Дни. Россия в революции 1917 - Василий Шульгин

Как быть? вокруг меня, ни на секунду не оставляя, была толпа людей, следившая за каждым моим движением… Но ни одного – не то что верного, но просто знакомого лица… Кому передать документ? В это время меня опять позвали к телефону.

– Это я, Бубликов… Я, знаете, на всякий случай послал человека вам… один инженер… совершенно верный… он найдет вас на вокзале… скажет, что от меня… Можете ему все доверить… Понимаете? [159].

– Понимаю.

* * *

Через несколько минут из толпы, меня окружавшей, какой-то господин протискался, сказав, что он от Бубликова… Я сказал ему:

– Вас никто не знает… За вами не будут следить… Идите пешком совершенно спокойно… и донесите… Понимаете?

– Понимаю.

Я незаметно передал ему конверт. Он исчез…

Теперь я мог идти на митинг…

* * *

Я насилу втиснулся…

Это была огромная мастерская с железно-стеклянным потолком. Густая толпа рабочих стояла стеной, а там вдали, в глубине, был высокий эшафот, т. е. не эшафот, а помост, на котором стоял Гучков и еще какие-то люди…

Я стал пробиваться сквозь толпу, заявляя, что у меня «срочное поручение». С трудом я пробился к подножию «эшафота». На помост вела приставная лестница… Я вскарабкался по этой лестнице после целого ряда ссор и объяснений, что у меня «срочное поручение». Когда я вскарабкался, председатель этого собрания, рабочий, который стоял рядом с Гучковым, говорил речь такого содержания:

– Вот, к примеру, они образовали правительство… кто же такие в этом правительстве? Вы думаете, товарищи, от народа кто-нибудь?.. Так сказать, от того народа, кто свободу себе добывал? Как бы не так… Вот читайте… князь Львов… Князь…

По толпе пошел рокот… Председатель продолжал: – Ну да, князь Львов… Князь… Так вот для чего мы, товарищи, революцию делали… От этих самых князей и графов все и терпели… Вот освободились – и на тебе… Князь Львов…

Толпа забурлила… Он продолжал: – Дальше… Например, товарищи, кто у нас будет министром финансов?.. Как бы вы думали? Может быть, кто-нибудь из тех, кто на своей шкуре испытал… как бедному народу живется… и что такое есть финансы… так вот, что я вам скажу… Теперь министром финансов будет у нас господин Терещенко… Кто такой господин Терещенко? Я вам скажу, товарищи… Сахарных заводов штук десять… Земли – десятин тысяч сто… Да деньжонками – миллионов тридцать наберется…

Толпа заволновалась… Я добрался до Александра Ивановича и тихонько передал ему свой разговор с Милюковым.

– Нам надо уходить отсюда… – Да, но это не так просто… Они меня пригласили – я должен им сказать…

– Я попробую добиться от этого председателя, чтобы он дал мне слово вне очереди и заявлю, что у нас очень срочное дело…

В это время председатель уже окончил свою речь под оглушительные рукоплескания… И передал слово кому-то другому, такому же, как и он…

Я пристал к нему, объясняя, что мне надо. Он нетерпеливо от меня отбояривался и твердил: «Подождите».

В это время другой оратор распространялся: – Я тоже скажу, товарищи!.. Вот они поехали… Привезли…

Кто их знает, что они привезли… Может быть, такое, что совсем для революционной демократии – неподходящее… Кто их просил?.. От кого поехали? От народа?.. От Совета Солдатских и Рабочих Депутатов? Нет… От Государственной Думы… А кто такие – Государственная Дума? Помещики… Я бы так советовал, товарищи, что и не следовало бы, может быть, Александра Ивановича даже отсюда и выпустить… Вот бы вы там, товарищи, двери и поприкрыли бы…

Толпа задвигалась, затрепетала и стала кричать:

– Закрыть двери…

Двери закрылись… Это становилось совсем неприятным.

В это время председатель сказал тихонько Гучкову, стоявшему с ним рядом:

– Александр Иванович… А вы очень оскорбитесь… если мы документик-то у вас – того…

Гучков ответил:

– Очень оскорблюсь и этого не позволю… А вы вот дайте мне слово…

А я подумал: «Опоздали, голубчики… Документик-то – “того”, отослан, куда надо…»

В это время неожиданно нам протянули руку помощи – какой-то человек, по виду рабочий, но с интеллигентным лицом, должно быть, инженер, стал говорить:

– Вот вы кричите: «Закрыть двери!», товарищи… А я вам скажу – неправильно вы поступаете… потому что вот смотрите, как с ними – вот с Александром Ивановичем старый режим поступил… Они как к нему поехали? С оружием? Со штыками? Нет… Вот как стоят теперь перед вами – так и поехали, в пиджачках-с… И старый режим их уважил… Что с ними мог сделать старый режим? Арестовать. Расстрелять… Вот – они приехали. В самую пасть. Но старый режим, обращая внимание… как приехали, ничего им не сделал – отпустил… И вот они – здесь… Мы же сами их пригласили… Они доверились – и пришли к нам… А за это, за то, что они нам поверили… и пришли так, как к старому режиму вчера ездили, за это – вы – что?.. «Двери на запор»? Угрожаете? Так я вам скажу, товарищи, что вы хуже старого режима…

* * *

Ах – толпа… В особенности – русская толпа… Подлые и благородные поры вы ей одинаково доступны и приходят мгновенно друг другу на смену…

* * *

Слова инженера родили обратную волну. Закричали там и здесь:

– Верно, верно говорит. Что там… Открыть двери!

Но двери некоторое время сопротивлялись.

Тогда взвыли сотни голосов – уже грозных:

– Открыть двери!!!

Двери открылись.

Стал говорить Гучков. Я не помню что – какие-то успокаивающие слова. Во время его речи мне удалось добиться от председателя обещания дать мне слово вне очереди. Он наконец понял, почему это нужно, и когда Гучков кончил, дал мне слово. Я сказал им:

– Вот мы тут рассуждаем о том, о другом: хорош ли князь Львов и сколько миллионов у Терещенко. Может быть – рано. Я прислан сюда со срочным поручением: сейчас в Государственной Думе между Комитетом Думы и Советом Рабочих Депутатов идет важнейшее совещание. На этом совещании все решится. Может быть, так решится, что всем понравится. Так, может быть, и это все, что здесь говорится, – зря говорится… Во всяком случае, нам с Александром Ивановичем надо немедленно ехать.

– Ну и езжайте… Кто вас держит?

Как раз было время. Мы слезли с Гучковым с эшафота по приставной лестнице и стали пробиваться к выходу. Толпа расступилась скорее дружелюбно, как бы заглаживая, что хотела «закрыть двери».

Мы вышли на залитый солнцем и морозом день. Когда мы прошли несколько шагов, к нам бросилось несколько офицеров:

– Ну, слава богу…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});