности.

– Моя конница лучше любой дружины. Поверь! Их здесь девять тысяч! – остановил князя Юрия Счастливчик.

– Хватит спорить. Юрий, забирай Удалого и прямой дорогой к пленным. Тех, кто тебе присягнет, сразу направляй к интендантам, искать свое оружие и лошадь. Завтра выходим, – Никита не привык тянуть время.

* * *

Бывшие дружинники Удалого, половцы и мурома Никиты, дисциплинированные кавалеристы Счастливчика, дружинники из Курска и Рыльска, ополченцы Минска, все зверствовали на землях Литвы одинаково. Можно было подумать, что Литву пришли грабить, а не захватывать. Тем более это было странно по причине отсутствия сопротивления. Самое большое литовское войско было разбито на минской границе. Три других увлеклись преследованием поляков, войск Риги и Полоцка. Вернее грабежом соседей.