Варвар из нашего города (Бродяга) - Максим Шейко

— Так когда выступаем?

— Завтра. Приходи утром в форт. С собой можешь ничего не брать, кроме оружия. Я обо всем позабочусь.

— Куда едем-то?

— Недалеко. Сам увидишь.

Стиг загадочно улыбается.

Неужели? То, о чем так долго твердили мы с Ролло — свершилось?

— Орки?

Улыбка лейтенанта становится хитрее.

— Не совсем.

Глава XXIX

Заинтриговал лейтенант, чо уж там. Утром, когда я, как договаривались, приперся в форт, градус интриги поднялся еще выше. Стиг, загадочно улыбаясь, отвел меня в оружейку и, отобрав верный драг, выдал орочью саблю. Не имперскую реплику, принятую на вооружение легкой кавалерии, а натуральную — с более коротким и широким клинком. Точно такие же железяки висели на перевязях у лейтенанта и сопровождавших нас кавалеристов первого взвода. У части солдат луки — тоже орочьи. Раньше такого не замечалось, что наводило на определенные размышления.

Задавать вопросы было бесполезно — Стиг твердо решил выдерживать интригу до конца и на все расспросы только многообещающе ухмылялся. Пришлось ждать развития событий. А события, как назло, развивались на редкость неторопливо. Наш маленький отряд, выступив сразу после завтрака, неспешной рысью потрусил в степь куда-то к юго-востоку от форта. Вперед и в стороны были высланы парные дозоры, но в целом наше путешествие проходило мирно и даже рутинно.

Синее, по-весеннему яркое небо с редкими перистыми облачками. Теплый восточный ветерок, заставляющий волноваться бескрайнее травяное море, в котором наши кони тонут почти по брюхо. Островки невысоких рощиц да плоские покатые холмы, между которых петляет наша маленькая кавалькада. Мы старательно избегаем показываться на гребнях высоток, где фигуру всадника легко заметить на фоне неба, но это единственная бросающаяся в глаза предосторожность, если, конечно, не считать высланных дозоров.

Пьянящий аромат степных трав да резкий запах лошадиного пота. Скрип седла и тихое звяканье сбруи, мерный топот копыт и конское фырканье. Изредка из травяных зарослей вспархивают какие-то птахи. Иногда перед носом с басовитым гулом пролетают крупные жуки, которых Ролло в своей природоведческой справке поименовал «грулями», «жужиками» по-нашему. Как по мне — обыкновенные хрущи, только крупные очень и цвета непривычного, но юннату всеведущего виднее.

В такой вот умиротворяющей обстановке мы движемся до самого полудня. Затем спешиваемся и наскоро обедаем всухомятку в тени очередной рощицы, примостившейся в укромном распадке между двух холмов. Набираем фляги из небольшого родничка и вновь продолжаем свой неспешный поход. Время уже хорошо за полдень, солнышко ощутимо припекает, но до летней жары еще далеко, да и ветерок обдувает, так что путешествие даже можно назвать приятным, благо мое мастерство верховой езды со времен бегства из Танариса существенно улучшилось.

Своей цели — густо заросшего кустами и невысокими деревцами оврага мы достигаем уже в сумерках. Перед этим, ближе к вечеру, наш отряд поменял направление движения с юго-восточного на юго-западное. Таким образом, мы стали вновь приближаться к оставшейся далеко позади линии условной границы (условной, потому что никаких пограничных столбов и контрольно-следовых полос тут сроду не водилось), только на этот раз мы подходили к ней со стороны степи, что опять же наводило на размышления.

На ночевку располагались в молчании, если не считать коротких сухих фраз, которыми изредка перебрасывались солдаты, обустраивая временный лагерь. Костров не разводили, коней не расседлывали — только ослабили подпруги да стреножили. На ужин опять был сухой паек. Зато караулы выставили усиленные и меняли их каждые два часа. А под утро, еще до рассвета, в сторону границы отправились сразу два парных дозора. В общем, когда дозорные вернулись, я уже примерно представлял к чему всё идет. И не ошибся.

Стиг, плотоядно ухмыляясь, стал расставлять людей по позициям, готовя засаду, и, лишь покончив с этим делом, снизошел, наконец, до пояснений. Отозвав меня в сторонку, лейтенант, небрежно махнув рукой на запад, бросил, как нечто само собой разумеющееся:

— Контрабандисты. Разведчики будут здесь через полчаса, а караван, скорее всего, прибудет где-то ближе к полудню.

— Откуда узнал?

Лейтенант многозначительно усмехается.

— У нас есть свои источники.

— Конкуренты заложили, что ли?

— Можно и так сказать.

— И часто у вас такое веселье?

Стиг недовольно кривится.

— Если бы. Зимой вообще тишина. Орки откочевывают на восток, так что таскать контрабанду просто некому. Ну а летом… как повезет. В том году два каравана перехватили. Весной — еще ни одного, этот первым будет.

— Ну, с почином тебя.

— Не хвали раньше времени.

На этом разговор увял, и вновь потянулись томительные минуты ожидания. Ждать, впрочем, пришлось не долго. Вскоре наблюдатели подали сигнал о приближении вражеских разведчиков, а затем последовала короткая схватка среди кустов, в которой ни я, ни Стиг участия не принимали. Результатом стали два трупа и легкораненый пленный, который после форсированного допроса стал уже серьезно раненым, а по окончании «беседы» и вовсе присоединился к своим мертвым коллегам.

Тут я вспомнил свой личный опыт допроса пленного — разница, что называется, бросалась в глаза. Контрабандисты, в отличие от честных вояк, готовности к сотрудничеству не проявляли. Может, были в доле и кровно заинтересованы в сохранении сведений о караване в тайне, а может, отвечали перед владельцами товаров за успешную доставку не только кошельком, но и жизнью, например. Или семьями. А что? Контрабандная торговля с нелюдями — бизнес своеобразный, санкция за него одна — смертная казнь. Ну и меры предосторожности представители столь рискованной профессии должны предпринимать соответствующие, из серии «вход — рубль, выход — три». А то и вовсе без выхода — билет в один конец, так сказать. Если контрабандист, то навсегда, пока клинок или веревка не прервут столь своеобразную карьеру.

Как бы то ни было, с дозором было покончено, а мы принялись собираться в дорогу. Собственно, собирать было особо нечего, так что мы просто подождали пока высланные вперед дозоры не выдвинуться на достаточное расстояние, после чего неспешно потрусили навстречу медленно ползущему к точке рандеву обозу. Ныне покойный разведчик перед уходом в иной мир любезно сообщил нам точный путь каравана, так что дальнейшее ожидание уже не имело смысла. Насколько я понял, существовали два возможных варианта маршрута и окончательный выбор происходил уже непосредственно при выступлении обоза. Именно потому таинственный информатор ле Серка не мог сообщить о нем заранее, ограничившись лишь указанием конечной точки и приблизительного времени прибытия, а Стиг вынужден был высылать два дозора по обоим вероятным маршрутам. Теперь, когда неопределенность с местонахождением каравана исчезла, настало время действовать и действовать быстро. Разведчикам полагалось вернуться к каравану за два часа до полудня, их отсутствие наверняка заставит противника насторожиться — нам придется постараться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});