Женский заговор. Любовь на спор - Лидия Лукьяненко

пороге дома, он вышел из машины.

– Привет!

– Привет! А где Валерка?

– Он не смог.

– Ясно, – она с трудом сдержала улыбку.

– Садитесь, – распахнул он дверцу, – или садись. Может, уже перейдем на «ты»?

– Как хочешь.

– Значит, договорились. Командуй, куда ехать.

В строительном супермаркете они проторчали до обеда. Оказалось, что не такое это уж простое дело – закупить все необходимое для ремонта. Они потратили уйму времени только на то, чтобы подобрать нужный тон краски для стен.

Сначала Уле понравился насыщенный персиковый.

– Это будет очень ярко, – покачал головой Геннадий.

– Прислушайтесь к словам мужа, – подхватил продавец. – Возьмите на два тона светлее, будет лучше.

Ульяна чуть не фыркнула, услышав про мужа, но возражать не стала. Влад держался поодаль. Видно, тоже решил, что Геннадий – ее парень. Он предлагал материалы, каждый раз спрашивая его согласия. Геннадий, судя по всему, хорошо ориентировался в качестве и ценах. Он задавал вопросы продавцам и Владу со знанием дела, и под конец Ульяна вообще замолчала, полностью предоставив ему право выбора. С Ульяной Гена держался корректно, был серьезен и деловит, но она ощущала его явный интерес к себе и почему-то чувствовала себя скованно.

Они купили все, что нужно, отвезли на квартиру, и Геннадий уехал по своим делам, а Уля осталась дома, ждать, когда придут Влад с приятелем. Появление Геннадия в третий раз она уже посчитала верным признаком симпатии. Ей он тоже нравился. Правда, казался слишком взрослым. Интересно, сколько ему? Тридцать семь, сорок? Но не звонить же по этому поводу Валерке. Обязательно ведь Генке расскажет. Жуткое трепло!

Влад пришел с высоким черноволосым парнем, раскосые глаза которого указывали на восточную кровь. Парень был смуглым и породистым: длинные кудрявые волосы, правильные черты лица. Голову он повязал косынкой – и стал похож на пирата. Сходство довершала видавшая виды тельняшка и черные джинсы, обрезанные чуть ниже колен. Он, как показалось Уле, свысока, даже пренебрежительно, кивнул ей и стал ровнять стены с таким независимым и гордым видом, словно оказывал невесть какую услугу, а не зарабатывал деньги. Влад встал с ним рядом, и работа закипела.

Уля сначала наблюдала за малярами, а потом, не желая им мешать, решила принять ванну и заодно поболтать с подругой. Она подробнейшим образом рассказала все Людке, которая слушала ее, не переставая стучать по клавишам. Как ей удавалось делать это одновременно, для Ули оставалось загадкой. Но Люда всегда была такой. Еще со школы. Она делала уроки, варила суп и смотрела телевизор в одно и то же время. Причем все делалось параллельно и абсолютно без ущерба одного другому. Возможно, именно ее пример и воодушевил Улю на эту авантюру. Раз Людка так может, то, глядишь, и у нее получится. Ведь умудрилась же подруга в одно и то же время выйти замуж и поступить в институт. А потом тоже почти одновременно родить ребенка и защитить диплом.

Она долго нежилась в пене с запахом персика, держа трубку у виска. Людка разделяла ее мнение насчет Геннадия – не зря он появился в третий раз.

– Так что не кисни, – сказала она, – выиграешь ты пари у своей Леки. Ремонт у тебя делается. Парня нашла. Теперь ищи работу.

– Да я и не кисну. Хотя именно это я сейчас и делаю. В буквальном смысле. Так откисла в ванной – дальше некуда. Давай заканчивать.

Уля встала под душ. Слегка подсушилась феном и выбралась, наконец, из ванной. Стены пестрели свежими белыми пятнами, а одна была полностью заново оштукатурена. Судя по всему, на сегодня они закончили. Напарник Влада копался в пакете, складывая рабочую одежду. Он снова переоделся в светлый свитер и синие джинсы.

– А где Влад? – спросила Уля.

– Уже ушел, – ответил напарник, подняв на нее красивые раскосые глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

Улю всегда поражало, как часто у ребят бывают длинные и густые ресницы. Им-то зачем? А для девчонок как раз то, что надо.

– Тебя как зовут? – спросила она.

– Тимур.

– А меня Уля.

– Я знаю, – Тимур аккуратно свернул пакет и поднялся.

Он был высокий, почти на голову выше ее.

– Хочешь чаю? – удивляясь себе самой, спросила она.

Тимур бесстрастно на нее посмотрел так, словно хотел отказаться, но потом согласно кивнул:

– Давай.

– Так вы работаете в строительной бригаде? – спросила она, наливая ему чай.

– Кто? – не понял он.

– Ну вы с Владом.

– Нет. Это Влад работает.

– А ты?

– А я так… Ему помогаю.

Видно, сочтя, что дал исчерпывающий ответ, парень замолчал и стал спокойно пить чай. Уля посмотрела на него озадаченно. Да, из этого тоже лишнего слова не вытянешь.

– А ты чем занимаешься?

– Учусь.

– Где?

– В театральном.

– Что? – Уля чуть не поперхнулась чаем. – Правда?

– Правда.

– На актера?

– Да. На актерском.

– Вот здорово! Никогда еще не видела так близко актера. Даже начинающего. Только для студента ты вроде как…

– Староват? – впервые скупо усмехнулся Тимур.

– Не совсем, но в общем… Ведь тебе же не двадцать?

– Нет. И даже не двадцать пять.

Тимур поставил пустую чашку на стол.

– Еще?

В его глазах промелькнуло что-то неуловимое – то ли насмешка, то ли сдержанная ирония.

– Давай!

Он проследил за ней взглядом, цепко окидывая всю ее фигурку в розовом махровом халате.

– Вообще-то у меня уже есть одно высшее образование. – Он кивком поблагодарил ее за новую чашку чая.

– Да? И какое?

– Медицинское.

– А что, врачом не получилось стать?

– Это не мое.

– А зачем тогда учился?

– Родители настаивали. Особенно мама. Не хотелось ее огорчать. Она часто болела.

– А теперь?

– Теперь ее больше нет, – опустил он глаза, и тень от длинных ресниц легла на его смуглые щеки.

– Ой, прости, я не хотела.

– Ничего.

Уля замолчала, испытывая смущение. Что-то в этом парне с восточным разрезом глаз и чистым правильным выговором притягивало ее.

Он допил чай и поднялся.

– Спасибо!

Уля встала следом за ним:

– На здоровье!

Тимур вышел в коридор и остановился возле вешалки. Уля прислонилась к стене. Он не торопился надевать куртку, а медленно повернулся к ней, и огонь его черных глаз обжег девушку. Неожиданно Тимур обнял Улю и поцеловал, а она не сделала ни малейшей попытки отстраниться. Его рука скользнула под ее теплый халат, под которым не было ничего, кроме ее разгоряченного тела, и она снова не остановила его. Она была как под гипнозом. Под его поцелуями она таяла, растворялась и почему-то совершенно не удивлялась собственной реакции на его ласки. Все это походило на кратковременное помешательство. И неизвестно, чем бы оно закончилось, если