Капля красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси

— Простите, — бормочет он. — Когда ты делаешь то, что делаю я, ты, как правило, наживаешь себе врагов.

И снова малобюджетные фильмы.

— Все в порядке, чувак, — говорит ему Кэм. — У меня будут проблемы, когда ты начнешь запирать вещи, которые мы не можем открыть.

Парень выдавил из себя смех. — Да, ничего из этого.

Становится тихо, и это никак нельзя назвать комфортным. Но, к счастью, он хлопает в ладоши и направляется к своему компьютеру.

— Так, так. — Он садится и начинает печатать. — Я скажу, что мне не нравится, что ты настоял на том, чтобы быть здесь, когда я это делаю. Или тот факт, что этот парень - сын сенатора.

Что за черт? — Ну и что? Ты заставил нас проделать весь этот путь, чтобы сказать, что не собираешься этого делать?

Оборачиваясь, он смотрит на меня без эмоций на лице. — Да. Я выдал свое секретное местоположение, хотя мог бы сказать все через текстовое сообщение.

Когда он закатывает глаза и возвращается к тому, что делал, Кэм посмеивается. — Мне нравится этот парень.

— Отвали.

— Тебе повезло, — продолжает хакер. — Я ненавижу правительство больше, чем идти на компромисс.

Мы с Кэмом стоим позади него, наблюдая, как он набирает миллион знаков в минуту. Экран компьютера заполнен кодом в нескольких разных областях, и мы не смогли бы прочитать, что там написано, даже если бы попытались. Это как другой язык, и этот чувак свободно владеет им.

— Ты сказал, что мы ищем видео? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я. — Это секс-видео, снятое скрытой камерой на лодке.

Спустя несколько минут и тысячу нажатий клавиш он садится прямее. — Хорошо, готово.

Какого хрена? Я часами пытался придумать способ взломать его телефон, и этот парень сделал это за пять минут. Мне действительно следовало уделять больше внимания в школе.

— Я надеюсь, что это так.

Одним щелчком мыши на экране появляется видео. Кэм отводит взгляд, но из динамиков доносятся стоны Лейкин.

— Черт. Кто эта крошка?

Мы оба пристально смотрим на него. — Моя жена, — огрызаюсь я, в то же время Кэм говорит: «Моя сестра».

Он переводит взгляд между нами, и его брови приподнимаются. — Это не звучит сложно.

Шум прекращается, когда он разворачивается и нажимает пробел, чтобы приостановить видео. Он выдвигает ящик стола, достает флэш-накопитель и вставляет его в компьютер.

— Как только я сотру это, единственное место, где это будет существовать, - на этом диске, — говорит он нам, затем делает паузу. — Подожди минутку.

— Что? — рычу я. — Не говори мне, что ты не можешь это стереть.

Он качает головой. — Нет, дело не в этом. Но ты должен посмотреть, что еще у этого парня есть в телефоне.

Мы с Кэмом наклоняемся, чтобы лучше рассмотреть. Здесь множество фотографий и видео — от девочек нашего возраста до женщин постарше. И это не останавливается, когда он прокручивает страницу вниз. Как будто этот парень просто какой-то больной извращенец, который собирает запрещенные видео с женщинами без их разрешения.

— Подожди, — приказывает Кэм. — Прокрути назад.

Он делает, и в тот момент, когда я вижу, что увидел Кэм, у меня сводит живот. На восемнадцатый день рождения Лейкин и Мали они обе улизнули, чтобы сделать татуировки. У Лейкин она спрятана вдоль позвоночника и видна только тогда, когда она раздета или в бикини. А вот у Мали - на боку. Это гораздо очевиднее.

— Эта, — говорю я, указывая на нее.

Начинается воспроизведение видео, показывающего спальню Мали. В начале там пусто, а потом входит она. Она закрывает дверь и вытягивает шею по сторонам. Прежде чем выйти из комнаты, она достает из шкафа кое-какую одежду и раскладывает ее на кровати, но когда ракурс камеры переключается на ванную, у меня сжимается челюсть.

— У этого ублюдка вся ее квартира напичкана ими, — бормочу я.

Тем временем Кэм так крепко сжимает стол, что кажется, он может сломаться. Мали включает душ, но в ту секунду, когда она начинает поднимать футболку, мы оба отворачиваемся.

— Выключи это, — говорит ему Кэм.

Я знал, что этот парень болен, но я не понимал, насколько глубоко все зашло. — Добавь это на диск, а затем удали их все.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Если я это сделаю, он поймет, что кто-то взломал его, — утверждает он.

— Я выгляжу так, будто мне не похуй? — рычу я. — Удали все.

Должно быть, у него есть какое-то чувство самосохранения, потому что он тяжело вздыхает, но делает именно так, как я говорю. — Твой чертов моральный компас убьет меня.

Закончив, он вытаскивает флэш-накопитель из компьютера и протягивает его мне. Я достаю из кармана пачку наличных, и мы обмениваемся. Кладя единственную имеющуюся копию секс-записи в карман, я знаю, что она стоила тех пяти сотен, которые мне пришлось за нее заплатить.

Мы явно имеем дело с кем-то более психопатичным, чем мы изначально думали. Нам нужно действовать осторожно, чтобы одновременно защитить девочек и уберечь Кэма от тюрьмы. Но с учетом полученных нами сегодня доказательств того, что он не тот, за кого себя выдает, этого должно быть достаточно, чтобы убрать его из нашей жизни.

Мы увидим, насколько он ценит безупречную репутацию имени Роллинз.

Пришло время ему попробовать свое собственное лекарство, и я слышал, что шантаж имеет горький привкус.

24

Нет лучшего подарка на день рождения, чем проснуться от минета. Во всяком случае, мне так говорили. Из первых рук не знаю. Но лучшего способа проснуться, чем голова Хейса между моих ног, я не вижу, так что, наверное, это имеет под собой основания.

Я осторожно спускаю боксеры с его ног и обхватываю рукой его член. Он вздрагивает во сне, но не просыпается. А вот его член - совсем другое дело. Всего несколько движений рукой, и он стоит в боевой готовности.

Сержант Бизон готов к службе.

Я начинаю медленно, облизывая кончик и проводя по нему языком. Хейс быстро вдыхает, но не двигается. Я ухмыляюсь, наблюдая за ним, когда полностью беру его в рот. Он стонет во сне, пока его глаза не открываются, и он не смотрит на меня сверху вниз.

— К черту завтрак в постель, — говорит он сонным голосом. — Это намного лучше.

Вместо ответа я засовываю его глубоко в горло, и он вздрагивает. Его голова вдавливается в подушку, а бедра выгибаются, когда я прижимаюсь к нему щеками. Он сильно прикусывает губу, постанывая и бормоча, как это приятно.

Я снимаю свои собственные трусики и начинаю играть сама с собой. Есть что-то такое волнующее в том, как он реагирует на прикосновение моего рта. Как будто это лучшее, что он когда-либо чувствовал в своей жизни. Но когда он видит, как я это делаю, его глаза темнеют.

— Повернись, — говорит он. — Ляг на меня.

Отрываясь от него с хлопком, я качаю головой. — Сегодня все о тебе.

Но он так не считает. — Если ты думаешь, что съесть твою киску на завтрак - это не подарок, ты меня совсем не знаешь.

Прежде чем я успеваю возразить дальше, он хватает меня и использует свою силу, чтобы перевернуть. Мой живот лежит на нем, а мои ноги оседлали его лицо. И когда я беру его обратно в рот, он облизывает мой клитор.

Мы никогда этого не делали, и я не могу понять почему. Вибрации наших стонов только усиливают это для нас обоих. И чем глубже я вхожу в него, тем большее давление он оказывает на меня. Это идеальный компромисс.

Руки Хейса сжимают мою задницу, когда он притягивает меня к себе. Это так приятно, то, как он лижет и сосет мой клитор и трахает меня своим языком. Я прижимаюсь языком к его члену и опускаю голову, вбирая его так глубоко, как только могу, пока не перестаю дышать. Я давлюсь им, задыхаясь, и нежно беру его яйца в руку.

— Черт, — тяжело дышит он.

Это похоже на игру - соревнование, кто первым сумеет вывести другого из игры, а я - закоренелый неудачник. Однажды я позволила ему выиграть у меня в бильярд, чтобы узнать, что он попросит. Но нет никаких причин позволять ему выиграть в этой игре.