Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо

Инесс и Михаэль, даже если бы и хотели, не смогли бы забыть имена, а порой и лица мужчин, женщин и детей, убитых членами «Легиона» и других орденов за то, что они отказывались принять правду. Сто семнадцать человек, чья ДНК была близка к ДНК Христа и Марии Магдалины. Папа потребовал, чтобы «Легион» прекратил эту резню, но ответа не последовало. Тень, который стал новым духовным гидом армии из двухсот тысяч фанатиков, финансируемой крупными промышленными группами, а также американскими и русскими миллиардерами-интегристами, не выходил на связь. Никто не знал, где он прячется. Деньги со швейцарских счетов были сняты, содержимое сейфов исчезло.

Все это время «Opus», ко всеобщему удивлению, сохранял нейтралитет. Из отчетов секретных служб Ватикана и иезуитов следовало, что «Дело» защищает людей, в чьих жилах течет святая кровь.

Перед глазами Инесс то и дело возникали фотографии двоих детей, сожженных заживо в родном доме. Родителей их нашли повешенными в гараже. Ей показали эти ужасные фотографии перед отъездом. Эта семья жила в предместье Трабзона. К счастью, убили не всех. Благодаря вмешательству турков, завербованных иезуитами на Кавказе, в живых остался мальчик. Было решено под охраной вывезти его из Турции. Инесс, как и множество других агентов, которых Ватикан и орден Божественного спасения отправили в двадцать стран мира, была готова отдать за этого ребенка жизнь.

Михаэль был настороже. Этот город не казался ему чужим. Трабзон во многом напоминал ему Панама-Сити. В порту копошилась разномастная толпа, сотканная из представителей разных национальностей и культур: грузчики, сгорбленные и тянущие на плечах огромные тюки; обремененные ребятней женщины в платках; крестьяне, беженцы с Кавказа, моряки, молодые и не наглые проститутки-грузинки, служащие в униформе, военные патрули… Эта зона находилась под постоянным наблюдением: ультра-националисты и курдские экстремисты не раз нарушали здесь спокойствие.

– Trabzon hotels! Trabzon shoes! Trabzon gold exchange! Trabzon taxi! [40]

Трабзоном торговали повсюду. Со всех сторона к Инесс и Михаэлю сбегались зазывалы, но, натолкнувшись на холодный взгляд, поворачивали обратно. Они не были похожи на супружескую пару, приехавшую с севера. Жены северян обычно были крашеными блондинками, закутанными в кожу и меха и увешанными золотыми украшениями.

– Смотри, вон пиццерия, – сказал Михаэль.

Связной ожидал их в заведении, стены которого были выкрашены в красный и зеленый цвета. Большой портрет Ататюрка стоял в окне за стеклом. Встреча была назначена на одиннадцать. Часы показывали десять пятьдесят. Однако им даже не пришлось входить в ресторанчик.

– Здравствуйте. – Какой-то человек поприветствовал их по-английски.

Это и был связной, в Ватикане им передали его фотографию. На его приветливом лице с крепким подбородком читалось беспокойство.

– Здравствуйте, – ответила Инесс. – Вы лаз?[41]

– Нет, я не лаз, не черкес и не грузин, – ответил тот.

Это был ожидаемый ответ. Инесс и Михаэль улыбнулись ему.

– Неджет, – сказал Михаэль.

– Я чистокровный турок. Идите за мной, нельзя терять ни минуты.

– Где ребенок?

– В безопасном месте. Мы спрятали его в горах.

– Под надежной охраной?

– Его охраняет армянин-христианин.

– Армянин в вашей организации? – удивилась Инесс.

– В нашу группу входят мужчины и женщины из разных конфессий. Нас, мусульман, учеников Мевлана, основателя ордена дервишей в Конье, который, как и Иисус, проповедовал любовь, большинство. Вот наш автомобиль. Скорее! Здесь опасно. Всюду русские приспешники «Легиона»!

Монастырь Богородицы Панагийской, или Панагия Сумела, находился у подножия высокой скалы, обращенной к долине Алтындере. Вид был прекрасным и гнетущим одновременно. Инесс и Михаэль смотрели на монастырь, построенный из камня на высоте тысяча двести метров над землей.

– Там, куда не достанут демоны, – прошептал Неджет, устраиваясь на привал. – По преданию, его основали афинские монахи Варнава и Софроний. Византийские императоры пополняли его богатства, султаны – охраняли. После заключения договора в Лозанне его совсем забросили, потом, при новом правительстве, отреставрировали. Христиане со всех уголков мира приезжают сюда помолиться. Паломников допускают в открытую для посещений часть монастыря. Он полностью под нашим контролем, мы заручились поддержкой всех его обитателей. Здесь легионерам взяться неоткуда.

Инесс не разделяла его уверенности. Волны холода поднимались от густого высокогорного елового сине-черного леса. Леденящая кровь сила исходила от горы. Весь регион Мачка находился под влиянием несущего гибель зла. Они с Михаэлем переглянулись. Тому даже не пришлось озвучивать свои опасения. Он чувствовал то же, что и Инесс, и она это знала.

– У вас есть оружие? – спросил у Неджета Михаэль.

– Нет, в нем нет нужды. Там, наверху, у наших людей есть ружья.

Наверху… Что ждет их там, под шапкой тяжелых туч, собиравшихся в небе с рассвета?

Они продолжили подъем, обогнали группу пожилых туристов-болгар, которые остановились, чтобы помолиться Богородице – покровительнице этих мест. Икона с изображением Пресвятой Девы была чудесным образом найдена в здешней пещере монахами-основателями шестнадцать столетий назад.

Слишком много туристов… Инесс смотрела, как группа людей, растянувшись вереницей, карабкалась вверх по узкой и длинной лестнице, ведущей ко входу в первое укрепленное здание. Были ли это путешественники и паломники, искавшие религиозного просвещения и святого вдохновения? Ее инстинкты кричали об опасности. Она надвигалась вместе с клубами тумана, который за несколько мгновений поглотил все вокруг. Монастырь скрылся в дымке, с неба полился мелкий дождик.

– Погода нам благоприятствует, – сказал Неджет.

Было решено здесь не задерживаться. Как только стемнеет, они возьмут ребенка и направятся к грузинской границе, где их будет ждать проводник.

Мальчика звали Атакан. Его родителей, брата и сестру убили. Он очень много плакал. Они сейчас были с Аллахом. Эта мысль успокаивала его и придавала сил, когда он молился в маленькой комнатке, окна которой выходили в пропасть. Если бы не турки, называвшие себя его друзьями, он бы тоже уже был в раю. Он не понимал, почему одни злые люди хотят его убить, а другие любой ценой пытаются спасти, спрятав в монастыре, к которому его отец, разделявший воззрения мусульман-интегристов, испытывал отвращение.

Также Атакан не мог понять, почему охранявший его христианин-армянин падает перед ним ниц в любой час ночи и дня и называет Учителем. Это смущало и беспокоило его. Христианина звали Азан. Он приносил Атакану шоколад, печенье, книги. Он готов был достать с неба луну, лишь бы порадовать мальчика.

Послышались четыре размеренных удара в дверь. Атакан вздохнул.

– Кто там?

– Это я, Азан. Можно войти?

– Да.

В руках Азан держал коробку изюма.

– Это тебе, Учитель.

– Спасибо. Ты принес мне Коран? – спросил мальчик, окидывая взглядом огромную фигуру армянина.

Двести двадцать фунтов мускулов, рост метр девяносто, голова быка на бычьей же шее с выступающими венами, колотушки вместо рук и безгубый рот с крупными желтыми квадратными зубами – таким предстал перед ним Азан, который в обычной жизни занимался весьма прозаическим делом – был дровосеком.

– Нет. В монастырской библиотеке нет Корана. Но… тебе не стоит его читать.

– Я мусульманин. Отец хотел, чтобы я стал муллой, и…

– Это невозможно! – вскричал Азан, крестясь.

– Почему?

– Ты совсем не тот, кем себя считаешь.

– А кто же я?

– Я не могу сказать тебе.

– А кто может?

– Те, кто с минуты на минуту придут, чтобы забрать тебя.

Глава 56

Кровь этого ребенка была ближе всего к оригиналу. И эта чистота стала для него смертным приговором. Как всегда, Тень получил очень точные сведения об этом мальчике. На всех уровнях церковной иерархии у него были свои шпионы. Многих удалось привлечь на свою сторону, и вот функционеры Ватикана, в числе которых были и лица, близкие к понтифику, поставляют ему самую важную информацию! Давно прошло то время, когда что-то могло укрыться от бдительного ока легионеров…

Тень, придававший особое значение этой операции, принял решение участвовать в ней. Ему пришлось преодолеть активное сопротивление двенадцати советников и двенадцати командиров «Легиона» в Мехико. По их мнению, на его плечах лежала слишком большая ответственность, да и возраст был весьма преклонным для тяжелых физических нагрузок. Неужели они думают, что он станет сидеть и ждать, запертый в этой башне из стекла и железа, которая служила штаб-квартирой ордена? И все же эти двадцать четыре управленца слишком боялись лишиться своего места (а вместе с ним и жизни), поэтому своего он добился легко. По прибытии в центр легионеров в Стамбуле он тотчас же выбрал двоих легионеров, которым предстояло сопровождать его в этих «святых поисках», – россиянина и турка, принимавших активное участие в устранении семьи мальчика двумя неделями ранее.