Ольга. Часть 2 - Василий Кононюк

Приехав под окна своего кабинета, находящегося на втором этаже старинного здания, и приказав шоферу притереться машиной к самой стенке, Ольга дала ему по голове монтировкой валявшейся на полу. С трудом протиснувшись к водительской дверке мимо бесчувственного тела, Ольга подумала что нужно что-то срочно делать со своей задницей.

«Растет, как на дрожжах от канцелярской работы и не реагирует на ежедневную зарядку. Надо еще вечером бегать, хотя бы два-три километра…» — грустно думала она.

Сняв пальто и засунув в карман белого халата большую отвертку, плоскогубцы и несколько найденных гвоздей из инструментального набора лежавшего в кабине грузовика, она ловко взобралась на кузов машины. С борта грузовика до карниза второго этажа оставалось совсем немного и, вспомнив детство золотое, уже через несколько секунд Ольга добралась до окна своего кабинета. Поддев отверткой оконную раму, ей без особого труда удалось ее открыть и проникнуть в помещение.

На вопросы редких прохожих о причине такого странного поведения работника медицины, Ольга честно отвечала, что видный советский ученый забаррикадировался у себя в кабинете. Его очередной эксперимент закончился неудачей, и он собирается покончить жизнь самоубийством. Человек явно повредился головой. Все ученые немного психи, а этот, так особенно. Вызванная подмога запаздывает, и ее обязанность, как советского медика, не допустить трагической кончины ценного научного работника.

Как она и предполагала, дверь в ее кабинет была закрыта на ключ, но Ольгу это не смутило. Помня незамысловатую форму ключа, она поковыряла в замке согнутым гвоздем зажатым плоскогубцами, и тот послушно дважды щелкнул.

«Не замки, а одно название… и это в самом секретном учреждении страны», — раздраженно подумала она, ибо неоднократно обращала внимание начальства на отсутствие решеток в окнах и дрянные замки во всех кабинетах этого здания. Но, как известно, пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

Ее кабинет был рядом с приемной Артузова. Выглянув из двери и убедившись, что зрителей на ее новый наряд не наблюдается, Ольга стремительно ворвалась в приемную и ударом деревянной ручки большой отвертки усадила обратно на стул секретаря, пытавшегося вскочить при ее появлении. Аккуратно положив бессознательную голову лейтенанта на стол, достав пистолет из его кобуры, она сняла его с предохранителя, передернула затвор и вошла в кабинет.

— Что-то случилось, Оля? — Артузов пытался не подавать виду, что он встревожен, но у него это не очень получалось.

Ольга его крепко напугала этим утром, ворвавшись в кабинет, и начав требовать личной встречи с Хрущевым, чтоб объяснить последнему к чему приведут его эксперименты с сельским хозяйством.

Артузов прекрасно представлял, чем грозит ему потеря такой ценной сотрудницы, поэтому прямо и живописно описал прибывшему вместе с санитарами светилу советской психиатрии его ближайшее будущее в случае неудачного лечения. Может быть, именно поэтому профессор решил не тянуть кота за хвост (мягко говоря) и сразу включил тяжелую артиллерию, за что и пострадал вместе с ближайшими сотрудниками.

— Нам нужно поговорить Артур Христианович, так чтоб нам никто не мешал. Если вам не трудно, возьмите ключ в столе у секретаря и закройте дверь в приемную. На пистолет не обращайте внимания, я его на вас даже не направляю, так, держу в руке. Как говорится, добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним добрым словом.

— Раньше тебе хватало доброго слова…

— Раньше вы меня не сдавали в руки мозгоправов, Артур Христианович. Даже не поинтересовались, что со мной делать собираются. Нехорошо… а теперь положите ключ на стол, помолчите и выслушайте меня. Разговаривать будем здесь, нужно за секретарем приглядывать. У него голова крепкая, очнется не вовремя, шум поднимет, испортит нам весь разговор.

Описав Артузову свое видение ситуации, Ольга добавила:

— А ведь я пришла в себя еще по дороге в больницу. Мне хватило успокоительного, которое они вкололи мне еще здесь, в управлении. Если вы признаете, что совершили ошибку, дадите мне честное слово больше никогда не отправлять меня в таких случаях в психушку, вернете удостоверение, форму и оружие, то я не буду выносить обсуждение правильности ваших поступков и моего лечения со стен этого кабинета. Ваше решение, Артур Христианович?

— Я совершил ошибку, Оля. Даю честное слово, что впредь, не дай Бог с тобой снова такое случится, буду действовать самостоятельно, ограничиваясь уколами успокоительных лекарств в течение двух-трех суток. И лишь затем обращаться к медикам. Устраивает тебя такой компромисс?

— Вполне.

— Только имей ввиду, мне придется доложить о случившемся товарищу Сталину. Он все равно узнает из других источников, и может неправильно понять наше замалчивание всей этой истории.

— Да ради бога. У меня позиция железная. Я защищала бесценные знания, принадлежащие всему советскому народу и хранящиеся в моей голове, от апологета бесчеловечных, буржуазных методов лечения, способного нанести непоправимый вред моей памяти. Если профессора после этого расстреляют, значит такая у него доля. Позвоните в больницу, чтоб там все держали язык за зубами. Санитару я выплачу компенсацию, мне все равно деньги девать некуда, даже не знаю, сколько их уже на сберкнижке лежит.

— Не расстреляют… мне как раз из больницы звонили, как ты вошла… покойника расстреливать, смысла никакого… в твоей палате только медсестру откачали. Компенсацию, семье санитара выплатишь. Если захочешь…

На следующий день в газете «Вечерняя Москва», в разделе криминальной хроники, описывалась кровавая драма разыгравшаяся в московской городской психиатрической больнице. Тяжело больной пациент сбежал из лечебницы, убив санитара и профессора. В тот же день милиция нашла беглого маньяка, который был убит при задержании, оказав сопротивление работникам милиции.

После этого случая отношения между Артузовым и Ольгой стали не то чтобы натянутыми… но прежняя легкость общения исчезла. Каждый из них чувствовал свою вину в случившемся и пытался исправить ситуацию, а в результате получалось как у двух джентльменов возле открытой двери. Оба уговаривают друг друга пройти первым, и оба стоят на месте, все больше и больше раздражаясь сложившейся ситуацией.

С другой стороны, общение по схеме начальник — подчиненный, также не имело шансов на долговременную перспективу, ибо оба прекрасно понимали, что Ольга не совсем подчиненная, а Артузов совсем не начальник.

И в сегодняшнем разговоре, Ольга решила сделать все от нее зависящее, чтоб вернуть прежние, доверительные отношения, насколько это возможно в их профессии и той степени ответственности за судьбу страны, которая была у каждого на плечах.

— Артур Христианович, мне кажется возможным следующее развитие событий: во-первых, сейчас в южной Атлантике резвится немецкий рейдер, который отправил на дно уже с десяток английских торговых судов. Вполне возможно, что он сейчас движется в сторону Аргентины, где его в районе устья реки Ла-Плата поджидают три английских крейсера. Никакой гарантии я дать не могу, что все именно так случится, но лучше ему в тот район не соваться.

— На сей раз, ты, Оленька, опоздала. Сегодня утром я слушал, как обычно, утренние новости Би-би-си, так вот, англичане восторженно передают о победе их флота над немецким пиратом, который был вынужден скрыться от возмездия в порту Монтевидео, куда стягивается для его окончательного уничтожения вся мощь Роял Неви. И как только пират покинет акваторию нейтрального порта, так сразу же будет отправлен на дно морское, где его уже заждались.

— На самом деле сторожат его в данный момент лишь два легких крейсера. Оба получили повреждения в состоявшемся бою и расстреляли больше половины боеприпаса. Третий, тяжелый крейсер, получивший серьезные повреждения, тихим ходом пытается добраться до ближайшей английской базы на Фолклендских островах. Ему на смену, через сутки придет другой крейсер, который англичане будут выдавать за линкор, установив на него муляжи. Кроме этого они распустят слухи, что вместе с линкором прибыл и авианосец. Немцы поведутся на эту уловку и затопят свой корабль прямо в порту. Когда капитан узнает правду, он застрелится, не сможет пережить такой позор. Ведь выйди он в море и прими бой, у него были бы реальные шансы перетопить все три ожидающих его корабля или с честью погибнуть. Кстати, выпрут его из порта через трое суток с момента захода, так что времени воспользоваться этой информацией в обрез.

— Это все?

— Есть еще одна важная для немцев информация. У них сложилась весьма интересная ситуация с торпедными взрывателями. Новые магнитные взрыватели страдают не доведенной до ума конструкцией, они либо не срабатывают, либо срабатывают не там где надо, их нужно срочно дорабатывать. У контактных взрывателей проблемы при эксплуатации на подводных лодках. Отказы чуть ли не во всех случаях. У надводных кораблей несрабатывание контактных взрывателей не наблюдается. По этой причине большинство торпедных пусков из подводных лодок в будущем 1940 году будут безрезультатными. Уже в этом году были примеры отказов. Заодно пусть рули высоты у торпед проверят, там вроде тоже есть проблемы.