Гуманоиды - Джек Уильямсон

— Вы должны попытаться вспомнить. Пожалуйста, попробуйте! Ведь черные машины все еще держат у себя мистера Уайта и остальных. Мои друзья нуждаются в нашей помощи.

Доктор Форестер кивнул и сжал зубы, силясь вспомнить собственные действия. Их чудесное спасение с Крыла IV и появление безопасного убежища по-прежнему казались ученому столь же таинственными, как мертвый ландшафт холодной планеты, на которой им довелось очутиться. Он устало покачал головой.

Джейн взволнованно прошептала:

— Подумайте о том, как вы научились этому! О чем вы думали до того, как все забыли?

Форестер оцепенел от внезапной догадки.

— Ну, конечно же! Мое уравнение равнозначности!

Почему он не вспомнил об этом раньше? Лежа в железной клетке под неусыпным надзором гуманоида, он увлеченно размышлял о безграничных возможностях, которые предоставляло человечеству открытие первичной материи. Это новое знание было слишком важным, чтобы вот так запросто выкинуть его из головы. Удивляясь собственной неосторожности, доктор схватил карандаш и наскоро записал уравнение на бумаге — не переставая восхищаться его универсальностью. Форестера мучил страх, что найденная истина может снова ускользнуть от него за не поддающийся объяснению барьер забвения.

Джейн с надеждой спросила:

— Ну что? Теперь вы вспомнили?

Он покачал головой, стараясь не обращать внимания на разочарованное лицо ребенка.

— Не так много, как хотелось бы. Но мне кажется, это уравнение станет ключом, если я пойму, каким образом его следует использовать. Оно дает нам константы равнозначности ферромагнитной и родомагнитной энергий — при этом в рамках платино-магнетизма, который также является энергией разума.

Форестер принялся объяснять символы.

Девочка смущенно остановила его:

— Я не умею читать. Я никогда не ходила в школу — только мистер Уайт пытался научить меня чему-нибудь. Я умею очень немного — например, останавливать холод, — девочка с опаской кивнула в сторону пейзажа за окном. — Но я ничего не понимаю, когда мне объясняют, как я это делаю.

Форестер, сгорбившись, сидел над листом бумаги, исписанным неровными каракулями. Он знал, что здесь скрывается единственный ключ к знанию и могуществу, которые сотни тысяч ученых стремились отыскать еще со времен алхимии. Он уже успешно использовал это знание на практике — но затем непостижимым образом забыл о нем. Доктор пристально смотрел на символы, преисполнившись решимости разгадать секрет уравнения.

Джейн все стояла рядом, и Форестер обратился к ней:

— Ты бы шла, поиграла где-нибудь или отдохнула…

Но девочка отказалась покидать помещение. Она молча стояла возле лестницы и наблюдала, как доктор писал непонятные знаки на грифельной доске, затем возвращался к лестнице, сгорбившись, садился на ступеньку — а потом вскакивал и принимался писать снова и снова.

Чувствуя необходимость проговаривать вслух свои действия, он начал объяснять Джейн:

— Здесь написаны возможные изменения и варианты первоначального уравнения. Я пытаюсь получить полное математическое описание всех психофизических феноменов, потому что они являются объяснением, как я делал то, что делал, и почему забыл об этом.

Девочка смущенно покачала головой и продолжала наблюдать.

— Ха! — Он задержал дыхание и быстро написал что-то на доске, потом задумчиво посмотрел на мертвую долину за окном, где Джейн когда-то собирала самородки палладия. Внезапно улыбка осветила мрачное лицо Форестера, и он тихо прошептал:

— Посмотри-ка сюда, Джейн!

Из ниоткуда прямо на стол упал небольшой кусок самородного металла. Доктор потянулся было к нему, но быстро отдернул руку — металл покрывал слой изморози, с легким шипением растущий прямо на глазах, по мере того как смертоносный холод вытягивал влагу из воздуха. Форестер поднял глаза к темному небу, слегка нахмурился, словно прилагая усилие, — и самородок исчез так же внезапно, как и появился.

И снова в течение долгих минут доктор продолжал строчить математические уравнения. На мгновение он взглянул в сторону девочки — она стояла со странным выражением на лице. Глаза ребенка стали еще темнее и словно утратили способность видеть, как будто гуманоиды снова завладели ее разумом. Тонкие пальцы доктора сломали новую логарифмическую линейку, но он даже не заметил этого. Затаив дыхание, Форестер написал еще несколько строк, а потом приказал Джейн:

— Закрой глаза!

Вспышка света ярче молнии осветила мрачную холодную ночь. Новая голубая звезда вспыхнула на мгновение над мертвыми холмами черной планеты, но через несколько мгновений ее свет угас, растворившись во мраке.

Форестер отрицательно покачал головой на невысказанный вопрос Джейн:

— Нет, я все еще помню не до конца. Это лишь один из вариантов первоначального уравнения, описывающий превращение массы в свободную энергию без привлечения психофизического компонента. Я опробовал его на самородке палладия.

Ученый с гордостью кивнул в ту сторону, где зажглась и погасла новая звезда.

— Я телепортировал слиток в космос и взорвал его. Восемь унций сверхновой звезды! Это наше оружие. Оно даже чуточку лучше, чем проект «Молния». По крайней мере, Фрэнк Айронсмит и его шайка не смогут его у нас украсть.

Девочка с надеждой спросила:

— Тогда мы сможем помочь мистеру Уайту? А то черные машины убьют его своими опытами.

Доктор мрачно кивнул.

— Думаю, мы это сумеем. Но чтобы получить шанс победить гуманоидов, в первую очередь нам надо сделать кое-что еще. Необходимо отыскать Айронсмита и уничтожить его вместе с командой предателей.

— Я думаю, он первый попытается нанести нам удар, — Джейн мрачно кивнула и подошла к Форестеру. — Он очень страшный — совсем не такой, каким был на Драконьей скале. Он больше не похож на человека.

— Я не знаю, во что он превратился сейчас, но теперь у нас есть оружие против него, — ответил доктор.

Да, теперь им вместе с Джейн предстояло отыскать логово предателей.

Когда-то Форестер говорил Джейн, что ему не хватает компьютерного отдела. Айронсмит постоянно сочинял увлекательные абстракции, а он лишь применял их в реальности. Теперь же время для Форестера тянулось бесконечно долго — несмотря на то что новая логарифмическая линейка оказалась ничуть не хуже сломанной. Но наконец он закончил обсчитывать последнее уравнение.

— И все-таки я ничего не помню. Здесь у меня есть еще один вариант уравнения. Оно определяет пространство и время как электромагнитные функции с добавлением связующего компонента психофизики. Именно он предохраняет Вселенную от распада на бесконечное множество пространственно-временных полей — по одному на каждый квант.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});