Билет в забвение - Эдвард Марстон

голыми руками».

Все было кончено.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ранние отъезды были характерной чертой семьи Колбек, и Мадлен научилась с этим мириться. У уголовного расследования был нерегулярный график. Детективам приходилось реагировать на поворот событий и приспосабливать к ним любые бытовые мероприятия. Поскольку Колбек имел удовольствие провести еще одну ночь дома, он не жаловался, когда ему пришлось уйти вскоре после рассвета. Мадлен помогла ему надеть пальто, затем осмотрела его. Он был так же безупречен, как и всегда.

«Когда ты уезжал из Оксфорда много лет назад, — сказала она, — держу пари, ты никогда не думал, что однажды вернешься туда, чтобы расследовать преступление».

«Это правда, Мадлен. В студенческие годы мое видение будущего было сосредоточено на судебном преследовании опасных преступников. Сейчас я просто их ловлю».

«Вы рассчитываете поймать этого капитана Уайтсайда и его сообщника?»

«Я очень надеюсь на это».

«Похоже, он достойный противник».

«Будучи солдатом, — сказал он, — он разбирается в стратегии. То же самое было с одним из тех людей, которых мы задержали в Шотландии ранее в этом году. Его военный опыт научил его тщательно планировать заранее».

«Что будет с двумя дамами? — спросила она.

«Если повезет, они будут в целости и сохранности возвращены в Бернхоуп-мэнор».

«Это будет тяжелое возвращение домой».

«Наша задача — убрать из этого часть боли».

«Факт в том, что они сбежали из дома и всего, что он собой представлял. Родители Имоджен Бернхоуп были бы в ужасе, узнав об этом. Могут быть серьезные последствия».

«Только если родителям скажут правду, «указал он, — а я сделал все возможное, чтобы скрыть это от них. Ты права, Мадлен. Их обоих будет раздражать то, что их держат в качестве заложников, но они также будут бояться приема, который им окажут, когда их освободят. Рода Уиллс, осмелюсь предположить, ожидает, что ее уволят за участие в этой авантюре. Я хочу спасти ее репутацию и репутацию ее хозяйки. Единственный способ сделать это — обмануть их родителей.»

Мадлен улыбнулась. «Я и не знала, что ты мастер обмана, Роберт.

«У меня больше, чем одна тетива к моему луку».

«Да», — согласилась она. «Их так много, что я сбилась со счета».

Потянувшись за шляпой, он уже собирался уходить, когда его задержала одна мысль.

«Я хотел бы взять тебя с собой, Мадлен», — сказал он.

«Разве я не был бы отвлекающим фактором?»

«Вы были бы находкой для Имоджин Бернхоуп и ее горничной. Вот уже несколько дней они находятся в руках двух бессердечных мужчин, которых, должно быть, подозревают в том, что они вводят их в заблуждение. Какое жестокое обращение им пришлось пережить? Какое отчаяние они испытывают?»

«Это невозможно представить», — сказала она со вздохом сочувствия.

«Если их действительно освободят, то они увидят трех детективов и сэра Маркуса Бернхоупа. Однако, что им действительно нужно в этот момент, так это не квартет мужчин, а понимающая женщина, которая может утешить и обнадежить их. Он погладил ее по щеке. «Ты идеально подошла бы на эту роль.

«Спасибо тебе, Роберт».

«Это значительно упростило бы им жизнь».

«Что бы сказал суперинтендант Таллис?»

Колбек рассмеялся. «Его крик ярости разнесся бы эхом по шести округам».

«Однажды ему придется признать ценность женщин в правоохранительных органах».

«Этот день наступит через столетия», — сказал он, посылая прощальный поцелуй. «Нам еще предстоит убедить нашего дорогого суперинтенданта признать ценность женщин».

По иронии судьбы, локомотивом, который доставил их в Оксфорд, был Уилл Шекспир. Когда Эдвард Таллис и сэр Маркус Бернхоуп сели в поезд в Шрабхилле, они не знали, что это был тот же паровоз, который доставил двух беглецов на первом этапе их полета. В комфорте своего купе первого класса оба мужчины пожаловались, когда струйки едкого дыма просочились внутрь, когда они проезжали через туннель Миклтон. Им и в голову не приходило, что водитель и пожарный окажутся окутаны клубящимся дымом, потому что у них не было никакой защиты ни от него, ни от непогоды. Сэр Маркус никогда не испытывал заботы о своих ближних, особенно когда он помогал проводить карательное законодательство через Палату общин.

— Что, если они попытаются прибегнуть к какой-нибудь уловке? — спросил он.

«Я думаю, это маловероятно, сэр Маркус. Похитители поймут, что им больше не удастся избежать обмана».

«Эти отвратительные негодяи скользкие, как угри».

«Угрей можно поймать правильной сетью», — самодовольно сказал Таллис. «Название этой сети — Инспектор Колбек».

«Я надеюсь, что он будет на Оксфордском вокзале, чтобы поприветствовать нас».

«Он не только будет там, у него будет нанятый транспорт, который доставит нас к месту обмена. Вы можете ожидать от него протеста».

«Почему?»

«Колбеку совсем не понравится, что вы планируете передать деньги самостоятельно».

«Имоджин — моя дочь! «взревел сэр Маркус.

«Мы должны позаботиться о вашей личной безопасности».

«Мне на это наплевать, чувак. Чтобы вернуть ее, я пойду навстречу любой опасности. Что ж, «продолжал он, — разве ты не поступил бы так же, если бы это была твоя дочь?

«Я не женат, сэр Маркус».

«Так и должно быть. Это сделало бы тебя менее занудным».

Таллис был ошарашен. Никто никогда не осмеливался сказать ему такое. Он чувствовал себя оскорбленным, особенно после того, как критика обрушилась на человека, чьи обязательства как высокопоставленного политика почти не оставляли ему времени на то, чтобы наладить связь со своим единственным ребенком. Суперинтенданту потребовалось пятнадцать минут, прежде чем он снова смог заговорить.

«Почему бы не позволить Колбеку сопровождать вас при обмене, сэр Маркус?»

«Требование выкупа оговаривало, что я должен быть там один».

«Ты мог бы притвориться слабым и нуждающимся в чьей-то поддержке».

«Я еще не настолько одряхлел, Таллис».

«Это была всего лишь идея».

«Пожалуйста, воздержитесь от еще одного».

«Я сделаю, как вы хотите, сэр Маркус».

Таллис погрузился в молчание. Путешествие с представителем аристократии означало для него смену ролей. Вместо того, чтобы быть ответственным и не противоречить, он был вынужден делать то, что ему говорили. Это заставило его вспомнить свои школьные годы, когда он был под каблуком у деспотичного директора, который любил приводить в исполнение свои указы взмахами трости. На самом деле сэр Маркус не бил его, но Таллис почувствовал, что замечание о