Вето на девочку - Виктория Волкова

кресло.

– Я тебя тоже, – хихикает Настя и неожиданно ойкает.

– Ты чего? – пугаюсь заранее.

– Егор толкнулся. Ничего страшного, – вздыхает Настя и добавляет устало: – Саш, ты приезжай быстрее. Я уже не могу без тебя.

– Лечу, малыш.

И больше всего на свете желаю как можно быстрее оказаться рядом с женой. Положить ладонь на большой живот. Поцеловать ложбинку ключицы.

– Как приеду, так сразу и родим… – заверяю торопливо.

Дама в соседнем кресле демонстративно закатывает глаза. Бубнит под нос что-то насмешливо. Отключив сотовый, разбираю только обрывок фразы.

– … родить, нельзя погодить.

Нельзя, конечно. Но мы с Егором договорились. Сын меня точно не подведет. И Настя обещала. Глупо звучит. Но я так надеюсь, что успею. Хочу успеть.

Но Настя может и не дождаться. От нее тут мало что зависит. Только бы не приперло, пока меня нет. Кровь из носу я должен присутствовать на родах и все контролировать. Девочке моей должен кто-то помочь. И этот кто-то я.

Дурацкая паника накрывает меня с головой, стоит только подумать. Пытаюсь отвлечься работой, но все бесполезно. Мысли так и крутятся вокруг Насти и нашего сына.

И как только самолет приземляется, я хватаюсь за трубку. Но в ухо бьются длинные гудки, а сердце трепыхается как собачий хвост.

«Настя, возьми трубку, – прошу мысленно. – Пожалуйста, девочка!»

Самолет медленно катится по взлетной, а я уже звоню тестю.

– Что там, Ильич? – спрашиваю, еле справляясь с волнением.

– Да нормально все, Саш, штатная ситуация. Настя в больнице уже. Алина с ней.

Сжимаю кулак, пытаясь не заорать. Тесть может рассказывать три часа, но так и ничего и не рассказать. Штатная ситуация, блин! Может, для вас она и штатная. А меня колпашит не по-детски.

– Воды отошли, схватки усилились…

– Как же так, я из Стамбула вылетал, все нормально было, – охаю в трубку. И тут же слышу встревоженный голос тестя.

– Саша, еще час-полтора и начнется. Может, тебе лучше не заходить? А то, я так понимаю, ты нервничаешь. И еще в дороге… Лучше расслабиться и…

– Я успею, Вадим Ильич, – рычу в трубку. И как только самолет останавливается, прохожу к выходу.

– На летное поле сразу заезжай, – отмахиваясь от стюардессы, велю Денису.

Терпеливо жду, когда подгонят дурацкий трап. И слетаю по нему сразу же, как только открывается дверца.

Мой Мерс уже маячит поблизости. Еще минута и мчим через поле к воротам. Раздраженно наблюдаю, как в приоткрытое окно Денис показывает пропуск каким-то службам, и успокаиваюсь, когда моя тачка наконец-то выезжает на трассу.

– Давай, Деня, на тебя вся надежда, – твержу устало. Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Моя девочка там одна. Плевать, что рядом теща. Но меня-то там нет. А Настя страдает.

– Как ты, малыш? – не выдержав, звоню ей.

– Болит все, Сашечка. А ты вообще где? Ты нужен мне здесь.

– Еду уже, котенок. Еду, – вздыхаю я в трубку и снова прошу Дениса: – Гони, брат!

К зданию роддома мы подъезжаем минут через сорок. Выскочив из машины, бегу по лестнице. И распахнув дверь, сталкиваюсь нос к носу с тещей.

– Жду тебя. Настя уже в родзале, – ворчит она, подавая мне халат и шапочку. – Наверху еще раз придется переодеться. Твои вещи у Насти в палате.

– Да, спасибо, – благодарю на ходу и снова перехожу на бег. Затем, как в чаду, мою руки и переодеваюсь в стерильный костюм. И зайдя в родзал, сразу кидаюсь к Насте.

– Ты приехал, – выдыхает она, хватаясь за мою руку.

– Я всегда с тобой, малыш, – шепчу, наклоняясь. Приобнимая за голову, вытираю с лица капельки пота. Убираю прочь влажные пряди.

– Тужься, Настенька, – ласково велит доктор.

– Давай, любимая, – целуя в висок, прошу хрипло. – Давай, Настена!

Жена вскрикивает от резкой боли, а затем слышится тихий плач. Доктор поднимает вверх маленького человечка, которого породили мы с Настей.

Сын. Наш сын.

Глядя на ребенка, не могу сдержать слез. Смаргиваю их, не стесняясь. Мужики не плачут, но в такой момент сам бог велел!

– Четыре килограмма, двести грамм. Богатырь у вас, Анастасия Вадимовна, – тараторит акушерка, укладывая ребенка к Насте на грудь.

Малыш сразу безошибочно находит сосок и присасывается к нему. А я обнимаю жену, снова целую и не могу остановиться.

– Настя, Настенька моя, – выдыхаю и не могу сдержать эмоции.

– Правда он самый красивый, – счастливо тянет жена, прислоняясь головой к моей руке. Целую любимую в лоб. Утираю мокрые дорожки, бегущие по Настиным щекам, и сам смаргиваю нежданные слезы.

– Самый красивый ребенок на свете! – признаюсь порывисто. И это чистая правда.